Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - Дмитрий Ромов
Фейсконтроль у нас двойной, напитки, в основном, импортные, а музыка живая и совсем недешёвая.
Игровые столы расставлены, все правила соблюдены. Зал выглядит просто роскошно. Без ложной скромности, просто роскошно! Всё, от самой маленькой фишки, до подиума, бара и набора напитков — больше, чем роскошно. Восхитительно. Такое я только в Москве видел в двухтысячных, и то там было всё иначе. Обыденнее. Смайлик.
Итак, что мы имеем. Длинную шикарную барную стойку. Полностью импортозамещённую, сияющую полированными поверхностями с юргинской мебельной фабрики. Ладно, может быть, не идеальную, но я точно присуждаю ей 97 из 100. Вдоль неё стоят барные стулья с хромированными ножками, приехавшие из далёкой заграницы.
У окон с чудесным видом на столицу Сибири размещаются столы и стулья. Белые скатерти, крахмал, хрусталь и чешский фарфор из гостиничного ресторана. Неувядающая классика. Очень элегантно.
У дальней стены — подиум, небольшая эстрада. На ней музыканты, найденные Баксом, и великолепный Антонов в белоснежном двубортном пиджаке с золотыми пуговицами и тёмно-синих брюках.
Поверь в мечту, поверь в мечту,
Поверь в мечту скорей!
Верю, Юра, верю… Как тут не верить! Музыканты джазовые и это придаёт музыке налёт богемности и лампового тепла.
Вот… Ну, и собственно ради чего мы здесь сегодня собрались… Два стола для игры в блэкджек. Игра чуждая нам, а социально близким элементам — тем более. С другой стороны, интересно, что-то новенькое и от зэковского флёра дистанцируемся.
Ну, в общем, решили, что будет блэкджек, а не двадцать одно. Так что придётся народу чуть-чуть переучиваться, игры-то похожие. Крупье расскажут и объяснят. В крайнем случае, если совсем не зайдёт, будем на этих столах в двадцать одно рубиться.
Стол для покера установили между рулеткой и эстрадой, а шикарный, белый, лаковый, сияющий как концертный рояль стол для рулетки поставили посреди зала. Колесо тоже шикарное, правда белого не было, пришлось заказать чёрное. Но в принципе на контрасте смотрится хорошо.
Посетители ходят, осматриваются, поигрывают приобретёнными заранее фишками, попивают Советское шампанское, заморский коньячок, вина из стран социалистического содружества, а кто и простую горькую. Дамы в платьях, как в оперном театре. Мужчины в костюмах. Все они впечатлены.
— О! Это же Юрий Антонов!
— Невероятно!
— Потрясающе!
А как вы думали? То ли ещё будет. Пока никто не играет. Будет официальная церемония. После неё — пожалуйста. Все желающие будут приняты и по-дружески тепло инкассированы. Правда официальная церемония в японском стиле отменяется. Зря мучили Айгуль этим дурацким акцентом…
Хочется убить кого-нибудь.
Касса у нас устроена прямо в отеле, снято три номера рядом друг с другом. Но это только на сегодня, ради дня открытия. Три — чтобы не было толпы и охранять было удобно. А охраняют профессионалы. Прокудин подогнал охрану, которая возит инкассаторов.
Первый контур охраны зала сегодня тоже доверен ментам. Разумеется, в частном порядке, но, тем не менее. Целое подразделение готово оказать отпор и наказать правонарушителей. Работают ребята не за деньги, а за большие деньги! Разница есть. Вооружены и очень опасны, враг не пройдёт. У них даже липовый приказ имеется.
Второй контур держится урками. Молодчики не модельной внешности, конечно, но в костюмах. Выглядят представительно, хотя искушённый взгляд влёт распознает кастовую принадлежность этих стражей.
Все наши уже здесь. Большак, Цвет, Куренков, Прокудин, Лида и даже Алик пожаловал. Рулит Бакс. Он администратор и фактический начальник.
— Смотрите, — тихонько говорит Прокудин нам с Куренковым. — Вон тот седой дядя из обкома партии. Начальник отдела. А с ним рядом, видите, кобелиного вида, директор СМУ-17. А там у рулетки директор ЦУМа, за ним мелкие дельцы. Вон тот кент патлатый с проплешиной, директор дома быта. Художественный руководитель Оперного театра. Художник. Диктор из Дома радио. Газетчик. Писатель. Актёр. Актриса. Директор базы. Директор магазина. Вон тот невзрачный — мой коллега. Помогает мне.
Народу много, но рабочих, крестьян и служащих низшего звена здесь нет. Ну, оно и понятно — откуда у них деньги, которые не жалко прожигать? А прожигать надо со вкусом, со смаком.
— А вон тот жиртрест, — незаметно показывает Роман на обрюзгшего, влажного от пота и поправляющего несвежие волосы человека в мятом костюме со стаканом в руке, — очень любопытный персонаж. Игрок с большой буквы. Все катраны страны прошёл.
— Знаем мы его, — кивает Прокудин.
— Надо же, и кто он такой? — интересуюсь я. — Явно, не джентльмен. Купчина какой-нибудь? Спекуль? Или авторитет? Не, на вора не похож.
Жизнь играет с нами в прятки,
Да и нет слова загадки.
Это жизнь, это жизнь, наша жизнь
Куренков посмеивается:
— Физиогномист из тебя пока не очень. Давай ещё версии.
— Кто же он такой… — прикусываю я губу. — Смотрит презрительно, даже брезгливо… Глаза мутные, пьёт, за собой особо не следит, нет необходимости, официанта подзывает властно, как барин… Привык повелевать. Какой-то начальник. На обкомовского не похож… Есть в нём что-то такое… такое… Казарменное… Нет, не военный… А, точно, ментовской взгляд!
— Ну что же, — удивлённо качает головой Роман Александрович, — беру свои слова обратно. Да, он из УВД.
Меня как молнией пронзает. Неужели?
— Это… Печёнкин что ли?
— Так точно, генерал-майор Печёнкин. Новый глава нашего областного управления.
Пришёл-таки… Я щурюсь и продолжаю его разглядывать. Вот ты какой, вражина. И как к тебе подступиться-то, а?
— Ну, Егор, — хлопает меня по плечу Платоныч. — Неплохо ты развернулся. Молодец. Удачный старт — это добрый знак. Знал бы что так здорово будет, пригласил бы Маркусса с Мартой.
— А Марта обещала приехать, когда будем линию запускать, — говорю я, продолжая поглядывать на Печёнкина. — Она нам наладчиков привезёт. Можем к собственному открытию приурочить, если успеем. Чтобы в нашем казино и самогон тоже наш был. Ой, простите, виски.
— А Казанцева, — посмеивается он, — сейчас в командировке, кстати.
— Казанцева? — переспрашиваю я.
— Она самая, технолог ЛВЗ, помнишь? В Ереване, между прочим. Так что, скоро коньячок приедет. Не знаю, как там виски, а французский коньяк рекой польётся.
Поговорив с ним, подхожу к Цвету, стоящему у барной стойки:
— Паша, ну как впечатление?
— Посмотрим, — отвечает он, пожимая плечами, — когда кассу снимем. Тогда я тебе и скажу, как впечатление.
— Прагматичный подход, — киваю я. — Ценю, партнёр.
Он бросает на меня хмурый взгляд,
