Колыбельная для вампиров - 2 - Светлана Александровна Борисова
— Мари, прекрати запугивать девочку! Аннабель — твоя будущая сестра. Мика, ну что ты молчишь?
— А что такого? — приподнял бровь отец. — У нашего ребенка взыграли вполне здоровые вампирские инстинкты. Пусть немного развлечётся.
Я нерешительно глянула на родителей не понимая, могу я продолжить игру с новой игрушкой или нет.
— Детка, ты совсем пьяна. Иди к себе наверх и ложись спать. Мика, как тебе не стыдно? Аннабель! Не бойся, малышка, тебе не сделают ничего плохого. Не обращай внимания на Мари, иной раз она любит дурно пошутить. Аннабель, ты тоже иди к себе.
— Почему ты зовешь её деткой? — возмутилась я. — Не смей! Это я твоя детка!
Рени укоризненно посмотрела на меня.
— Мари, прекрати истерику.
— Не хочу!
— Ну-ну, не капризничай! Иди спать.
— Не пойду! Мне не нужны никакие сёстры. Papa, выгони эту дрянь, я не хочу ни с кем делить Рени!
— Не шуми, милая, — поморщившись, сказал отец. — Сядь, и чтобы я тебя не слышал.
Несмотря на опьянение, я не посмела его ослушаться. С тихим ворчанием я забралась с ногами в кресло у окна и уставилась на родителей. И хотя я не отдавала себе отчёта в том, что происходит, тем не менее меня тревожило поведение отца.
Он наклонился к Рени, лежащей на диване, и с обеспокоенным видом всмотрелся в её бледное лицо с закрытыми глазами.
— Кошка, как самочувствие? Может, поедем в институт? Что-то мне не нравится твоё состояние.
— Ни за что! — Рени открыла глаза. — Дорогой, мы договаривались: никаких клиник.
— Дурочка! В палате у тебя будут все мыслимые и немыслимые условия. Чего ты трусишь?
— Я сказала, нет! Если ты хоть капельку любишь меня, то больше не возвращайся к этой теме, — решительно сказала Рени и, помолчав, мягко добавила: — Мой ангел, ты обещал исполнить моё пожелание. Я хочу до последнего оставаться дома. Будь добр, держи слово.
— Хорошо, но и ты будь добра делать то, что я приказываю, как врач.
Отец сердито сверкнул глазами.
— Подойди, Аннабель! — сказал он и девчонка походкой марионетки зашагала в сторону родителей. В вытаращенных от испуга глазёнках по-прежнему стоял такой ужас, что я не удержалась и шутливо рыкнула. Несмотря на связку отца, она подпрыгнула, и я согнулась от смеха.
— Мари, не мешай! — сдержанно произнёс отец и я, веселясь от души, показала ему язык, — ведь пьяному море по колено. Он не выдержал и усмехнулся. — Ну, ты и наклюкалась! Пожалуйста, сиди тихо и не отвлекай меня. Может, ты тоже понадобишься, — добавил он озабоченным тоном, и даже сквозь эйфорию я ощутила тревогу.
Мика приказал девчонке сесть на диван и приподнял Рени.
— Пей! — приказал он и, чтобы окончательно сломить сопротивление мамы, добавил с неумолимым видом: — Пей! Или я сверну ей голову и вся недолга. Я бы дал свою кровь, но в твоём состоянии она опасна. Если не поможет человеческая кровь, добавим немного крови Мари. Надеюсь, из-за вашего недавнего обмена отторжение её крови будет не таким сильным.
— Ладно, будь по-твоему, — сдалась Рени, поняв, что Мика не отступит. — Но учти, я всё равно не дам убить девочку.
— Хватит болтать! Пей!
С видом жертвенной овцы девчонка подставила ей горло и Рени запустила клыки в её артерию, но быстро отпустила. Она явно берегла феникса и во мне снова взыграла ревность.
К чёрту трусливого человеческого недомерка! Я подлетела к дивану и, спихнув девчонку, подставила Рени свою шею.
— Мой хороший, пей сколько хочешь! Хоть досуха!
Вместо того, чтобы последовать приглашению, Рени обняла меня.
— Глупый ты ребёнок! Иди уже спать, а то пугаешь мне феникса.
— Плевать на феникса! Не пойду, пока ты не скажешь, что с тобой всё хорошо.
— Со мной всё хорошо, — улыбнулась Рени и я, отстранившись, придирчиво её оглядела.
— Не-а! Ничего ты не в порядке. Пей! Ну, давай! — воскликнула я с пьяной настойчивостью и повернулась к отцу, ища у него поддержку. — Мика, скажи ей, что моя кровь лучше, чем человеческая.
— Увы, милая! В данном случае человеческая кровь предпочтительнее, чем твоя или моя, — рассеяно отозвался он, наполняя шприц лекарствами.
Получив человеческую кровь и дозу лекарства, Рени заметно приободрилась и у меня отлегло от сердца.
— Мари, иди к себе, — сказал отец, видя, что мама по-прежнему беспокоится за феникса и добавил безапелляционным тоном: — Кому сказано? Толку от тебя никакого, только под ногами путаешься.
— Ну и уйду! Насовсем, — обиделась я. — Тут стараешься как лучше, а тебя все гонят. Вот и оставайтесь с этой придурочной человеческой девчонкой.
— Мари! Марш наверх.
— Есть, сэр!
Я козырнула отцу и, чётко развернувшись, взяла курс на лестницу, ведущую на второй этаж нашей квартиры, но через несколько шагов повернула назад. Подойдя к девчонке, я хлопнула её по плечу. От неожиданности или от испуга, но она шлёпнулась на пятую точку и, не вставая, уставилась на меня.
— Ладно, человечек, долг платежом красен. Так и быть, живи, — снисходительно проговорила я и, поймав насмешливый взгляд отца, рассердилась. — Вот нечего лыбиться! Я в полном адеквате!
— Иди спать, — миролюбиво сказал он.
— Честное слово, я трезвая как стеклышко, — заверила я отца и, метнувшись к Рени, снова её обняла.
— Maman, я тебя люблю! — воскликнула я. — Не смей больше болеть! Ты же вампирка! Это я виновата, да? Хватила излишек твоей крови? — меня захлестнуло чувство вины. — Дрянь! — я ударила себя по щекам. — Вот тебе! Вот тебе! Не смей так больше делать!
— Мари! — раздался предупреждающий голос отца, но я пропустила его мимо ушей.
— Maman! — я всхлипнула. — Я очень, очень тебя люблю! Так люблю, что мне плевать, кто моя настоящая мать. Я жалею лишь об одном, что она это не ты.
— Детка! Твои слова — лучший подарок в моей жизни, — губы Рени лёгким поцелуем коснулась моего лба. После этого она отстранилась и, не выпуская моё лицо из ладоней, пристально посмотрела в глаза. — Я никогда не была набожной, но теперь я хотела бы верить в Него. Возможно, тогда Господь отозвался бы на мои молитвы и в следующей жизни дал бы нам снова стать семьёй, — тихо сказала она и у меня
