Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1977 год
— Здравствуйте, с прибытием. А вода у вас есть? — Второе относилось к матросам. Невысокая, какая-то очень ладная женщина в курточке и брюках пояснила, что они должны завезти сюда воду со «Смелого».
— На острове нет своей воды, — это уже нам. — Живем тут, как на корабле... Тимофеева Александра Афанасьевна, — сказала она, протягивая руку.
По крутой, как трап, лестнице поднялись на веранду деревянного домика, чем-то и впрямь напоминающую палубу судна, — впечатление дополнял висевший там корабельный колокол, которым, как выяснилось, созывали к обеду. По дороге перезнакомились: Татьяна Чупахина, так же как и Тимофеева, сахалинский биолог; Виктор Черноиванов и Евгений Коваль — генетики из Владивостока, Александр Александрович Сазонов — вирусолог из Москвы. Шестой житель острова, Юрий Колесник, лежал сейчас на койке с приступом аппендицита.
И вот мы идем по узкой тропе вдоль длинного, разделяющего весь остров забора. Слева — пустынный пляж, справа — все еще невидимый нам звериный хор. Лишь кое-где сквозь щели в заборе просовываются теплые ласты котиков.
— Хорошо еще, кайра улетела, не выдает нас своим криком. А все-таки жаль, что не увидите эту птицу, — говорит Тимофеева.
Ступив на смотровую башню — такие, наверное, были в сибирских острогах, — мы застыли в изумлении. С чем можно сравнить увиденную картину? С гигантским ковром, расстеленным от холма к морю? Но ковер не звучит, не меняет ежеминутно своего рисунка... Вот прямо перед нами оказался здоровенный секач. Он ухал басом, словно что-то втолковывая лежавшей рядом, небольшой в сравнении с ним самке. Потом вдруг увидел нас и угрожающе заревел — демон котикового царства, наводивший некогда страх на впервые повстречавших этого зверя русских промышленников. А вокруг, разыскивая своих детенышей, призывно кричали самки, щенки блеяли, суетясь и толкая друг друга, а некоторые взбирались по наклонной доске, устраиваясь на деревянных нарах. Недалеко от нас лежал обойденный вниманием самок холостяк, он обмахивался ластом, словно лайковой перчаткой.
— Скажите, а не тесно ли зверю на острове?
— Мы вот срыли верхушку скалы, птиц потеснили — котик заселил часть плато, а просторней ему все равно не стало.
— Что ж, как говорят, в тесноте, да не в обиде?
— Да нет, здесь все не так просто, — задумчиво ответила Тимофеева. — Тут что ни вопрос — проблема.
Тесно зверю — продолжала она, — секачи дерутся за места для гаремов, да и болеет зверь чаще — легче передается инфекция. Даешь простор, а котики все равно жмутся друг к другу: вместе они чувствуют себя в большей безопасности, что ли...
— Такой пугливый зверь... Но почему он всего боится?
— Загадка. На острове Беринга его могут потревожить песцы, лисы. Есть места, где ему угрожает медведь. А у нас на острове — только птицы. Но те же кайры предупреждают его об опасности и, думается мне, создают у котика душевный комфорт.
— Однако потеснили котики птиц.
— Но всех птиц выселить с острова, видимо, нельзя. Хотя некоторые из них «награждают» зверей болезнями. Так, Александр Александрович Сазонов нашел у котиков антитела против вируса, обнаруженного им у кайр. Кстати, это возбудитель человеческого гриппа.
— Как же так? Котик, похоже, почти не встречается с человеком. Кажется, и кайры тоже?
— Еще одна загадка. Впрочем, здесь ничего нельзя утверждать наверняка. Взрослый котик, как считают, зимует где-то возле Японии. А вот молодые животные на первом году своей жизни уплывают... неизвестно куда. Представляете, более ста тысяч котиков исчезают в океане, как иголка в стоге сена! Да и можно ли утверждать, что на всем пути с родного острова и обратно они нигде не сталкиваются с людьми? А есть еще такое явление — природная очаговость. Человек в каких-то местах еще не побывал, а его там уже поджидает опасность — болезнетворные вирусы, микробы.
— Изучаете котиков, а думаете о людях?
Тимофеева улыбнулась, — мол, разве может быть иначе? Она — эпидемиолог, тема ее докторской диссертации: «Природная очаговость Сахалинской области»
— Как видите, не только зверь зависит от человека... Вы знаете, кто главный враг котиков?
— Косатка! — ответил я, не задумываясь. Отправляясь на Тюлений, я кое-что об этом читал. Косатка — гроза моря. Когда стадо этих зверей плывет, выставив косы, замирают даже киты. Голос косатки прямо-таки парализует котика.
— И все же человек. Как это ни печально, — грустно уточнила моя собеседница.
И она рассказала, как котики приходят на остров с пулевыми ранениями, с обрывками нейлоновых сетей, — а сколько их гибнет, запутавшись в сетях, по пути! Но разве на Тюленьем они обретают тот покой, который им нужен? То войдет в прибрежные воды слишком «любопытный» корабль, а то и самолет пройдет на бреющем полете.
— Недавно прилетел один такой, так звери со страху чуть не подавили друг друга — бросились в море... Пришлось сообщить об этом ЧП куда надо.
Я посмотрел на западный, пустынный берег и на море, где маячил лишь один наш корабль. Но остров больше не казался мне забытым, заброшенным, чуть ли не краем света.
— Сейчас у нас здесь заказник, а нужно создать заповедник — и на Тюленьем, и на много километров вокруг. Снять сети с путей, по которым плывет котик. Не ловить рыбу в окрестностях, она нужна самкам, выкармливающим щенков. И еще надо, наконец, спасать этот уникальный остров, ведь — посмотрите — море его все время размывает!
Мои спутники, геологи, осматривали берег, — скала осыпалась, и видно было, что прибой унес уже часть пляжа, где раньше было лежбище. Конечно, если бы укрепить скалу и выставить у берега бетонные боны, то процесс этот можно и остановить. Но пока единственно, кто помог острову,— это само море: течение принесло сюда как-то полузатопленное судно и намыло вокруг него небольшой пляж. Значит, площадь Тюленьего можно все-таки увеличить.
...Мы отплывали с острова под вечер, приняв в сердце и котиковое царство, и его заботы. Рядом с нами грациозно плавали морские коты — они то и дело выпрыгивали из воды, красиво извиваясь, — не за эту ли игривость получили они свое кошачье имя? В море они совсем не боялись нас, словно считали своими. А может, провожали тех, с кем сдружились за эти месяцы: Сазонов и Колесник уезжали вместе с нами.
«Мир безмолвия» — не животноводческая ферма
...в последние годы наблюдается уменьшение выживаемости молодых животных. Причина этого явления неизвестна... В общем, наука еще не располагает надежными данными по оценке выживаемости котиков.
Из «Основных направлений исследований по северным котикам на 1976—1985 годы»
И вот мы снова на палубе буксира «Смелый». Туман, смешанный с наступающей темнотой, поглотил людей на берегу, котиков в море, затем и сам остров. И только невидимый хор еще звучал издалека. Теперь я не спутаю эту музыку ни с чем в мире. Отмечая ее своеобычность, еще С. Крашенинников писал, что сивучи «ревут странным и ужасным голосом... отчего мореплаватели имеют пользу, что во время великих туманов могут остерегаться, чтобы не набежать на острова, при которых сие животное обычно водится...».
То же самое можно сказать и о родичах сивучей — котиках, — последние облюбовали чуть ли не самые безлюдные места планеты: Командоры, острова Прибылова да остров Тюлений.
— А не пытались ли переселить котиков в другие места? — спрашиваю Юрия Колесника (на корабле ему сделалось легче).
— Была такая попытка. Промысловики отвезли одну семью на мыс Терпения. Такое же пустынное, как наш остров, место. Условия схожие. Но как только животных отпустили, самки уплыли обратно на Тюлений! Остались там щенки и секач. Заскучали они, пришлось их тоже отвезти на остров. Думаю, не подошли зверю места, выбранные для него человеком, — учесть надо вкусы и желания самих котиков. Так, пограничники нам сообщали, что кое-где котики выходят на берег в глухих местах Сахалина. Может, просто устают, возвращаясь из долгого путешествия, а возможно, они бы там и поселились, если бы их не тревожили...
У Афанасьевны (так Юрий называет Тимофееву) есть план: выследить котиков на берегу и объявить это место запретной зоной. А что, если зверь там и впрямь приживется?
Ветер на палубе крепчал. Мы спустились в кубрик. Геологи играли в шашки. Сазонов искал место похолодней: он вез культуры вирусов в растворе, и тепло могло их погубить. А Колесник, как только устроился, чтобы унять мучившие его боли, снова заговорил о котиках.
— Разрешите предложить вам задачу, — он положил на стол лист миллиметровки. — Выбой животных в последние, годы постепенно идет вниз. Число котиков, покидающих осенью Тюлений, поднимается в гору. Значит, количество тех, кто возвращается на остров весной, должно...
Я начертил идущую вверх кривую. Юра перечеркнул ее полого опускающейся прямой.
