Отпустить или влюбить? - Татьяна Фомина

– Дима! Разве можно так пугать?!

– Я соскучился, – шепчет. Признание звучит так искренне, что я готова простить ему всё, что угодно. – Что можно делать так долго?

– Лучше не спрашивай.

– И не собираюсь! – Он закрывает свой номер, забирает у меня из рук мой электронный ключ и ведёт обратно к лифтам.

– Дима! Куда ты меня тянешь?! – хнычу, едва переставляя ноги.

– Увидишь!

– Я устала, – шепчу.

Это было большой ошибкой, потому что Дима меня тут же подхватывает на руки и заносит в кабину лифта.

– Дима, пусти, – прошу. Хотя самой не хочется, чтобы он меня отпускал.

– Отпущу. Наверное.

– Дима, там же люди!

– И что?! Они мне не мешают.

Утыкаюсь носом в его плечо, ловя аромат его кожи. Как же здесь, в его руках, хорошо. Я могла бы остаться в них вечно.

* * *

Не хочу открывать глаза. Совсем. Вот уже добрых минут пять так и лежу с закрытыми глазами.

Дмитрий всё-таки вытащил меня на прогулку, проведя по самым романтическим местам. Никогда бы не подумала, что он так увлекается историей российских городов. О многих фактах даже мне не было неизвестно, хотя, несмотря на свою занятость, я всегда интересовалась архитектурными и историческими достопримечательностями городов, в которых бывала.

Гулять в парке было так чудесно, что я совсем забыла о своей усталости. Мы сидели в открытом кафе, болтая ни о чём.

Но больше всего мне понравилось стоять на смотровой площадке на 52 этаже и смотреть, насколько хватает глаз – это самое фантастическое, что может быть.

Дмитрий обнимал меня со спины за талию. Я чувствовала его дыхание, тепло и не хотела никуда уходить.

Как сейчас – отрывать глаза.

Тело ещё хранило горячие прикосновения, ласки и томилось в утренней неге, не желая возвращаться в реальность. Мне казалось, что стоит открыть глаза, и всё окажется сном. Даже в сказке, когда бьют часы, карета превращается в тыкву, а платье в лохмотья.

Так оно и оказалось.

Я проснулась одна на постели, в которой вчера извивалась и сгорала, думая, что умру от наслаждения.

Не умерла.

Но и Дмитрия рядом не было. Он улетел, и, в отличие от Карлсона, вернуться не обещал. Разочарованно откинулась на подушку, ещё хранившую мужской запах, и закрыла глаза.

Ещё пять минут.

Такую маленькую слабость я могу себе позволить.

Отведённое себе время лежу, а потом резко встаю. Новый день никто не отменял, даже если тебе ужасно хочется остаться в прошлом.

Домой я вернулась почти прежней Софией. Только вот не совсем домой: пришло сообщение от Дарьи, что Егоров Матвей, один из наших сотрудников, попал в автомобильную аварию и находится в тяжёлом состоянии, поэтому мне пришлось ехать прямиком в больницу.

К Матвею меня, естественно, никто не пропустил, но с его лечащим врачом я смогла поговорить. Узнать, что причиной аварии стало сильное алкогольное опьянение, оказалось для меня несколько неожиданно. Во-первых, Матвея я знала лично довольно хорошо, он бы никогда этого не допустил. А во-вторых, он практически не пил. Это был ещё один помешанный на работе, как и я, и трезвая голова была нужна, причём постоянно. У него была молодая жена (они поженились в прошлом году), и, насколько мне было известно, он должен был скоро стать отцом. Такого сияющего мужчину, который узнал о беременности жены, я никогда не видела.

– Матвей, ты лучше любого освещения, так мы здорово сэкономим на электричестве, – шутила над ним. – Жаль, что к тебе компьютеры подключить нельзя.

– София Егоровна! Спасибо! – Матвей нисколько не скрывал своей радости.

Но это никак и никогда не сказывалось на его работе.

– Даша, зайди ко мне, – вместо приветствия кивнула своей помощнице.

– Добрый день, София Егоровна, – пикает Даша.

– Добрый. Наверное. – Захожу в рабочий кабинет, нажимая кнопку включения на ноутбуке. Дарья следует тенью. – Даша, все дела, которые вёл Егоров, ко мне на стол. Срочно. И свяжись со следователем, который фиксировал место аварии.

Великая моралистка: «Кто-то собирался контролировать объём работы?»

Отмахиваюсь от внутреннего голоса.

Видно, не в этой жизни.

Наверное, работа – это даже хорошо. Некогда будет жалеть себя.

Шальная императрица: «А что жалеть? Не понимаю! Всё в самом лучшем виде! Главное, чтобы не было последствий!»

Последствий точно не будет. В этом я абсолютно уверена. Чтобы Дима и не учёл такой мелочи – такого быть просто не может!

– Даша! Меня НЕТ! – кидаю, когда Дарья приносит мне три папки.

Пролистываю одну за другой: ничего особенного, обычная текучка. Раздел имущества, взыскание денежных средств по договору уступки права и проверка контрагентов – ничего такого, из-за чего могли бы «устранить» Матвея. Неужели я ошиблась, и причина не в работе, а личной жизни? Но поговорить с женой Матвея, Ириной, у меня не получилось: у неё начались преждевременные роды. Женщина была в состоянии близком к истерике, и врач категорически отказала в посещении.

* * *

Уже слишком поздно. Дарью отпустила давно, а сама пыталась найти, что могло бы «указать» на причину аварии, но пока безрезультатно. Спускаюсь вниз. Свет приглушен, полностью горит лишь на посту охранника.

– Доброй ночи, Серёж, – бросаю на ходу с уставшей улыбкой.

– Что-то вы припозднились сегодня, София Егоровна.

– Работа, – отвечаю. Хорошее слово. И объяснять ничего не надо.

Уже собираюсь выйти, как Сергей меня окликает:

– София Егоровна!

– А? – поворачиваюсь и смотрю, куда кивает Сергей. На стуле, прислонившись к стене, в неудобной позе спит Дмитрий.

– Что он здесь делает? – хмурюсь.

– Вас ждал. Не дождался, – Сергей жмёт плечами, намекая, что Шейн уснул. – Дарья сказала, чтобы вас не отвлекали, я и не пропустил, а он упёртый – уходить не захотел.

Упёртый – это мягко сказано, но не оставлять же его здесь. Подхожу и осторожно трогаю за плечо. Хоть бы шевельнулся.

– Он уже почти два часа спит, – «сдаёт» Сергей Дмитрия.

– Счастливчик, – усмехаюсь. – Дима, проснись.

Что на него подействовало, не знаю, но Дмитрий открыл один глаз.

– Привет, – шепчет охрипшим после сна голосом. Тут же бросает взгляд на часы. – Ого! График работы для