Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1979 год
Дорога сворачивает к Каракумскому каналу. Сквозь кустарник и камыши выезжаем к мосту, под которым несется мутный поток. Колеса простучали над водой, и в раздвинувшейся степи возникли два облупившихся вагончика, сиротливо спрятавшихся за тонкой проволокой ограждения. Быстро сгружаем бидоны, и машина снова уходит за водой на канал.
Утреннюю тишину нарушает лишь крепнущий ветер, в шуме его мне слышится гул древних лесов... Весна еще не уступила лету: алеют маки, голубеют колокольчики. Но скоро высушенная ветрами и солнцем степь будет действительно походить на полигон, усеянный «бетонированными» куполами термитников.
Мы торопимся посмотреть на крылатых термитов. Впереди неожиданно вскинулась столбиком любопытная песчанка; прошуршала, переваливаясь с боку на бок, маленькая черепаха; что-то светлое не успело промелькнуть у наших ног, как моментально в руке Какалиева билась стальной пружинкой тоненькая змейка.
— Стрелка, — сказал он, заметив мой опасливый взгляд, — не укусит...
Размашисто шагает по своему тридцатигектарному полигону Какалиев, готовый все показать и объяснить.
— Что это? — Перед нами странный кустик карагана, будто вынутый из раствора цемента.
— «Лепка» называется. Видите, от куста идет узенькая дорожка к гнезду. Вот по таким серым шнурам я нашел термитный холмик около дома старика, о котором рассказывал. Это заготовляют провиант фуражиры большого закаспийского термита. Крытые путепроводы, сооруженные из собственного «цемента», предохраняют термитов от света, обжигающих лучей, неожиданных засад врагов и позволяют им обойти препятствие, сделать марш-бросок за кормом. Тут, на карагане, термиты-рабочие объедают кору, обычно же лепкой покрывают засохшие веточки.
«Санитарами Каракумов» называет Курбанмухамед Какалиев термитов. Поедая больные, высохшие растения, они ускоряют их минерализацию, которая медленно проходит в условиях пустыни, повышают плодородие почвы. Экологи говорят, что термиты незаменимое звено в круговороте веществ в природе...
Мы остановились над термитным холмиком, почему-то побелевшим с одной стороны.
— Выступили на поверхность соли, вынесенные термитами из глубины земли. В гнезде почти в два раза больше солей, чем в окружающей почве. Кто-то из древних, чуть ли не Геродот, утверждал, что термиты докапываются даже до золотого песка и поднимают его наверх.
Какалиев величавым жестом показывает на купола термитников, словно это не холмики в тридцать сантиметров, а высоченные башни африканских термитов.
Оказывается, в земляных пробах из гнезд большого закаспийского термита обнаружено свыше двадцати элементов таблицы Менделеева; есть и серебро, но золота, и сожалению, нет. Добровольные разведчики недр в поисках воды, глубоко залегающей в Каракумах, роют многометровые колодцы. А жажду термитов может утолить только вода, содержащая растворы металлов. Используя эти особенности термитов, зарубежные ученые обследовали в одной долине все термитники и даже попытались составить карту предполагаемых запасов полезных ископаемых...
Незаметно мы обошли почти весь полигон, когда навстречу нам, свернув с дороги, запрыгала по полю «летучка», вернувшаяся с канала (к большому огорчению Какалиева, единственный в стране термитный полигон не огорожен, так что по нему может свободно пройти автомобиль или стадо, калеча гнезда и сбивая номерные рейки участков). Из кузова машины выкинули лопаты, спустили ведра с водой. Начальник полигона бережно развернул весьма потертый план и начал неторопливо разглядывать на нем помеченные термитные холмики, где были зарыты испытываемые материалы, проставлены даты их закладки. Его медлительность только подогревала мое нетерпение. Признаться, я не так жаждал полюбоваться на объеденную термитами синтетику, вынутую из куполов, как хотелось рассмотреть вблизи обнаженное гнездо.
У меня было давнишнее желание увидеть саму царицу. Еще в детстве мне попала в руки старинная книга о белых муравьях (так ошибочно называли термитов). На одной из ее пожелтевших страниц поразил рисунок; в низкой пещере покоится белая махина с крошечной головкой, которую обихаживает масса мелких существ. Это под сводами царской камеры термиты-рабочие кормят и поят родоначальницу семьи и даже уносят от нее яйца. Весь суетящийся круг в центре с царицей охраняет кольцо солдат.
Поэтому, как только были вынуты первые образцы из распахнутого нутра гнезда, обдавшего влажным теплом, я ожидал сразу же встретиться с царицей. Но увидел лишь лабиринт ходов, по которым взад и вперед сновали термиты.
— Вы видите не беспорядочное движение, — объяснял Какалиев, — а выверенную миллионами лет до малейших деталей сложнейшую жизнь, центром которой является царица, несущая ежедневно тысячи яиц. Именно ей прежде всего тащат рабочие корм. Термиты многократно переваривают древесину (1 Верно, что одна семья термитов поедает кубометры древесины, но верно и то, что само гнездо — это тоже кубометры обогащенной органикой почвы. в том числе и за счет биомассы термитов. В гнезде гораздо больше гумуса, чем рядом с ним. Тысячи ходов и переходов под куполом перемещают горизонты почвы, увеличивают ее пористость, сохраняя структуру.) с помощью бактерий, пока отходы не станут темным строительным веществом. Из него делаются камеры, где хранятся запасы корма, содержатся яйца, прячутся нимфы и крылатые.
— Где же царь с царицей? — с надеждой обратился я к Какалиеву.
— Даже если бы мы обнаружили их под куполом, то трусоватый царь исчез бы моментально. Но царская камера обычно находится не в надземной части гнезда, а гораздо глубже. Поэтому так нелегко. уничтожить гнездо термитов, поселившихся около дома...
Действительно, можно заливать термитник ядовитыми растворами (правда, не все они безвредны для человека и окружающей среды); можно попытаться его перекопать (хотя практически это трудно — ведь ходы занимают многие квадратные метры, идут на несколько метров в глубину). Только в одном гнезде тысячи термитов. Пусть погибнут царь и царица, но у них всегда найдутся заместители, которые сразу же начинают нести яйца. Так что термитное гнездо очень живуче (1 Саморегуляция внутри термитной колонии — интересная, не вполне изученная сторона жизни термитов. Из абсолютно одинаковых личинок в зависимости от нужд семьи может развиться солдат, рабочий или заместитель царицы. Считается, что прирост тех или иных особей регулируется особым органическим веществом, выделяемым термитами. Именно через него передается информация о том, какая категория насекомых нужна в данное время этой семье.), возраст его измеряется десятками лет.
...Стоило из следующего гнезда извлечь полусъеденный пластмассовый кубик, как вслед за ним вывалилась сколопендра — еще один недруг термитов. И тут неожиданно развернулось драматическое зрелище, вид которого заставил забыть на время недосягаемую камеру с царицей.
К образовавшемуся пролому первыми кинулись солдаты, выставив вперед могучие головы-цилиндры с угрожающе раскрытыми жвалами (африканцы используют для заживления ран термитов-солдат, которые своими жвалами стягивают, «сшивают» рваные края раны).
Тем временем, вытягиваясь непрерывными цепочками из путаницы ходов, рабочие торопились залатать дыру в куполе: один тащил песчинку, укрепляя ее на краю пролома, другой цементировал этот «кирпичик» клейким веществом, третий припечатывал его головой, словно прессом. И эту ювелирную работу делали слепые насекомые!
Откуда ни возьмись к гнезду подскочил большой муравей на высоких ножках, с задранным вверх брюшком, прозванный за экстравагантный вид «фаэтончиком», или, попросту, «бегунком».
Непостижимо быстро разведчик муравьев учуял беду в термитной семье, и вслед за ним к пролому побежали другие фаэтончики, заклятые враги термитов.
Многовековая война между термитами и муравьями явилась, вероятно, в свое время одной из причин отступления термитов под бетонированный колпак гнезда и даже под землю.
Солдаты-термиты, заняв сплошную оборону, стоически принимали удары, словно футболисты мяч, на желтые головы, прикрытые прочным хитиновым покровом. Но черные волны бегунков буквально затопили купол термитника. Уже первые, наиболее упорные, ворвались в гнездо. Борьба становилась явно неравной. Сквозь бреши в поредевшей цепи солдат фаэтончики хлынули внутрь термитника. Острые челюсти муравьев вонзались в незащищенные брюшки солдат, прокусывали головы рабочих. Они уже старательно тащили на себе лакомую добычу: нежных нимфочек и упитанных крылатых.
Вот один бегунок выбрался из свалки и остановился «передохнуть». Так как длинные крылья добычи мешали ему двигаться, он в момент их обламывает и трогается дальше. Притащив добычу к муравейнику, бегунок сбрасывает ее у подножия и, пританцовывая, мчится обратно грабить термитник.
