О любви. О жизни… с болью - Евгения Кибе
После этого поцелуя начался новый виток садомазо отношений.
Мы стали снова встречаться. За те годы, что не виделись, Игоря уволили с работы, выгнали из группы. Его содержала мама. Мне он рассказывал о том, что люди не поняли его гениальность, поэтому от зависти отвернулись от него.
Наши отношения не остались в тайне для знакомых. Многие перестали приглашать к себе домой, прекратили звонить. Если мы оказывались вместе на каком-то концерте, то здоровались только со мной и то, издалека. К нему никто не подходил и не пожимал руки.
Как-то раз, когда я собиралась в очередной раз к своему Игорю на свидание, пришёл мой старинный товарищ Пашка. Мы с ним дружили со школы и он тоже варился в этом музыкальном котле.
— Ксю, надо поговорить, — сказал он мне, проходя в квартиру, и двинулся в привычном направлении — на кухню.
— Щи будешь? — на автомате спросила я.
— Не, сегодня без щей. Разговор есть.
Мда. Такое начало ничего хорошего не предвещало. Я понимала, что это что-то серьёзное, раз Паша, который вообще числился самым знатным проглотом, отказался от щей.
— Короче, не буду ходить вокруг да около. Наркоман твой Игорёк. Наркоман и вор, — сказав это, Пашка выдохнул.
Хорошо, что я ничего не держала в руках, а то выронила бы точно.
— Ну допустим "покуривания" вы же сами наркотиками не считаете. А вор….ну было один раз. Ты что, никогда ничего не брал без разрешения? Даже у бабушки из серванта варенье не таскал? — попыталась я все перевести в шутку.
— Таскал, но ты же понимаешь, что это другое, — Пашку было уже не остановить. — Ты думаешь, это первый раз что ли было, что он в магазине тогда подрезал? Он уже года 2 промышляет. Его из группы-то выгнали, потому что он с репетиционной точки выносить аппаратуру стал. Типа там сломалось, там что-то спёрли другие. Вот и поставили его одногруппники камеры. А у меня в ресторане он у парня лопатник подрезал. И это только то, что я лично видел. Тебя и звать перестали везде только потому, что с ним пришла бы. Никто твоего благоверного видеть не хочет, так как у телефонов ноги могут вырасти. Ты не знаешь, но он у половины наших знакомых неправильно лежащие вещи уносил… — Он печально вздохнул и продолжил- Ксю, прости, но это правда. Спроси любого. Не говорили тебе, так как это вроде не твоя тема была…А сейчас не могу молчать.
Я смотрела тупо в стенку. Неужели я такой дурой выгляжу в глазах своего окружения? Я же медик и прекрасно знаю, что Игорь иногда мог себе позволить что-то непозволительное. Знала я это, но он же не наркоман.
— Я пойду, ладно.
Пашка молча подошёл к двери, открыл ее и выскользнул на лестничную площадку.
Я подошла к окну и стала смотреть на дорожку, по которой Пашка обычно уходил …Но он, видимо, решил пойти другим путём… Через дворы.
А я? Каким путём пойду я?
Вопрос как открылся, так и закрылся. Когда увидела Игоря через несколько часов, поняла, что мне плевать, что и кто про него говорит. Игорь осознал свою ошибку (нет, не правильно. Он осознал все свои ошибки) и теперь исправится. Ради меня, ради нас. Я смогу ему в этом помочь.
Наши встречи продолжались. Я купалась в том счастье, которое сама себе выдумала, а Игорь пользовался тем, что я слепа. Я знала, что у меня из кошелька пропадают периодически деньги. Я знала это, но для меня это была как игра. Такая интересная ролевая игра. Позже стала оставлять сама ему какие-то суммы для того, что бы он ездил по собеседованиям (на работу он так и не устроился).
Иногда я видела, что Игорь " залипает" и его глаза точки тоже четко показывали мне, кто он есть на самом деле. Но мой чертовы розовые очки упрямо не слезали с носа. Так длилось несколько месяцев.
Длилось моё псевдосчастье и самообман.
Помню как сейчас, это было начало марта и в окно моего кабинета в больнице светило солнышко. Непривычно в марте в Питере весну чувствовать, но пели птички, слышалась капель и тепло разливалось по душе. Я ждала окончания смены, что бы пойти с Игорем в театр, потом в ресторан. Хотела предложить ему съехаться наконец-то снова.
Один пациент сменялся другим, но настроение у всех, кто входил в мой кабинет было прекрасным. Когда появилась минутка на перерыв, открыла окно на распашку и сделала глубокий вдох. И тут почувствовала, как что-то сжалось в груди. Мне стало тяжело дышать и я схватилась за шею. Потом появилось в животе ощущение того, что кто-то накручивает мои кишки на кулак и сейчас резко дёрнет. Я не могла дышать и стояла согнувшись. Когда зашёл очередной пациент, то смогла только показать на дверь и прошипеть:
— Помощь….
Сразу же прибежали три медсестры с нашего отделения, заведующий несся следом за ними. А я лежала на кушетке и не понимала, что это. Что происходит со мной?
Мне сделали успокоительный укол, взяли анализы и, когда я более или менее пришла в себя, то Вадим Сергеевич (наш заведующий) сказал:
— Не думаю, что это что-то смертельное. Ты паническую атаку словила скорее всего, доктор Севастьянова. Анализы у тебя как у космонавта. Давай я вызову тебе такси и поезжай-ка ты домой.
Я ничего не могла возразить и с радостью приняла предложение.
Когда садилась в машину, то достала телефон, что бы написать любимому, что домой еду. На экране телефона было больше 20 пропущенных вызовов с телефона Игоря и с телефона Пса (его товарища, с которым мы не сильно ладили. Я считала, что он портит моего любимого человека и что это именно он толкает его постоянно в опиоидный или героиновый дурман) и сообщение " Игоря больше нет".
Да что за бред? До первого апреля ещё 3 недели или около того. Что за дебильные шутки вообще?
Я ехала в такси и боялась перезвонить. Я боялась, что это правда и хотела продлить неведение, в котором пребывала.
Но телефон зазвонил снова. На экране высветилось " Игорь".
— Привет, зай! Мне тут один идиот сообщение прислал, что
