Я тебя (не)отпущу - Галина Милоградская
Изаму делает шаг, упирается одной ладонью о стену, второй рукой перехватывает спину. Асами сжимает ноги крепче, не сдерживается, громко стонет, когда он начинает вбиваться без капли нежности. Она слышит его наслаждение, оно плещется, рокочет в горле. Он шепчет сквозь плотно стиснутые зубы:
— Асами…
Она помнит — тише. Обеими руками притягивает его голову к себе, щекой к виску, дышит поверхностно, шумно. Руки, ноги — обвила, как лиана. Не отцепишь. А ему и не надо. Только двигаться в ней, не переставая. Чувствовать, как начинают сокращаться мышцы глубоко внутри. Как она напрягает спину, слегка выгибаясь. Как сбивается, давится стоном, привычно прячет, прикусывая его плечо. Изаму хочется вжать её в стену — ноги дрожат. В паху пожар, от поясницы по всему телу хлещет наслаждение. Дикое, безумное. Он жмурится, обнимает, не давая шевельнуться. Ждёт, пока стихают последние отголоски общего оргазма. И только тогда шепчет:
— Согрелась?..
В спальне было тихо и неловко. Изаму лёг на свою половину кровати, отвернулся спиной. Серая безрукавка обтянула плечи, маска от шеи до носа — привычная вторая кожа. Асами забралась под одеяло, потёрла холодные ступни, придвинулась ближе. Помедлила, прежде чем просунуть ладонь под его руку, обнять и прижаться, наконец, к лопаткам. Смущение ушло: это не желание — необходимость спать так. Вместе. Привычка, без которой во сне приходят кошмары — сегодня Асами впервые спала без них. Когда он близко, подсознание, прячущее страх, тоже засыпает. Они выбрались, они в безопасности, они живы.И он рядом.
Асами машинально потёрлась носом о безрукавку, щекоча кожу сквозь ткань дыханием. Изаму нашёл её ладонь, накрыл своей. Пропустил пальцы сквозь её, прижал к сердцу. Чувствовал её страх, и сердце снова сжималось от вины. Должен был вспомнить: без последствий ничто не проходит. Только сам давно разучился обращать внимание на собственную боль. У него в душе свои страхи, и плен ничего к ним не прибавил. А Асами сравнивать не с чем. Её ужас до сих пор живёт в ней, даже если сама об этом не подозревает. Он столько раз обещал, что всё будет хорошо, поэтому сейчас был просто обязан доказать — всё действительно хорошо.
Изаму перебирал её пальцы своими, мягко поглаживая. Она за спиной — часть его. Половина от целого. Он так и не понял, кто уснул первым.
На следующий день, вернувшись домой из больницы, Асами обнаружила в холодильнике три ведёрка клубничного мороженого.
11. Скрытое беспокойство
Неделя, ещё одна — в их маленьком мире на двоих стало гораздо теплее. Вместе с наступающим летом начали возвращаться прежние улыбки, беззлобное поддразнивание, уютное молчание. И спальня наконец сталаих, а не просто спальней. Однажды вечером Асами застала Изаму за сменой постельного белья. Остановившись в дверях, она с удивлением наблюдала, как ловко он меняет наволочки с бледно-жёлтых на серо-розовые. Наконец поинтересовалась:
— Помочь?
— Если хочешь. — Он бросил в неё пододеяльник, она поймала. Расправила, становясь напротив.
— Держи за углы, — скомандовал Изаму. Нырнув в разрез, он быстро нашёл её руки и вложил в каждую угол одеяла. Потянул на себя, расправил, встряхнул и, забрав из рук потрясённой Асами, аккуратно накинул на кровать, отогнув край у её подушки.
— Как?.. — Асами смотрела во все глаза. — Как вы этому научились? Так быстро!
— У меня обширный опыт по надеванию пододеяльников, — флегматично ответил Изаму. И вдруг подмигнул.
— Этот способ подходит только для двоих.
— Что верно, то верно. — Он обогнул её, распахнул шкаф. Задумался. — Скажи, когда ты в последний раз ходила в прачечную?
— Зачем? — вырвалось у Асами. — У нас есть стиральная машинка.
— Правда? — удивление Изаму искренне её позабавило. За эти две недели она не видела его грязную одежду, оставалось только догадываться, куда он её прячет. А может, сразу сжигает? Вдруг захотелось сделать ему приятно. Просто поухаживать, не только приготовить ужин, который, к слову, получалось готовить далеко не каждый день.
— Я постираю, вы только сложите вещи в корзину.
— Я спросил на будущее, — вдруг улыбнулся Изаму. Брызги-морщинки разбежались из уголков глаз. – Но лучше буду делать это сам.
— При живой-то жене? — Асами скрестила руки на груди. Изаму плавно перетёк вокруг кровати, остановился перед ней и легонько ткнул пальцем в плечо.
— Точно живая?
— Да ну вас! — она возмущённо ткнула его кулаком в ответ. Изаму вдруг покачнулся и рухнул на кровать. Асами, не ожидая, что он вообще пошевелится, по инерции упала прямо на него, успев подставить руки. Победоносно ухмыльнулась и заявила: — Я уложила на лопатки самого Великого ниндзя!
— Не в первый раз, — усмехнулся Изаму.
— Это простая победа, вы правы. — Асами сделала вид, что задумалась. — Зато определённо одна из самых приятных!
— Да ну? — Он вдруг поймал её взгляд и посмотрел так пристально, что внутри всё перевернулось. Его крепкое, твёрдое тело под её; приоткрытый рот — ткань на маске то втягивалась, то выпрямлялась; искрящийся металлический аромат грозы и глаза — внимательный взгляд, почти чёрный — только тонкий ободок серой радужки. Продолжая опираться на руки по обе стороны от его лица, Асами облизнула нижнюю губу, и кадык Изаму дёрнулся, прокатился сверху вниз, а взгляд от глаз упал на губы.
Во рту пересохло. Асами снова облизнулась, не сознавая, что от простого механического движения внутри Изаму разгоралась буря. Медленно, стихийно, готовясь беспощадно смести всё на своём пути. Он смотрел, как темнеют её глаза, видел, как ускоряется пульс — голубая вена на шее ритмично пульсировала. Видел, как розовеет шея — как же хотелось узнать, от возбуждения или же смущения?
Кончиком указательного пальца Асами провела по краю маски и вопросительно посмотрела на него.
— Можно?
Если он хотел, чтобы она начала что-то чувствовать к нему, что-то, хоть отдалённо напоминавшее его чувства, стоило подождать. Набраться терпения, которое и так истончалось каждую ночь, когда она прижималась к нему во сне. Изаму не думал, что так полюбит холодный душ. И мастурбацию. А порой и то, и другое одновременно. Он и сейчас отчаянно хотел её,
