На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева
Фредди усмехнулся.
– Сладкоежки оба.
– Шутишь? – Джонатан казался обескураженным. – Мужики же.
– Мальчишки, Джонни. И не пьют оба. Эндрю только у костра курит, и то одну сигарету три вечера тянул. Но может и в один вечер полпачки просмолить. А вот сахара всегда себе по три ложки закладывает.
– Индеец точно не курит? Я думал, просто… фасон давит.
– Нет. Он не курит. Так что, – Фредди рассмеялся, – сахару давай побольше.
– Оценят?
– Заметят. А как оценят? А как дашь.
– Ясно. Ну что, поехали к ним?
– Поехали. Только пошумим издали, а то мне как-то неохота получить под рёбра.
– Значит, ножами чисто работают?
– Эндрю мастер. Индеец учится. На деревьях у них лихо получается. Хватило бы духу на человека… Ладно, болтаю много. Поехали.
– Вот и приехали. Здесь охрана жила. Кто успел удрать, не знаю. Остальное сами видите.
Браун остановил машину. Они вышли. Впереди распахнутые, сорванные с петель ворота, неуклюжие конусы шалашей и неясный гул множества голосов.
– Что-то там происходит, – разжал губы Гичи Вапе.
– Как хотите, джентльмены, – Браун решительно обвёл всех взглядом, – но я буду вас здесь ждать. С ними один Бредли да его подручный говорить рискуют.
– Бредли? – небрежно переспросил Золотарёв.
– Да, Джонатан Бредли. Он в заваруху как раз купил себе имение, и здесь его земля вплотную к резервации. Он их даже нанимал, говорят, пару раз. На простые работы.
– А подручный его? – голос Золотарёва по-прежнему спокоен и небрежен. Так, простая вежливость, без особого интереса.
И столь же небрежен ответ Брауна.
– Я не любопытен. Чего мне не говорят, я о том и не спрашиваю.
Золотарёв кивнул. И повернулся к остальным.
– Ну что ж, пошли. Кажется, мы в горячее время попали.
Они пошли к воротам.
– Жду до упора, – крикнул им вслед Браун.
Пять человек уже входили в ворота.
Андрей собрал стадо – здорово шумят: надо быть наготове – и поднялся на холм. Ага! Вон Эркин. Вроде… вроде целый. Кольцо вокруг плотное, но ножей не видно. Жаль, не слышно сюда, о чём говорят. Только шум. Но сразу на нож не взяли, дальше легче.
– Я сказал. Замечу кого у стада, оторву к чёртовой матери всё, что торчит, – Эркин говорил, не оборачиваясь.
Он говорил только с Клеймёным и этим парнем, Девисом. Они вышли к нему, а остальные уже потом подвалили. Окружили. Эркин спиной, затылком, висками чувствовал кольцо. Но не оборачивался.
– За хозяйское добро горишь, – недобро усмехнулся Клеймёный. – Раньше ты не был таким.
– Раньше я рабом был, – ответил такой же усмешкой Эркин. – Я получаю с головы. Это мой заработок. Жрать нечего, идите, работайте. А стада я вам не дам.
– И много он тебе платит? – Девис кривит распухшие разбитые губы в презрительной усмешке.
– Заплатит, посчитаю.
– Ты! – расталкивая остальных, к нему пробился вроде молодой, но с проседью в неровно обрезанных волосах, сгрёб Эркина за рубашку на груди. – Ты, погань рабская, учить нас вздумал! – он захлебнулся руганью.
– Рубашка, – Эркин смотрел ему прямо в глаза.
– Чего? – растерялся на секунду тот.
– Рубашку ты мне стирать будешь? Убери лапы. Ну!
– Ах ты!..
Костлявый кулак летел ему в лицо. Эркин перехватил его, сжал и, поймав краем глаза движение сбоку, швырнул напавшего туда.
Короткий гортанный возглас Девиса остановил остальных, не дав завязаться общей свалке. Ребром ладони Эркин стряхнул с рубашки следы чужой руки. От рывка отлетели пуговицы. Одну он видел, но нагибаться за ней нельзя. И надо кончать. Он шагнул вперёд.
– Слушай ты! Твои счёты с беляками – это твоё. У меня свои. И не лезь. Понял?! Стада я вам не дам!
Андрей привстал на стременах. Бело-голубая выцветшая рубашка Эркина словно светилась среди тёмных тел и лохмотьев. Долго говорят. Слишком долго.
И тут странный шум. Шум машины? Он оторвал взгляд от Эркина и увидел… Машину, остановившуюся у ворот, и пятерых, четверо в форме, один в штатском… Вошли в ворота, идут к толпе… Ну, всё! Выбора уже нет.
Пронзительный свист разорвал воздух. Шарахнулись кони. Взмывшего на дыбы Бобби Андрей удержал, а Принц поскакал куда-то.
Эркин круто повернулся, увидел Андрея, отчаянно машущего ему, и засвистел, подзывая Принца.
Принц понял! И повернул на его свист. К нему.
Теперь все смотрели на Андрея, и он повторил сигнал тревоги, показывая рукой назад, за их спины.
Пятеро вышли из-за шалашей. Толпа шарахнулась, разорвав кольцо, рассыпаясь в стороны, подальше от людей в форме. И одновременно в толпу врезался Принц. Эркин поймал его за гриву, не коснувшись поводьев, взмыл в седло.
Далёкий, еле слышный, но пронзительный свист заставил Фредди придержать коня.
– Они? – Джонатан не столько спрашивал, сколько проверял готовый ответ.
– Так, так значит, вот что он придумал, – Фредди выругался и хлестнул коня.
Джонатан молча пристроился.
– Чистое бельё, вымылся, – бормотал Фредди, расстёгивая кобуру. – Идиоты. Вдвоём без оружия на всю ораву.
Джонатан усмехнулся.
– Сам сказал. Мальчишки.
Свист повторился. И они погнали коней напрямик.
Разворачивая Принца, Эркин не успел даже разглядеть толком, кто эти беляки. Чёрт, припёрлись не вовремя!
Первый же свист ошеломил Золотарёва. Остановились и остальные.
– Нет, – Золотарёв растерянно оглянулся на них. – Это же невозможно!
– Что? – Горин недоумевающе смотрел на него. – Вы что, Коля?
– Это… это же…
Свист повторился, и Золотарёв, не закончив фразы, бросился вперёд. За ним бежали остальные.
Среди разбегающихся людей бешено крутился всадник. Когда Золотарёв выбежал из-за шалаша, он уже удалялся. Второго, на ближнем холме, Золотарёв впопыхах сначала не заметил.
– Стой! – крикнул он. – Стой, парень! – и, видя, что тот даже не оглянулся, выхватил пистолет и выстрелил в воздух.
И наступила, обрушилась тишина.
Замер, бессильно вцепившись руками в луку седла, Андрей. Резко осадил Принца Эркин и застыл, боясь оглянуться в безумной надежде, что это не его… Остановились, застыли индейцы. Многие сразу легли на землю, закрывая головы руками. Остановили за лесом коней Джонатан и Фредди.
Золотарёв опустил пистолет.
– Иди сюда, парень. Поговорим.
Эркин осторожно оглянулся через плечо. Белый смотрел на него и улыбался. Самое страшное белые делают с улыбкой.
– Тебя зову. Иди сюда.
В бессильном оцепенении Андрей смотрел, как Эркин покорно спешивается, набрасывает на луку поводья и идёт к белому.
Эркин подошёл и остановился в трёх шагах. Как положено. Заложил руки за спину и опустил глаза. Вот оно и всё. Конец.
Медленно поднимали головы, робко вставали на ноги остальные. Толпились, не решаясь подойти ближе.
Остановились и приехавшие. Горин досадливо морщился. Как же это не вовремя. Неужели Золотарёв не понимает, что он попросту сорвал
