Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1990 год
На этом аудиенция у Наркома связи Рыкова закончилась. Рональд Вальдек еще раз в жизни видел его затылок на скамье обвиняемых в процессе правотроцкистского блока. Глядя из зала на этот затылок, физически ощутил, как он будет размозжен пулей палача, хотя формально приговор еще вынесен не был. От чекистов Рональд позже узнал, что Сталин приказал дать Рыкову перед расстрелом стакан коньяка. Это было исполнено за минуту до выстрела... Странная монаршья милость! Едва ли в этих условиях коньяк может подействовать отупляюще. А может быть, чтобы обреченному не пришло в голову помолиться и призвать кару на убийцу? Сталин был суеверен и не храбр.
И вот спецкор Правительственного Агентства Рональд Вальдек уже в мягком купе дальнего поезда Москва — Ташкент с билетом до станции Оренбург. Он обязан давать по телеграфу обычную информацию для внутренних нужд, то есть для газет советских, и куда более подробные сообщения, беседы и эпизоды телеграфировать по закрытому каналу для британского агентства тоже, разумеется, через Москву.
28-летний москвич Роня Вальдек отдался во власть своей любимой музы дальних странствий...
...Лакированная коробочка спального купе до краев заполнена драгоценной тишиной. Она — влажная, голубоватая, с отливом зелени, в ней растворены настойчивые ритмы колес и постанывания тормозов. Сейчас ее свет — от Рониной настольной лампы, дополнительно накрытой шелковым японским платком. Незнакомая девушка напротив уже спит. Трогательно, доверчиво, как маленькие дети. Такая соседка — первый... если не подарок, то все-таки благосклонный жест музы! Пожилой инженер на верхней полке — нейтрален. Учтив, благожелателен, вполне терпим. Полка над Роней пока пустует. В соседнем купе — две пожилые иностранки. Изредка уловимы отдельные английские слова.
Перед сном приятно постоять в коридоре у окна, слегка приоткрытого. Вагон уже спит. Проводник, седоусый, медлительный, похожий на ливрейного швейцара в «Гранд-отеле», проходит мимо Рональда к тамбуру. Ритмы колес меняются, перестук — медленнее, толчки резче, сильнее...
Против Рониного окна — светлые окошки небольшого вокзала и черные буквы: «Г о л у т в и н». Это — город Коломна! Невдалеке кончается Москва-река, покрикивают на зевак пристанские грузчики, уже ощутима близость Оки. Если погасить в вагоне свет, можно увидеть остроконечные шпили Старо-Голутвинского монастыря, напоминающие минареты. Зодчий Казаков придал им это своеобразие, некую изысканность, что-то «не наше», мусульманское. Ибо поистине широкому русскому сердцу внятно все: «лимонных рощ далекий аромат и Кельна дымные громады...» Тронулись...
В вагон вошел мужчина с чемоданчиком. Проводник ведет его мимо Рональда к соседнему купе, где едут иностранные дамы («Пронесло»,— думает Рональд, ибо гражданин ему не понравился).
Проводник, чуть повозившись у двери, отмыкает купе своим ключом и указывает мужчине верхнюю полку. Иностранные дамы, занимающие обе нижних, крепко спят. Мужчина удовлетворенно кивает, быстро раздевается, пока проводник стелет ему наверху. Дамы так и не пробудились, а новый их сосед ловко нырнул под простынку, завернулся с головой и затих...
После черного глянца реки глубоко внизу, под мостом, и звездной бездны наверху, над пролетами стальных ферм, Рональд Вальдек поблагодарил музу за доброе начало, лег и погасил лампочку. Будто от этого стала еще слышнее работа колес. Потом мрак сменился ровной и светлой небесной голубизной. Среди белых облаков четко нарисовались голутвинские шпили-минареты. Рональд успел им радостно удивиться, прежде чем муза совсем укачала его...
Разбудил его монотонный завывающий крик.
Прислушался. Никак в соседнем купе? Да, это кричит одна из иностранных дам. С рыданьями в голосе она повторяет одну-единственную фразу:
«Май голд из гоон! О! Май голд из гоон!» («Мое золото пропало!»)
В модной пижаме с застежками из перекрученных шнуров на груди (они походили на шнуры жандармских аксельбантов) Рональд пошел в соседнее купе. Растерянный проводник разводил руками и притворялся, будто ничегошеньки не понимает. Оказывается, у иностранок ночью были похищены деньги, документы и вся ручная кладь, три больших чемодана. Севший ночью гражданин дождался часа, когда проводник, видимо, прикорнул. Вор либо вынес чемоданы в тамбур и соскочил с ними, либо выбросил в окно, выскочив следом. Случилось это где-то в Рязанской области, на медленном ходу, в пустынном и безлюдном месте. Часа в четыре одна из дам выходила в туалет — сосед и чемоданы были на месте. Обнаружили пропажу в восьмом часу утра.
— Вохин райзен зи, мэм? Уот из ёр стейшен? (Куда Вы едете? (нем.) До какой станции? (англ.).) — вопрошал плачущую даму спецкор советского Агентства, пользуясь кроме англо-немецкой лингвистической смеси еще и примитивным языком жестов.
— О! Май стейшен из... Ак-Булак!
Спецкор навострил уши, но виду не подал.
— Уот из ёр нэйм, мэм? (Ваше имя, мадам?)
— Миссис Менцель, сэр!
Рональд наморщил лоб, силясь сконструировать прямой вопрос:
— Из зе доктор Дональд Менцель фром зе астрономикел экспедишен ин Ак-Булак ёр хазбэнд, миссис Менцель? (Доктор Менцель из астрономической экспедиции в Ак-Булаке Ваш муж?)
— Йес, мистер Икс, хи из! Бед...май голд из гоон! Энд май ретур-тикет фром зе Куке из олсо гоон... (Да, мистер Икс, это так! Плохо. Мое золото пропало! И мой обратный билет из фирмы Кука тоже пропал!)
Вторая американка могла сносно изъясняться по-немецки: училась астрономии в Германии. Она объяснила, что вместе с супругой профессора Дональда Менцеля, руководителя экспедиции Гарвардского университета, она спешит в Ак-Булак с запасными частями к приборам: везут сменные объективы, линзы, фотопринадлежности, точные инструменты. Все это ночью и было похищено. Обе женщины — не простые курьеры, а специалисты-астрофизики, намеревались участвовать в наблюдениях. Тревожит их исчезновение куковских документов на обратный проезд — за них была внесена высокая плата. Однако хуже всего — похищение ценной аппаратуры.
Помня о недоброжелательном отношении американского профессора к представителям печати, Рональд решил взять обеих дам под свое покровительство. Он назвался корреспондентом некой местной газеты, не выходящей за пределы одной области (ему тут и лгать особенно не пришлось, ибо такое попутное поручение Рональд действительно взял из одной сельскохозяйственной газеты, которую интересовало поведение животных во время полной фазы затмения).
Прежде всего он решил выручить американок с питанием в течение двух с половиной суток пути и предложил им взаймы сто рублей. Дамы радостно согласились и тут же отправились в ресторан. А корреспондент составил телеграмму, но не в свое Агентство, а в ближайший по маршруту областной угрозыск. Ближайшим оказался Куйбышевский, носивший еще недавно гораздо более благозвучное название Самарского. Оттуда спешно выехал навстречу сыщик, разыскавший автора телеграммы за шесть станций до Куйбышева.
Познакомившись, работник пера и деятель угрозыска дружно обругали переименование Самары в Куйбышев, а Нижнего Новгорода — в Горький. Отведя душу насчет столь уродливых переименований, корреспондент и сыщик выработали план действий. В отсутствие дам и проводника сыщик сперва повозился в купе (видимо, в поисках отпечатков пальцев вора), затем дамы передали ему полный список пропавших предметов и вещей, приметы чемоданов и перечень документов: паспорта, куковские туры, фотоснимки, счета, письма... Пришлось попутно удивиться, сколь тщательно составлен куковский тур. В нем предусмотрены и вложены все проездные билеты на все виды транспорта в пути, включая даже трамвайный проезд в каком-то транзитном городе Голландии или Франции! Хотя тур стоит дорого, ехать по нему можно уже без цента в кармане: Кук и привезет, куда надо, и накормит в пути, и донесет багаж, как у Маршака!.. Сыщик весьма одобрил действия корреспондента, выразил надежду, что похищенное удастся найти скоро, и покинул поезд в бывшей Самаре, которую Рональд поклялся не именовать новым названием, что долгое время и выполнял устно, печатно и мысленно !
Дальше путешествие шло гладко. В вагоне сделалось душновато, а за окном, в однообразных степях важно шествовали задумчивые верблюды. Где-то произошла таинственная метаморфоза времени: на станции Каргала значился полдень, а ручной хронометр мадам Менцель показывал на московский лад десять часов утра. В Оренбурге спецкорреспондент сердечно простился с американскими дамами — они следовали прямо до Ак-Булака. Там он», мол, и будут ждать новой встречи с таинственным мистером Икс на площадке для наблюдений...
Служебные дела свои в Оренбургском управлении связи Рональд уладил без труда. Начальник управления оказался учтивым, деловитым и гостеприимным. Буквозаписывающий аппарат уже приготовили в дорогу, можно ехать следующим утром.
