Трудоголик - Андрей Валерьевич Скоробогатов
«Тимьяния»
Тыкнул дальше — приблизился город, видимо, являвшийся столицей.
«Теньгород».
— В общем, тут война была, между нами и гастролёрами без Дворца, которые тут пытались обосноваться и страной управляли. Да, случается такое периодически. Их разгромили, теперь Тимьяния под оккупацией…
— Погоди, война между вами и гастролерами, а под оккупацией страна?
— А, собственно, что такого? — Серафимион изобразил недоумение. — Мы же победили, страна теперь в нашей юрисдикции.
— Ладно, все ок, действительно, глупость сморозил. Продолжай.
— На нашей стороне — две зоны оккупации, Королевство Ала, это самое мощное наше государство. И Деспотат Шабук, те послабее, и именно в их зоне оккупации ты сейчас. Есть ещё и третьи, те, что от соседнего дворца — но с ними разговор отдельный. Твоя задача, насколько я понимаю прошлые инструкции — чтобы первые не задавили вторых. Потому что в этой части города и основные промышленные объекты, и людей больше, плохо будет, если гмонни все под себя подомнут.
— Я политик так себе, честно говоря, — признался я. — А что делать-то нужно?
— Тизири все скажет. Главное — не убей никого.
Он усмехнулся.
— В смысле? Нельзя?
— У вас там, на Агао, что ли, совсем дикий народ? — на лице Серафимиона отобразилось удивление вперемешку с ужасом. — Уже сто лет как запрет во всех приличных Дворцах на убийство разумных, которые не представляют опасность для цивилизации, штрафы жёсткие. Полусеяных можно только, если твоей жизни угрожают.
— А, не знал. Ну, хорошо. Постараюсь!
— Ты так не шути, пожалуйста, а то у нас был один шутник такой — сидел тихо, потом вырезал пару городов. Атомный взрыв устроил, давно, говорит, мечтал. А потом и сам исчез — не знаю, может, старик чего с ним сделал?
— Халиб-то? Слушай, раз у вас тут династия, то где у него жена?
Серафимион расхохотался.
— Вот ты сейчас удивишься! Я думал — ты в курсе. В соседнем замке у него жена. Теодора, Ледяная Королева её зовём. В разводе они. И соперничают, главный конкурент наш по планете.
— Да мы тут, получается, как эти… Как Генрих и Анна Болейн!
— Это из какого Дворца? И что за прозвище такое?
— А, забей. Так, приятели одни. В общем, я хочу заселиться куда-нибудь. И попрактиковаться. И надо что-то сделать с моей нехваткой маны.
— Давай подкину. У меня за вахту техподдержки мало тратится.
Перед глазами вылезла знакомая табличка.
[200/10]
— Извини, у нас после переводов немного криво тонны отображаются. На практике может быть чуть меньше или чуть больше. Никак не переделают.
— О, круто, спасибо! Не знал, что так можно. Не слишком много отдал, самому-то хватит? У тебя какое поколение, получается?
— Условное пятое, но я поздний ребёнок. Мне всего девяносто пять, — тряхнул чёлкой Серафимион. — Третью коррекцию год назад сделал.
Я аж язык проглотил. Думал, что разговариваю с юнцом, а собеседник оказался старше меня почти вчетверо! Подумалось — и как теперь, называть на «вы»? С другой стороны — какого чёрта, я Древний Спящий, Пробудившийся Спустя Столетия! Даже Халиб сказал, что непонятно, кто из нас с ним старше. Потому тон разговора я решил не менять.
— У тебя первая коррекция, получается, пять лет назад была? Это ты какого года?
— Семнадцатого, — с барабана назвал я.
— Я так примерно и думал. Хотя… ты обманываешь, вижу. Сам коррекцию делал? Хорошо так получилось, я генокод смотрю — вообще ничего подобного не видел.
— Не, мне дядька один делал. Нормальный такой дядька. Доу Джонс его зовут. Ладно, это лирика, в общем, подскажи, как дойти до отеля.
— Смотри в планшет. Только сильно не свети, раз Алгоритмов не знаешь. Я пока отключусь — звони 005–00353.
Как я понял, номер состоял из поколения и порядка при рождении. Интересно, какой у меня, в таком случае, номер? Наверняка Халиб назначил какой-то дурацкий, иначе бы откуда Серафимион узнал, что моё поколение семнадцатое.
Я посмотрел в экран. На планшете, на карте города отобразилась большая белая точка — в добавление к моему крестику. Сориентировался, подхватил чемодан, рискнул и вышел на улицу, пошёл по тротуару. Накрапывал мелкий дождик, и я обрадовался, что есть хотя бы такой несуразный головной убор. По противоположной стороне промчалась ещё пара всадников на муравьедах, проехал небольшой грузовичок вроде военной полуторки — также, почти бесшумно. Следом прошёл рабочий-скра с тележкой в нижних руках и огромным бревном на плече верхнем, сопровождали его двое рослых гмонни, тащивших какие-то строительные мешки. Пробежал солдат-гмонни, выругавшийся на рабочих на незнакомом языке.
После этого по улице прозвенел трамвай и остановился прямо рядом со мной — полупустой, и я заметил, как он разделён на две части. Я на всякий случай сверился с планшетом. В передней, с комфортными местами, сидела пара солидных людей в чёрных шляпах и несколько низкорослых длинноносых гмонни в клетчатых костюмах, чем-то напоминающих гибрид шотландского килта и японское кимоно. Сзади же, в половине, отгороженной сеткой, столпилось всякое отребье — парочка скра, занявших, наверное, треть свободного места, рослые гмоннийцы, один из которых был стрельцом, и трое работяг в серых полосатых свитерах. Стрелец тут же выпрыгнул и продемонстрировал пищаль.
— Документс!
— Ещё же комендантский не начался? — усмехнулся я.
— А мне по там-таму, начался он, или нет, — ответил он.
Сверив документы, он, впрочем, смягчился и указал на дверь в передней половине салона, а сам запрыгнул в заднюю.
— Вам сюда, мастер.
Я уселся на сиденье — азиат коротко кивнул, поприветствовав меня, но взгляд у него при этом был как
