Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1971 год

Эксперимент в горах

Из дневника испытателя «Экипажа II». — «В полдень мы у реки. Реки — наиболее частая преграда, которая будет поджидать экипаж при выходе его в район спасения. Поэтому штурм бурных потоков без специального альпинистского снаряжения входит в программу эксперимента. Правда, мы облачены в оранжевые гидрокостюмы «Форель» с надувными воротниками. «Форель» уже не раз опробованы на плаву в южных и северных водах, но там были довольно спокойные поверхности морей и океана. Нам надо проверить их здесь, где бешеный поток несет пену и камни.

Скользя по крупной гальке, все глубже вхожу в воду. Становится трудно сохранять равновесие — положительная плавучесть костюма пока мой враг: «Форель» отрывает ноги от грунта, подбрасывает в воде, точно мяч. Последний раз скользнув ногами по дну, опрокидываюсь навзничь. Воротник тут же поднимает мою голову над потоком. Шум воды еле различим сквозь губчатую резину шлема, плотно облегающего голову. Слепящее солнце затрудняет ориентировку, но опасности особой нет — страхующий капроновый фал связывает меня с оставшимися на берегу. Далёко слева вода с грохотом разбивается о скальные клыки.

Чем ближе к середине потока, тем труднее сохранить равновесие. Вода вертит и крутит, точно куклу. Теперь уже все силы уходят на то, чтобы удержать голову над водой, а страховочный фал вместо помощи чрезвычайно затрудняет все действия, не дает сдвинуться со стремительного стрежня. Меня тащит мимо отмели, той самой отмели, куда я должен был выбраться.

Отчаянные попытки страхующих выправить положение ни к чему хорошему не приводят. Отнюдь. Поток подхватывает провисший на мгновение фал и с головой окунает меня в воду. Кажется, на берегу поняли ненужность этой треклятой веревки и отпускают конец. Впрочем, нет. Краем глаза вижу, что Геннадий, вытравив почти всю длину и оставив себе последний метр, скачками несется за мной по берегу. Ну и скорость у речки!

Опять поток принимается крутить пенные воронки. В глазах попеременно то пустынный берег, то далекие товарищи. И тут я замечаю, что со страшной скоростью лечу прямо на первый утес, у которого вода буквально кипит. Ирония судьбы — сегодня мой день рождения...

Мгновенно в памяти встают воспоминания — что-то похожее у нас уже было... Ну да, тогда, на море!

...Мы отрабатывали средства подъема потерпевшего непосредственно с воды в воздух. «Потерпевшим» в тот раз был испытатель нашей группы. Он плавал в спецкостюме, ждал вертолета, а когда вертолет зависал над ним, цеплялся за трос и взмывал в воздух.

Вместе с остальными на патрульном судне наблюдал за операцией и наш начальник. Трещала кинокамера оператора.

Вот испытатель пристегнул карабин к вертолетному тросу... Сейчас начнут поднимать. Щиток у шлема испытателя поднят, в лицо бьют брызги, но без щитка дышать легче, чем закупоренному, по себе знаем. И вдруг вертолет просел — чуть опустился — и сейчас же пошел над морем, волоча испытателя на тросе. В тот же миг балансировка испытателя нарушилась, и он повис вниз головой. А вертолет все вперед и вперед: то макнет его в воду, то выдернет. А больше тащит по воде. Мы поняли, что еще полминуты — и конец, захлебнется!

Но в последний момент он все же закачался в воздухе, оторванный от воды. И когда напряжение немного спало, мы увидели, что наш начальник провел рукой по лбу, потоптался на месте и опустил свою руку на плечо рядом стоящего...

...Утес я счастливо все-таки миную, но дальше — дальше река с обманчивой гладкостью и тишиной исчезает в гроте под следующим камнем.

В последний момент замечаю у каменной пасти второе русло, которое огибает пропиленную потоком дыру. Неимоверным усилием выбрасываю из воды ноги и отталкиваюсь от арки над потоком. И вдруг, словно выброшенный из какой-то трясущейся и мчащейся машины, оказываюсь на тихом мелководье.

Нет, все-таки день рождения — это день рождения!

Дни эксперимента все убыстряют и убыстряют свой бег, а с какой томительной медлительностью начинались они...»

...Чрево самолета до предела набито экспедиционным скарбом. Редкие свободные кресла завалены рюкзаками, коробками, брезентовыми тюками. За иллюминаторами, на бетонном поле растерянно переминаются три наших психолога, не рискнувшие оставить без надзора огромный ящик со своими приборами. Ящик показался экипажу чрезвычайно громоздким и тяжелым.

— Самолет не резиновый, — коротко подытожили летчики затянувшуюся дискуссию. — Догонят вас приятели, не волнуйтесь.

Волноваться, конечно, особенно нечего. Просто обидно: психологи впервые собрались с нами в «поле», и вот на тебе!

АН-24 взмывает вверх и берет курс на юго-восток, к далеким горам Средней Азии.

Итак, впереди нас ждут горы. Завершен очередной цикл лабораторных исследований, прервано на время изучение специальной литературы, ежедневные спортивные тренировки по утрам этот месяц будут проходить без нас. Мы улетаем в экспедицию, в поле — проводить (выражаясь нашим привычным языком) натурный эксперимент.

Как и у всех изыскателей — топографов, геологов, гляциологов и прочего путешествующего люда, термин «поле» в нашей практике тоже достаточно широк: это и трудно проходимая тайга, и выжженные пустыни, каменистые берега полярных морей, заснеженные степи, ширь теплого океана — все те места, где нам, врачам-исследователям и инженерам, пришлось побывать за последние годы, занимаясь изучением проблемы выживания человека в экстремальных условиях (1 См. «Вокруг света» № 1, 11 за 1969 год.).

Проблема эта существовала всегда. Но чрезвычайно обострилась с появлением авиации и особенно современной, скоростной. Теперь самолет в условиях одного непродолжительного полета может пересечь разом все климатические зоны Земли.

И случись авария, экипаж и пассажиры — в мгновение — могут оказаться изолированными от всех благ цивилизации, бесконечно далеко от спасателей. В такой ситуации придется рассчитывать лишь на автономное аварийное снаряжение, на собственный опыт и волю.

Решением проблемы выживания занялись во многих странах. Но за общностью термина «решение проблемы выживания» сразу обнаружились многочисленные вариации в конечных целях этих работ, методике их проведения и обоснования. В США эта тема была сразу включена в программу обширных приготовлений к «горячим» войнам на чужих территориях, натаскивания печально известных банд «зеленых беретов» и летчиков стратегической авиации, совершающих пиратские налеты.

Вот уж поистине то, что может и должно служить гуманным целям, в грязных руках становится средством исполнения преступных замыслов подавления и захвата.

...Лет двадцать назад ВВС США создали 390-ю учебную эскадрилью в лагере Карсон. Здесь собрались опытные инструкторы — скалолазы, лыжники, охотники. Подполковники Чарльз и Иннес-Тейлор — участники заполярных странствий. Ганс Сьюерс — профессиональный охотник. Норвежец капитан Кнутсен — знаток Арктики.

Карсон был последней ступенькою длинной лестницы обучения летчиков стратегической авиации: пуэрто-риканская база Рамэй (испытания пилотов в джунглях), база Тэрнер (выживание в болотах), база Локкберн (существование в лесных дебрях) и, наконец, Карсон, где зимой и летом летчики проходили инструктаж и практическую подготовку в условиях северных гор.

Но Карсон, по-видимому, оказался неподходящим местом, и спустя несколько лет школа перекочевала на базу ВВС Стэд, в нескольких милях от горной цепи Сьерра-Невада.

Стэд — скопище палаток на мрачном каменистом пятачке в предгорьях. Уже с первой минуты пребывания в лагере курсанты понимали, что блага цивилизации для них переставали существовать. Даже самые невинные занятия — лекции и те не сулили спокойной жизни. Они были напичканы сведениями о всевозможных авиационных катастрофах, авариях, людских трагедиях. Курсантам предлагали мысленно ставить себя на место потерпевших. Когда инструктор спрашивал новичка, что сделает тот в аварийной ситуации в первую очередь, то нередко слышал ответ: «Застрелюсь».

Однако скоро курсант узнавал, что и в безлюдных просторах Арктики, пустынь или джунглей жизнь не так кошмарна и безнадежна, как это часто изображают беллетристы («Ни одно из болот не засосет так, как басни вашей бабушки» — любимый каламбур инструкторов). Всегда вокруг есть пища и вода. Надо только знать, как их найти, и не быть особенно привередливым. Если в аравийских пустынях сушеная саранча — лакомство, то почему бы голодному летчику тоже не отведать его? Человек не слишком ленивый всегда может обеспечить себе калорийное меню из летучих мышеи, ящериц, лягушек и змей.

Курсанты совершают изнурительные лыжные переходы в горах, плетут силки и ставят капканы, по винтику собирают аварийные передатчики из нарочно раскромсанных радиостанций.