Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1971 год
— Сквозная...
Стоять не было времени. Снова пошли вперед и через несколько минут оказались в лагере гидрологов.
Я не узнал местности. Вместо пологого спуска к припаю перед нами был край ледяного обрыва высотой в два-три метра. Внизу хаотическое нагромождение глыб льда, черная вода. Подальше, на припае, в свете ракет можно было разглядеть накренившуюся гидрологическую палатку. На этом краю не осталось почти ничего, кроме нескольких ящиков с оборудованием, которые ребятам удалось спасти. Правда, чуть подальше от края уцелел склад горючего. На том берегу показался Жох. Пес отчаянно метался по краю, пытаясь найти спуск к воде. Наконец, подбадриваемый нашими криками, он каким-то образом сполз к воде и по кускам льда стал перебираться на нашу сторону. На середине разводья вместо крепких ледяных глыб оказалось мелкое крошево. Пес провалился сразу четырьмя лапами и, отчаянно воя, беспомощно забарахтался в ледяной каше.
— Давайте пристрелим, — не выдержал кто-то. — Все равно не выберется, замерзнет.
Собака отчаянно боролась за жизнь. Наконец, нашли веревку, после десяти или двенадцати бесплодных попыток удалось накинуть петлю на голову собаке. Осторожно подтягивая веревку, помогли Жоху вылезти на крепкий лед и втащили наверх. Все облегченно вздохнули.
Зазвонил телефон. Трубку взял Вадим. Все выжидательно смотрели на него.
— Хорошо, идем, — произнес он наконец. — Ребята, трещина в лагере под кают-компанией.
Молча собрали лопаты и ломы и двинулись в обратный путь Треск льда прекратился, и только увеличившиеся трещины на обратном пути в лагерь свидетельствовали о колоссальных напряжениях в толще льда. В лагере все спокойно. У каюты нас встречает дежурный по лагерю — Леонид Васильев
— Я убирал в каюте... — услышал я его голос,— когда раздался громкий треск, я почувствовал, как каюта осела на один угол. Выбежал наружу, но в темноте ничего не увидел.
— Вот! — воскликнул кто-то. Все бросились к нему. В слабом свете фонариков на снегу была отчетливо видна трещина, уходящая под кают-компанию
Эдуард Саруханян. Собрались в каюте. Время завтракать. Но все взбудоражены событиями. Впрочем, действительного положения мы пока не представляем.
— Ну что. Эд, все потерял или что-нибудь осталось? — спрашивает Толя Воробьев.
Я безнадежно машу рукой. На душе мрак. Спасти удалось очень немногое, да и не самое главное. Не осталось ни одной лебедки, а без нее даже глубину не измеришь, не говоря уже о более сложных наблюдениях. Один батометр, одна вертушка. Как будем работать, не знаю Мои невеселые мысли прервал Артур:
— По-видимому, остров сел на мель. В результате оторвало припай с палатками, обвалился край острова, и вблизи лагеря и под каютой прошли трещины. После завтрака трещины обвесим черными флажками. Их подготовить аэрологам. Думаю, что особой опасности нет, но нужно быть внимательными. Из лагеря без моего разрешения не выходить.
Внезапно снаружи раздался мощный гул. Было такое впечатление, что над станцией кружится несколько самолетов. Все мгновенно выбежали наружу. Гул доносился со всех сторон.
Кто-то в шутку высказал предположение, что это заработал прибор Миши Евсеева, на неисправность которого он жаловался последние дни. Гул смолк так же внезапно, как и начался.
Стали понемногу расходиться. Близился полдень. Небо в южной части горизонта чуть посветлело.
Артур сел составлять донесение в институт. Мы с Вадимом готовимся к определению координат.
Дверь в домик распахнулась. На пороге — Гена.
— Под складом продовольствия трещина! Расходится!.. — выкрикнул он и кинулся обратно.
Бросились за ним. Из соседнего домика выбежал Олег, на бегу схватил топор и заколотил в рынду. Ото всех домов к складу бежали ребята...
Михаил Евсеев. Я переодевался, когда раздался громкий треск, идущий, как мне показалось, прямо из-под домика.
— Миша, выходи! — предостерегающе крикнул Виталий и выбежал наружу. Кое-как надев валенки и набросив шубу, я последовал за ним.
Новая серия громких звенящих ударов раздалась где-то совсем рядом. Была полная иллюзия, что звуки идут прямо из-под ног. Я завертелся на одном месте, пытаясь разглядеть трещину или хотя бы определить, с какой стороны следует ожидать опасность. Ничего не видно.
В домике тревожно звенит телефон. Вбегаю, хватаю трубку.
— Быстрее к кают-компании!.. — слышу голос Артура. — Трещина!
Артур Чилингаров. В двадцати метрах от каюты, параллельно нашей «главной» улице, зияет широкая трещина. Она прошла совсем рядом со складом продовольствия, отрезав от нас запасы горючего, газа, палатку с хозяйственным оборудованием. В наиболее угрожающем положении — склад с продовольствием. Просто чудо, что вся эта гора ящиков и мешков осталась на краю и не свалилась в пропасть.
Отдаю распоряжение оттаскивать ящики в сторону и раскладывать в нескольких местах на случай дальнейшего разлома острова. Закипела работа. Замелькали волокуши, ящики, мешки. Цепочка людей протянулась от склада к «главной улице» лагеря. Попробовали перебраться на другую сторону трещины и попытаться спасти хоть что-нибудь из палатки. Через трещину перекинули две широкие доски. Вадим первым очутился на другой стороне. В этот момент из трещины послышалось зловещее шипение и края медленно стали отдаляться друг от друга.
— Назад, назад! — закричали Вадиму. Он махнул рукой и побежал обратно. Трещина расходится на глазах. Доски неуклонно ползут к краю обрыва и через несколько минут рушатся вниз. Туда же сваливается несколько мешков и ящиков с продовольствием. Подходят удрученные Толя Быков и Олег.
— Не удалось спасти соляр. Трещина была уже слишком широкой.
Полного представления о случившемся у нас все еще нет.
— Эд, давай на разведку. Пойдем обследуем, что у нас осталось.
Взяв с собой запас ракет, мы уходим. Двигаемся вдоль разводья. Чем ближе подходим к краю острова, тем разводье шире. Видимость плохая, началась метель. Под ногами скрип и шуршание. Каждый шаг с опаской: не угодить бы в трещину.
— Дойдем до края острова, посмотрим, не оторвало ли от нас полосу. Ведь там у нас основной запас горючего.
По времени край острова должен быть уже где-то рядом. Дали ракету. В ее зеленоватом свете увидели невдалеке торосы и все то же разводье. До складов не добраться.
— Да. Дело дрянь. Рассчитывать можем только на те запасы, что на краю острова.
— А много там?
— Бочек сорок наберется. До весны хватит. А там завоз. Лихо нас ломануло. Сколько же осталось от острова?
Михаил Евсеев. Два с лишним часа непрерывной работы. Выдираем из снега последние ящики со сгущенным молоком. Боря пытался сфотографировать черную пропасть трещины в блеклом свете ракет — по-моему, пустая затея.
Несу последний ящик. Кидаю его в снег и сажусь рядом с ним передохнуть. Не хочется ни о чем думать.
Вернулись из разведки Артур с Эдом. Артур собрал в своем домике старших специалистов и коротко пояснил обстановку. Говорить много никому не хочется. Даже бывалым полярникам подобного разлома наблюдать не приходилось. На морском двухметровом льду ведь все иначе: там края трещины возвышаются над водой лишь на полметра. Здесь же обрыв до шести метров. К тому же мы не уверены, что при дальнейшем разломе куски нашего айсберга не будут переворачиваться.
— Словом, так, — подытоживает Артур. — Сейчас первым делом передвинем подальше от разводья домики врача, гидрологов, мой, метео и рацию. Всем приготовить аварийный рюкзак с теплыми вещами и самым необходимым, сложить на большую волокушу. Доктору и повару отобрать запас продуктов, Васильеву подготовить аварийную рацию. Держаться по возможности вместе. Сейчас переговорю с «восемнадцатой» и дам радиограмму в институт о результатах разведки.
— Вот тебе и тридцать метров, — сказал Вадим, когда мы выходили из домика. — Уж лучше обычный лед.
Эдуард Саруханян. Через несколько минут по всему лагерю стоял треск отдираемых досок. За шумом работ мы уже не слышали шуршания и треска самой льдины. Ребята освобождают домики от тамбуров, так заботливо сколачиваемых прежде. Снимают электропроводку, телефонные провода. Наша спокойная жизнь длилась недолго.
Я упаковывал в домике химическую посуду и приборы, когда в дверь заглянул Валя Дондуков:
— Эдик, я приготовил обед, а людей нет. Надо хоть немного поесть.
— Спасибо, Валек, не хочется.
— Ты это брось, поесть обязательно надо. В каюте Вадим, Олег, Володя Волдаев.
— Все неприятности лучше встречать на полный желудок, — шутит Вадим. — Налетай.
Олега уговаривать не надо. Он и раньше не страдал отсутствием аппетита, и сейчас наворачивает, не обращая внимания на подозрительные шорохи под полом каюты.
— А у нас сегодня, как назло, зонд лезет и лезет. Нужно идти вам помогать, думаешь: «Скорей бы лопнул!» — а он хоть бы что... Дотянул до сорока двух километров... Прямо рекорд.
