Два фотографа - Татьяна Чоргорр
— Ты, зелёная, не заговаривайся! А то гляди, я тебя на шуркь пущу. Вместе с твоим зверем. Жаль, ты уже старая, жёсткая...
Зворга от разделки туши отвлёкся, тоже встрял:
— А правду говорят, будто он у тебя не просто медведь был, а большая-пребольшая любовь? Так мы с Ангой с удовольствием компенсируем. Хочешь, вместе, хочешь по очереди.
Зря он это сказал. Милонега не испугалась, а совсем рассвирипела. Подробно объяснила нам, кто мы такие, что и как нам друг с другом следует сделать. Ничего нового, конечно. Но в таких изысканных выражениях — я заслушался. Даже чуть не пропустил заготовленный под шумок сноп "эльфийских стрел". Еле успел накрыть разбушевавшуюся ведьму "навским арканом". Так поняла, что осталась без энергии — нет бы угомониться. А она сразу за ружьё! Сдул её, к асурам, в речку, чтоб остыла. Не помогло. Выскочила на другой берег, заругалась ещё пуще. Зворга кинул в неё "эльфийскую стрелу": в футе над головой, для острастки. Нырнула за выворотень, ударила с двух стволов картечью. Не попала, конечно, я защиту поставил. Кричит:
— Не пожалею любимых обсидиановых бус! Набью гильзы, подстерегу!
Чувствую, грозит всерьёз. Зла на нас, хуже некуда. А бусы я, правда, видел: длинная нитка до пупа, бусины круглые, калибром — крупная дробь. При желании, Белая Дама и подкрадётся незаметно. Эх, думаю, сколько лет мирно жили соседями, теперь повоюем, совсем как в Городе. Дело само по себе весёлое, да повод уж больно дурацкий. А нападём первыми — двое навов на одну люду, пришибём её — не оправдаемся потом, на самооборону не спишем.
Стрелять по нам она в итоге передумала: умная. Но оставшуюся часть сезона пакостила, как может пакостить разозлённая Белая Дама. Птицы нам на голову гадили. Звери — от мышей до собратьев убиенного медведя — грызли, рвали и портили всё, до чего могли добраться. Дрова в костре не горели. Знакомые тропинки путались. Дождь шёл беспрерывно. Даже если в небе одно облачко — непременно над нами, и моросит. Вроде мелочи, но сколько сил и энергии мы на них потратили! Не до работы. А самое противное: это происходило как бы уже без участия Милонеги. Белая Дама искренне пожелала нам "всего хорошего", дальше её лес сам старался.
А она подробнейшим образом отследила всё, что мы делали, и по осени накатала своим жалобу. Выставила нас браконьерами и гробокопателями, творящими бесчинства на её территории. В Зелёном Доме прочитали, восхитились изяществом слога. Переписали — один в один — отправили нашим. В масштабе политики Домов мелкая шпилька. Но нам со Зворгой до сих пор икается. Если начнёт вредить в этом сезоне, я её точно убью. Так и знай, Ромига!
— Нет, Анга, я сам с ней разберусь. История в полной мере дурацкая. Но постараюсь свести её последствия на нет, если они не иссякли от времени. Кажется, есть у меня подход к этой ведьме.
Мила, Милонега. Запах весеннего леса: буйная, отдающая фронтовой гарью черёмуха сорок третьего... Омытая дождём лиственничная хвоя восемьдесят четвёртого...
Выхлопные газы, мерзкое амбре помойки: Москва, осень девяносто шестого. Во дворе большого "сталинского" дома было сумрачно и мусорно. Кое-как припаркованные машины, поломанная детская площадка, чахлый тополь, пара пьяно клонящихся на крышу трансформаторной будки американских клёнов. Ромига сердито фыркнул, отвлекаясь от воспоминаний. Помянул недобрым словом нерях челов. На его памяти соседи Тайного Города, бывало, разводили больший бардак. Но почему, спрашивается, в мирное время не подмести двор и не вывозить вовремя баки с отходами?
Привычно прижимая пальцами пимпочки кодового замка, столь же привычно подумал: "Бессмысленное устройство! Даже если кто-нибудь не нацарапает рядом искомую комбинацию цифр, западающие кнопки видно с десяти шагов". Кроме нелепого замка, обшарпанная дверь была снабжена мощной пружиной, которая для нава, естественно, не составляла проблем. А для обитателей подъезда? Одна из обитательниц как раз попалась Ромиге навстречу: крошечная старушка интеллигентного вида с сумкой на колёсиках. Нав придержал дверь, пока она выходила. Был награждён взглядом, исполненным такой радости и благодарности, что чуть не расхохотался. Ограничился вежливой улыбкой, заодно помог "одуванчику" спустить тележку с пяти крутых, лишённых перил ступенек. Тележка была пустая. Как бабуся собиралась затаскивать её обратно, нагруженную, и бороться с дверной пружиной, Ромига не отказался бы понаблюдать.
— Ой, спасибо вам, молодой человек! Дай Бог удачи и здоровья!
Улыбнулся ещё шире, сверкая белыми, хищными зубами:
— А обратно как?
— Господь поможет. Он мне всегда помогает. Вот, как сейчас, вас послал. В крайнем случае, посижу на скамеечке, подожду. Кто-нибудь обязательно пойдёт.
Отношения челов с их божествами — странные, запутанные, не поддающиеся логике — нав, возможно, считал бы забавными. Кабы не Сезон Истинных Чудес! Сам Ромига родился позже. Единственный раз в жизни видел настоящего Инквизитора: по счастью, не в момент "работы". Даже разговаривал, даже нашёл беседу любопытной. Но вообще, челы, явно проявляющие свою религиозность, вызывали у него стойкое желание убить на месте или самому убраться подальше.
Бабка медленно ковыляла по двору. Отдавала все силы преодолению колдобин на асфальте, потому не почувствовала недобрый взгляд существа, которому только что искренне пожелала всего хорошего.
В подъезде, по сравнению с загаженным двором, было почти чисто. Ромига, презирая лифт, одним махом взлетел на пятый этаж. Нажал кнопку звонка. Услышал за дверью лёгкие шаги. "Ириска". Улыбнулся в дверной глазок. Невысокая рыженькая девушка впустила его в квартиру.
— Здравствуй, Ром! Папа давно тебя ждет. В кабинете. Я тоже не уходила без тебя.
— Извини, задержался по делам. Спешишь куда-то? — Ромига смерил оценивающим взглядом давнюю — с её одиннадцати лет — знакомую.
Этим летом Ириска отпраздновала восемнадцать. Довольно поздно для челы начала подчёркивать свою женственность. Как сейчас, например. Яркий макияж, волосы залиты лаком так, что бросается в глаза. Одета вычурно и откровенно: похоже, для какой-то вечеринки.
— К Василю на День Рожденья. Опоздала уже.
— А чего ждала тогда?
— Ну, — кокетливо улыбнулась, стрельнула подведёнными глазками с поволокой.
— Хочешь от меня услышать, что хороша?
Кивнула. На взгляд Ромиги, облик её был на грани фола. Не за гранью только благодаря свежему личику и врождённому чувству стиля. Но без сомнения, на "днюхе" у Василя она будет самой элегантно одетой женщиной. Нав знал этих ребят: тусовка с налётом богемности, однако без средств и фантазии у большинства. Обсуждать это с Ириской, а тем более,
