Тревор и Саймон идут в отрыв! Том 1 - Александр Родин
*****
Башка просто раскалывалась. Мда… Похмелье после тридцати штука страшная и довольно странная. Ну сами посудите: вот тебе двадцать девять. Бухаешь ты с друзьями, а с утречка жив и здоров. Как огурчик полон сил и бодрости. И это несмотря на количество выпитого давеча спиртного. Но едва тебе стукнет тридцатник после попойки состояние твоего организма из «свеж как огурчик» медленно переползает в «лучше б я сдох еще вчера». А режим бодрости плавно, куда там плавно! Резко перетекает в режим зомби. Вот и сегодня утром после крупной и довольно продолжительной попойки я чувствовал себя так, что…. Лучше б я еще вчера сдох. Башка трещит, во рту какой-то непонятный и малоприятный привкус. Нет, не то, что у нас в простонародии называют «шо кошки срали», но и приятного тоже было мало. Так в довесок к этому меня кто-то настойчиво тормошил из стороны в сторону.
«Вот уж хрен вам», усмехнулся я. «С сего дня я свободный человек! На работу мне не надо, так шо глаза я не открою».
Скотина, которая меня дергала стала делать это усерднее. Кто бы это ни был, но он явно был настроен на то, чтобы я все-таки устремил не него взор своих паскудных бесстыжих пьяных глаз.
«Хорошо, хорошо! Просыпаюсь!», я мысленно выругался и…
Веки медленно поднялись, и ослепительно яркий свет резанул по глазам, тут же отзываясь тупой болью в проспиртованном за ночь мозге.
«Это был первый и последний раз», мысленно дал я совершенно невыполнимое обещание. «Больше не пью. Ни капли».
Через пару мгновений я привык к «яркому» и «ослепительному» свету, который обеспечивали всего лишь несколько свечей в простых железных подсвечниках, что стояли на столе в дальнем углу комнаты. Моргнув пару раз, я огляделся. Незнакомая комната. Какой-то мужик с по идиотски довольной улыбкой смотрящий на меня. И молодая девица. Судя по ракурсу из которого я на нее смотрел, я явно лежал у нее на коленях.
«Мы что вчера баб вызывали», промелькнуло у меня в голове. «Рома, сука…».
Девушка мило улыбнулась и что-то сказала мужику. Ничего не понял… Я что так упился, что речь родную забыл? Или меня занесло хрен знает куда?
«Так», я попытался сесть.
Попытка была неудачно.
«Все. Допился. Раскорячило так, что даже сесть нормально не могу», мысленно усмехнулся я. «Говорила мне мама не бухай».
Надо было маму слушать. Спал бы сейчас как нормальный человек у себя дома…
А мужик тем временем протянул ко мне свои ручищи… Он что, великан какой? Я парень не маленький, но даже у меня руки меньше… Обхватив меня своими лапищами он что-то проговорил и поднял меня. Силен гад. А мужик меж тем продолжая что-то невнятно бормотать принялся кружить со мной по комнате.
- Бля, мужик! И так башка раскалывается… - проговорил я, но…
Вместо нормальной связной речи из моего рта вылетело лишь какое-то бессвязное лепетание.
- Какого… - проговорил я, но звука нормальной речи так и не услышал. Все тоже лепетание.
Я медленно поднял руки к глазам. Маленькие такие ручки. Как у младенца. Мысли тут же лихорадочно закружились в голове. Но из этой каши не складывалось вообще ничего путного.
Мужик навернул по небольшой комнатушке еще один круг и уложил меня в кроватку. В которой лежал второй карапуз. И едва меня уложили рядом с ним, он уставился на меня своими не по-детски умудрёнными голубыми глазами.
- Твою мать… - только и проговорил я.
Пролог.
Санек по ту сторону.
Как же чувствует себя новорожденный ребенок? Думаю, что на этот вопрос не сможет ответить никто. Ибо новорожденный еще не в состоянии говорить и уж тем более делится своими впечатлениями. А великие умы, несмотря на то, что они якобы знают все на свете, даже и близко не смогут описать всю гамму этих ощущений. Уж мне ли не знать… Новорожденный чувствует себя как тридцати трех летний мужик, который бухал всю ночь и теперь страдает от тяжелейшего абстинентного синдрома. Башка раскалывается, в ушах гудит, а в висках стучит. Поэтому я решил свести все шевеления к минимуму, закрыл глаза и, растянувшись в кроватке, решил собрать мысли в кучу.
Итак, что нам известно? Я каким-то чудом оказался в теле новорожденного младенца. С бухла меня так накрыть не могло. Ничего другого кроме старого доброго алкоголя мы не употребляли. Выходит…. А выходила не совсем радужная и приятная картина. Со старым добрым мной приключилось то, что некоторые называют «реинкарнация», «перевоплощением» или «перерождением». А иногда даже страшным словом «метемпсихоз». Но как ты его не назови, а суть не поменяется: моя душа, при неизвестных обстоятельствах покинула мое бренное тело и обрела себе новое вместилище в лице новорожденного ребенка. Хотя… Причина то ясное дело мне была известна… Только вот признавать ее мне очень и очень не хотелось. Я умер. Гикнулся, отъехал, ласты надул. Как ни назови, а суть одна: Александр Владимирович покинул бренный мир. Но Петруха видимо решил что мне еще рано, и отправил обратно. В тело младенца.
«Эх…», устало вздохнул я. «Так с Маринкой и не помирился»…
В общем-то именно Маринка и была одной из причин, по которым мы решили нажраться, что называется «вусмерть». И достигли в этом начинании определенного успеха…
Башка продолжала болеть, только теперь к ней добавился еще и жуткий сушняк. Интересно, как это работает? Бухало же мое другое тело. А этот невинный новорожденный младенец никак не мог страдать тяжелейшей формой безнадежного похмелья. Или этот как фантомные боли? Чувствую то, чего нет? Мое старое пьяное тело? Или абстинентный синдром возымел эффект плацебо? Только работающий в противоположную сторону… Я попытался сглотнуть и… Тут
