Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
— Она у меня аниме очень любит, — мгновенно нашлась Лахджа. — Кучу фраз запомнила.
— А вы тоже любите аниме? — прищурился господин Фурукава.
— Д-да… Нет. Мы пойдем. Пока, Сидзука!
— Так, стой, не бросай теперь меня! — взвыла подруга.
— Как интересно, — услышала Лахджа, уже выходя за дверь. — Сидзука, что на самом деле с тобой произошло и кто эта женщина?
— Эта женщина — тупица! — заорала Сидзука, догоняя подругу. — Лахджа, стой! Давай, покажи им!
— Что показать? — на чистом японском спросила Лахджа, невинно хлопая глазами.
— Прекрати! — заверещала Сидзука. — Они теперь все равно не поверят, ты разрушила легенду! Ты показала им, что я вру, давай!
— Я не могу! — запротестовала Лахджа.
— Я могу! — радостно воскликнула Астрид, срывая амулет и запрыгивая на стол. — Узрите Астрид Прекрасную в ее истинном обличье!
— Нет! — рявкнула Лахджа.
Но было поздно. На журнальном столике заплясал крылатый… чертенок.
Воцарилась тишина. Потом все взгляды скрестились на Сидзуке. Та несколько секунд молчала, а потом принялась излагать правду.
Ну как правду? Смягченную версию. Она полностью вычеркнула Паргорон и просто сказала, что двадцать четыре года назад… исекайнулась. Угодила в другой мир.
На этом месте ее брат ударил ладонями о стол, приподнялся и выкрикнул:
— Я подозревал с самого начала! Все, все говорило об этом!
— Что именно?! — опешила Сидзука.
— Ты пришла с какой-то фантастической историей об амнезии, избегала деталей, твоя дочь не знает японского, хотя сама ты не могла его забыть даже при амнезии, ты выглядишь на двадцать лет моложе… я просто не говорил вслух, потому что этого не могло быть!
— Не могло, — кивнул господин Фурукава, все еще глядя на Астрид. — Стоп-стоп-стоп. Это какая-то… глупая шутка?.. Не знаю, как, но…
— Это не шутка, — сказала Лахджа, лениво превращаясь в себя.
Хорошо, что она на всякий случай надела платье с открытой спиной.
А Сидзука нашла на планшете оригиналы свадебных инкарн и с вызовом показала теперь уже их. С особенным удовольствием ткнула в характерное лицо Вератора и сообщила, что он — эльфорк.
— Это глупо, — повторил господин Фурукава. — Просто какая-то тематическая свадьба. А ваши крылья и хвосты… может, ты вообще не моя дочь? Может, это какой-то злой пранк? Сейчас технологии такие…
— Вератор-сама, можно, ты познакомишься с моими родителями? — жалким голосом спросила Сидзука, поднеся ко рту перстень.
Несколько секунд царило молчание, а потом посреди гостиной возник великий дружбомаг. Снисходительно поглядев на жену, он сразу взял все в свои руки, между делом выяснил, что она без него наплела, и тут же с легкостью всех очаровал. Уже через пару минут он болтал с тестем, как со старым приятелем.
— Астрид, хватит плясать на столе, — приказала Лахджа, поняв, что ее помощь больше не требуется. — Я тебя больше на Землю не возьму.
— Почему?! — потребовала ответа Астрид. — Это ж не я все испортила!
— Ты меня не слушаешься и все превращаешь в цирк.
— Да?! А вот возьму и пойду на улицу — прямо так! Вот щас возьму и пойду!
И она вылетела в окно.
Лахджа сначала моргнула, не веря глазам, а потом они с Мамико метнулись следом.
Да что на нее нашло?!
Подняв бунт, Астрид поднялась в воздух, едва не столкнулась с почтовым дроном, отшатнулась и приземлилась на крыше Фурукав. Там она громогласно заявила о своей независимости от материнской тирании, и вообще она только что исекайнулась в Японию и будет теперь обычной японской школьницей!
Лахджа с ужасом поняла, что у ее пересмотревшей аниме дочери с самого начала был коварный план, и она его осуществляет.
— Больше никакой школы! — воскликнула Астрид. — Я буду только приключаться и веселиться… подвиги!
— Астрид, если ты хочешь быть японской школьницей, у меня для тебя плохие новости, — сказала Лахджа, с волнением оглядываясь.
Пока что улица пустовала. Фурукавы жили в очень тихом районе. Но лишь вопрос времени, когда появится прохожий, проедет авто или кто-нибудь выглянет в окно.
— Я ей жопу-то напорю, — мрачно пообещала Лахджа, залезая на крышу. — Астрид!
Астрид перепорхнула на другую крышу. Забравшись на самый верх, она прокричала:
— Слушайте, жители Японии! Власти скрывают от вас! Ёкаи и мононоке существуют, и… а-а-а!..
Лахджа буквально перетекла с одной крыши на другую. Метнулась сгустком плоти, моментально скрутив дочь. Из-за поворота выехала машина, и демоница еле успела прикинуться деревом бонсаи, которое почему-то растет на крыше.
— Я тебя прибью, — шепотом сулила она. — Это что такое?!
— Бунт, — буркнула Астрид. — Революция. Свержение тиранов.
— Вырастешь — я тебя в Армию Свободы отдам, — пообещала Лахджа. — Там бунтуй, сколько влезет. А сейчас…
— Тогда не издевайся надо мной! — потребовала Астрид. — Не дразнись!
— Когда я дразнилась?!
— Будис бабкай, будис стаюськай!.. — предельно противным голосом пробубнила Астрид.
— Ты что, со вчерашнего злишься? — удивилась Лахджа. — Какая ты злопамятная.
— Извинись, — поджала губы Астрид.
— Серьезно?
— Извинись, а то начну орать, что ты меня похитила, — процедила Астрид, смотря Лахдже прямо в глаза.
Так, это не просто бунт. Волчонок показывает клыки. Юная демоница бросает вызов матери. Ниспровергает авторитеты… пытается. Ей все-таки только девять, так что и бунт детский.
Пробует, получится ли прогнуть. Взять шантажом и угрозами.
— Значит, так, — сказала Лахджа. — Хочешь быть японской школьницей — будь. Я попрошу родителей Сидзуки, они помогут тебе устроиться. Живи тут.
— Что?..
— Ну да. Пошли, попросим их. Думаю, они будут рады приютить мононоке или кто мы там у них…
— Вот так, значит, да?! Готова выбросить на помойку родную дочь, лишь бы не извиняться?!
— Это не помойка, а Токио. Имей уважение к своему новому дому, Астрид-тян. Идем, представлю тебя твоим новым родителям. Они сделают из тебя человека. Будешь работать в офисе, как Мао-сама.
— Он не в офисе работал, а в Макдональдсе!
— Можно и туда, — ответила Взглядом Лахджа.
Противостояние. Клинки скрестились. Несколько секунд Астрид выдерживала давление матери, а потом опустила глаза. Она поняла, что битва проиграна.
Сегодня.
Глава 5
Комацу уже заканчивал смену. Очередной день, ничем не интересный и не примечательный. Очень много рыбы, риса… и в основном это все.
Нет, Комацу любил свою работу. У него талант, так говорили все, кто пробовал его блюда. Ему прочили большое будущее. Но когда он покидал ресторан, то просто возвращался в свою маленькую квартирку, заваривал лапшу, смотрел какой-нибудь онгоинг и ложился спать. А утром шел на следующую смену — и опять весь день было очень много рыбы и риса.
Конечно, не только их. Комацу умел готовить все. Но он специализировался на
