Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
— Пока что лидируют третий, двенадцатый и пятнадцатый, — сказала она под вечер, когда уже и Астрид начала демонстративно рыгать. — Но десятому тоже можно дать шанс, сашими у них бесподобные.
— Мы родителей твоих навещать будем? — задала вопрос в лоб Лахджа.
— Потом, — отвела взгляд Сидзука. — Как-нибудь. Может, вместе с Вератором…
— Если не навестишь сейчас — не навестишь никогда.
— Слушай, ну что тебе от меня надо?! — плаксиво выпалила Сидзука. — Большую половину моей жизни они считают меня мертвой! Они давно меня похоронили, смирились и забыли, что я вообще была! Я не хочу бередить!
— Вряд ли они забыли, что ты вообще была, — возразила Лахджа. — А ваши мелкие ссоры вряд ли достигали такого масштаба, чтобы они подумали: а, родная дочь пропала, ну пойдемте в гольф поиграем. У вас играют в гольф?
— Да, играют. Лахджа, я не лезу в твою жизнь, а ты не лезь в мою.
— Ладно… не буду. Просто буду считать тебя трусихой… но не говорить в лицо.
— Ты уже сказала!
Астрид и Мамико вертели головами туда-сюда, следя, как их мамы ссорятся. Мамико была охвачена смешанными чувствами — ей хотелось познакомиться с бабушкой и дедушкой, но и было немного страшно.
Мамико уже усвоила, что она должна быть первой во всем, потому что ее мама в детстве была первой во всем, и уж она-то никогда, никогда, НИКОГДА не подводила своих маму и папу.
— А братья или сестры у тебя есть? — спросила Лахджа. — Как-то разговор никогда не заходил…
— Брат, — неохотно сказала Сидзука. — И он был во всем лучше меня.
— Лучше ТЕБЯ?!
— Да, представляешь?! Я всю жизнь за ним гналась и не могла догнать!
Лахджа выпучила глаза. Сидзука ведь была студенткой Токийского университета, круглой отличницей, IQ 168.
Это каким же титаном должен быть ее брат?
— Слушай, у меня непростые родители, — отвела взгляд Сидзука. — Ему должно было достаться дело отца. А я должна была… неважно.
— Только не говори мне, что ты еще и богатая, — прищурилась Лахджа.
— Ну-у-у-у… что считать богатством?
— Деньги, например.
— Тогда богатая, — пробормотала Сидзука.
Лахджа залпом опорожнила чарку сакэ. Тля, вот бывает же такое. Кто-то больной, нищий, карабкается с самого низа и не имеет никаких перспектив в жизни. А кто-то сразу рождается красивым, умным, в богатой семье… и ему еще мало, он за принца ёкаев замуж хочет.
— Это была девочковая мечта! — взвизгнула Сидзука. — Меня обманула манга! Хальтрекарок подслушал и воспользовался произнесенным желанием!
— Я что, вслух говорила?..
— Да. Не делай вид, будто ты это случайно.
Лахджа налила себе еще сакэ. Вот алкоголь у японцев приятный. Мягкий такой.
— Так, подожди, — вдруг вспомнила она. — Ты же говорила, что он тебя спрашивал. Явился в душе, сделал предложение… и ты сама согласилась… нет?..
— Да, но… отвали. Я подумала… не знаю, что я подумала. Что это сон, что я попала в мангу, что это… не знаю, мне было девятнадцать, у меня никогда не было парня, я увидела… ну, Хальтрекарока! Ты знаешь, как он выглядит! Он предложил стать его принцессой!
— Ладно, ладно, я поняла. Тогда что, в отель? Будет сложно без документов, но я попробую заморочить портье…
— И я попробую, — хрустнула шеей Астрид.
Сидзука издала протяжный плаксивый звук. Закатила в отчаянии глаза.
— Ну ладно! — выкрикнула она так, что за соседними столиками повернулись головы. — Давай!
— Ты помнишь адрес? — спросила Лахджа.
— Да… кажется… если они не переехали… и если еще живы…
— Да живы, живы. Они ж японцы. Сколько вы там живете — двести лет, триста?..
— Ой-ой, очень смешно, — покривилась Сидзука.
Ехать пришлось долго. Родители Сидзуки жили в районе Денэнтёфу, а район этот… Лахдже сразу вспомнились Золотые Холмы. Вроде и ничего такого уж особенного, просто уютные тихие бульвары, много зелени, цветущие деревья, аккуратные дизайнерские дома… но чувствуется разлитое в воздухе… богатство. Будто на самом деле все это состоит из матрицы, где вместо мелких зеленых циферок — плотно спрессованное бабло.
— Тут знаменитости всякие живут, — как бы невзначай проронила Сидзука. — Бывший премьер-министр, бывший губернатор Токио… ну так, ничего особенного.
— Сидзука, я так понимаю, это я — твой «плюс один» в нашем дуэте? — немного даже растерялась Лахджа. — Менее красивая, менее богатая, менее умная и хуже прорисованная подружка?
— Ну да, — пожала плечами Сидзука. — Если бы это была манга, я была бы главной героиней, а ты моей красивой, но глупой подружкой-гайдзинкой, которая все время восхищается мной и удивляется моим способностям.
— Звучит… правдоподобно, да, — согласилась Лахджа.
И разумеется, никуда Фурукавы за эти годы не переехали, а умирать не планировали еще долго, хотя обоим перевалило за семьдесят. Они жили в аккуратном трехэтажном особняке с живой изгородью и небольшим садиком.
— Итак… ты пока постой где-нибудь тут, а я… — отвела взгляд Сидзука.
— Да-да… ой, какая красивая сакура! — восхитилась Лахджа. — Девочки, давайте побудем тут и полюбуемся сакурой!
— Это слива. Мамико, я за тобой потом подойду. Наверное.
Сидзука позвонила в дверь, сказала что-то видеофону и скрылась в родительском доме. А Лахджа с дочерью и приемной племянницей осталась ее ждать.
Сидзуки не было долго. В конце концов она вышла вся красная, а за ней — маленькая зареванная старушка. Она держала Сидзуку за руку и что-то быстро-быстро говорила, а при виде Мамико — схватила ту за плечи и снова расплакалась.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Лахджа.
— Отец уже едет, — сказала мать Сидзуки, удостоив Лахджу только коротким кивком.
Гостей провели в дом, причем почтенная госпожа Фурукава так прилипла к дочери, словно боялась, что та улетучится, если ее отпустить. Внучку она тоже непрестанно гладила по голове, отчего та робко съеживалась, а Сидзука что-то невразумительно пыхтела.
Лахджа с интересом оглядывалась. Очень, очень традиционное жилище оказалось у родителей Сидзуки. Стильный минимализм, природная цветовая гамма, мебель простая, низкая и в основном деревянная, на стенах японские гравюры, а вместо внутренних стен — ширмы и съемные перегородки. Очень продуманно расставлены кусочки живой природы — аквариум с рыбками, бонсай в горшке, ростки бамбука. На столе набор для чайной церемонии — чашки глиняные, грубые на вид, но явно безумно дорогие.
Прислугу Фурукавы не держали, зато у них было много умной бытовой техники. Полностью автоматизированный дом с климат-контролем, похожая на рубку звездолета кухня,
