Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1991 год
— Не волнуйтесь,— проговорил Вернон,— я не замышляю покушение на вашу девичью честь. Я пришел, чтобы поговорить о храме.
— О десполиации! — Валери задиристо шагнула в его сторону, будто готовясь напасть. — Вы — белизец, но вас не волнует наследие собственного народа!
— Почему вы решили, что я белизец? — спросил Вернон с нарочито техасским выговором.
— Не дурите, я знаю, кто вы такой. Вернон — это ваше имя или фамилия?
За дверью послышался смешок.
«Проклятые трещины»,— подумал Вернон и сказал, как говорят актеры, играющие ирландцев:
— Не имя и не фамилия, ясно? Лица вы не видите, голос не опознаете и не докажете ниче...
— Это мы еще посмотрим, — ответила она и горделиво выпятила грудь.
— Слушайте, — сказал Вернон, — вот вы тут болтаете о наследии. А известно ли вам, чем занимается Кэрби Гэлуэй? Он все распродает.
— Вы от этого лучше не становитесь.
— Ладно, скажу вам правду: я — белизец. И я хочу спасти этот храм от Кэрби Гэлуэя и сохранить его для своего народа.
— А вот и нет. Иначе вы не стали бы запирать меня тут. Вы с вашим Иносентом Сент-Майклом.
«Ого! — подумал Вернон.— Она полагает, что и Сент-Майкл тоже в деле. Хорошо, коли так».
— Вы не ответили на мой вопрос. Вы ездили на участок Гэлуэя, верно?
— Разумеется. Храм находится именно там, где я предсказывала.
— Храм ценный? С сокровищами?
— Откуда мне знать? Этот человек прогнал меня, набросился с мечом в руках...
— С мечом?
— Ну, такая штука, вы знаете... — Валери рубанула рукой воздух.
— Мачете,— подсказал тощий негр из соседней комнаты.
— Не лезьте вы!— заорал Вернон и хлопнул себя по заду свободной рукой. Голове становилось жарко в этой проклятой наволочке. Жарко в прямом и переносном смысле. Он упустил все нити. От этой бабы не откупиться. Силой ее тоже молчать не заставишь. Разве что...
Ох, и угораздило же его ввязаться во все это!
— Хорошо, пока достаточно, — сказал он, пятясь к двери.— Мы еще встретимся,— пообещал он.
— Мне надо в туа...
Тощий негр уже запер дверь. Вернон поставил свечу на место, не потушив ее, хотя здесь было светло.
— Я должен возвращаться, — объявил он. Тощий негр кивнул на дверь.
— Мне этим заняться?
— Конечно, вы же ее сюда привезли. Теперь мы просто не можем отпустить ее разгуливать по городу.
— Скажите прямо, Вернон. Скажите, чего вы хотите? Ему не давали уйти от ответственности.
— Она должна умереть,— пробормотал Вернон.
Дома
Груда почты. Взломщики, слава Богу, не залезали. Сосед приглядел-таки за кошками и цветами. Уф-ф! Молоко скисло, ну да это ерунда. В остальном все хорошо. А среди записей на автоответчике — веселый звонкий голос Хайрэма: «Сгораю от любопытства. Позвоните, как только войдете».
Хайрэм жил тремя этажами ниже. Полчаса спустя Джерри, в черном китайском халате с драконами, открыл ему дверь. Хайрэм Фарли был высоким лысеющим толстяком с выпяченной колесом грудью. Он занимал важную должность в одном из нью-йоркских журналов и, следовательно, не умел серьезно относиться к жизни.
— Джерри, дорогой, как ты загорел! — вскричал он, целуя хозяина в загорелый лоб. — Экий красавчик! Я бы выпил чего-нибудь.
— Боюсь, содовой нет. Простая вода сойдет?
— В ней рыбы размножаются, — ответил Хайрэм. — Но, с другой стороны, птицы испражняются в воздухе, а мы же дышим.
— Это значит, что ты согласен?
— В тот день, когда я смогу обойтись без выпивки, ты закажешь шестерку черных лошадей.
— Сейчас налью. Алан в душе.
Когда Джерри вернулся в гостиную, Алан уже сидел там в черно-белом кимоно.
— За ваше счастливое возвращение,— провозгласил Хайрэм.
— Спасибо.
Все, как водится, приложились к бокалам. Хайрэм с надеждой улыбнулся хозяевам.
— И за удачное путешествие?
— Не совсем, — ответил Алан.
— Совсем не,— вставил Джерри.— По правде сказать, полный провал.
— Я бы не стал так говорить,— возразил Алан.— Теперь мы куда лучше знаем механику этого дела. Ты слишком пессимистически настроен, Джерри.
— Но пленки исчезли!
— Погодите-ка. Сделайте так, как король червей советовал Алисе и как я каждый божий день советую бездарным писателям, вымазанным чернилами. Начните с начала и продолжайте, пока не дойдете до конца, а тогда уже останавливайтесь.
— Все хорошо шло до самого конца, — сказал Алан.
— А потом — провал!— заявил Джерри.
— Нет-нет, на сей раз слушайте меня внимательно: начинайте с начала...
— О, Хайрэм!— вскричал Джерри. — Пленки исчезли, с тебя этого довольно?
— Погоди, Джерри, Хайрэм прав.
Алан рассказал все по порядку, умолчав лишь о том, как на них подействовало появление гангстера в гостинице.
— В общем, кое-кто, вероятно, знал, что мы делаем эту запись,— закончил он,— и догадался, что мы вывозим ее в плейерах.
Хайрэм задумчиво кивнул.
— Думаете, Гэлуэй?
— Не знаю. Он вроде не из таких хитрецов.
— Гэлуэй, конечно, — заявил Джерри.
— Ладно, если пленки у него...— рассудил Хайрэм.
— Однако мы запомнили все, что он говорил. Всю механику контрабанды, а также то, что он намерен сделать с этим несчастным храмом...
— Я даже почти соблазнился,— вставил Джерри.— Такой навар мог бы получиться.
— Да уж,— Алан косо взглянул на него.
— Вы — законопослушные граждане, — сказал Хайрэм. — Вспомните, как вы огорчались, когда я показал вам разграбленные гробницы.
— Как бы там ни было, мы располагаем фактами,— произнес Алан. — Пусть и без пленок. Разве этого мало?
— Ничем не подтвержденные слова, — Хайрэм покачал головой. — Даже если юристы разрешат публикацию, я не напечатаю. Вора не прижали, значит, и статьи не будет.
— Жаль! — огорчился Алан.— Мне понравилось быть сыщиком.
— Еще как жаль! Могли бы разоблачить нелегальный вывоз произведений искусства, ниточки которого тянутся в Нью-Йорк! Разбавили бы нашу муру. Ой, ребята, как я устал от нее... А тут, в кои-то веки, стоящий материал! Древности, злодеи на самолетах, тайные встречи на кукурузных полях...
— Там, по-моему, какая-то ферма, — вставил Алан. — Скотоводческая.
— Все равно, только ходить труднее: спотыкаешься. Ну ладно, с этим покончено. — Хайрэм вздохнул и отхлебнул } из стакана.—Думаю, больше вы никогда не услышите о Кэрби Гэлуэе.
«Маяк» и «голос»
«Я еще могу позвонить тем двум парням из Нью-Йорка, — думал Кэрби, поднимая перегруженную «Синтию» над горами и описывая широкий полукруг. — Если эта проклятая баба не попадет на телеэкран, я свяжусь с ними через две-три недели и начну перевозки. И плевать мне, поставили мы храм или нет».
За спиной шуршали мешки с марихуаной. Зарабатывать на жизнь перевозками такого груза можно, лишь перегружая самолет и надеясь на свое пилотское искусство. Однако теперь, после аферы с храмом, риск удвоился. Приходилось лететь не на север; а на юг (тайком от провожавших его поставщиков) и садиться на своем участке, чтобы взять на борт еще и дополнительный груз.
Бах! «Синтия» плюхнулась на грунт и жалобно застонала. Луну заволокло облаками. Кэрби развернулся, ненадолго включил фару и, увидев, где стоят индейцы, погнал самолет туда.
Погрузка шла быстро. Индейцы доставали из картонных коробов большие и маленькие свертки, упакованные в старинные белизские газеты, большей частью «Маяк» и «Голос». Самый мелкий сверток был не больше кофейной чашки, самый крупный — примерно с настольную лампу без абажура.
— С этим поосторожнее, — предупредил Томми. — Тут трещина.
— Хорошо,— Кэрби сунул сверток в мешок с марихуаной. Было за полночь. Кэрби предстоял долгий путь длиной почти в 800 миль, большей частью над водой. В зависимости от ветра и погоды путешествие займет от пяти до семи часов. В любом случае он приземлится до рассвета. Уложив последний сверток, Кэрби зевнул и спросил:
— Вы убрали храм?
— Да, только видно, что на холме копались,— ответил Томми.
— Скорее бы приходили эти дураки,— добавил Луз.— Что с ними будет, когда они ничего не обнаружат...
— Ну ладно, тогда все, — Кэрби снова зевнул. — Увидимся на той неделе. Я собираюсь впасть в анабиоз после этого полета.
— А что такое «анабиоз»? — невинно спросил Томми.
— Чем занимается медведь, когда зима?
— А что такое «зима»?— поинтересовался Томми.
— А, чтоб тебя! — воскликнул Кэрби и улетел под дружный смех индейцев.
Субботнее утро
Девять утра. Иносент вошел в свой кабинет в Бельмопане и тут же увидел верного помощника, по локти зарывшегося в бумаги.
— Доброе утро, — сказал он. — Трудимся по субботам? Вернон оторвался от списков и диаграмм.
— Вчера был у зубного, вот и решил сегодня наверстать. Вид у него был такой, словно зубная боль никак не унималась.
