Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1981 год
Ухо как визитная карточка
Однажды меня сопровождал молодой смотритель по имени Мхожа Буренго. Его замечательная наблюдательность помогла мне сразу же обнаружить слонов —их спины торчали над кустарником. Добрую часть короткого сухого периода слоны проводили в гигантском массиве Граунд Уотер Форест (Лес Грунтовой Воды) в северной оконечности парка. Мхожа предложил отправиться туда. Чтобы обнаружить слонов, мы остановились и прислушались. Они ведь никогда не обходятся без шума — то хрустят ветви, то ревет отбившийся в сторону слон, то пронзительно протестует малыш, когда мать отгоняет его от «взрослой» пищи, то гневно хрюкают молодые самцы пробующие друг на друге растущие бивни.
Мхожа с большой тщательностью определил направление ветра, наблюдая за дымом сигареты. Мы медленно пошли на неумолчный хруст веток, пока наконец не заметили среди пальм громадные подрагивающие уши. Мхожа нашел подходящее дерево. С трудом устроившись на тонкой ветви, я начхал снимать метров с десяти.
Животные были грязно-белого цвета. Мхожа объяснил, что цвет их зависел от того, где они побывали за последнее время. Белизна означала, что они вывалялись в лесной луже рядом с одним из высоких термитников. Темно-охряный цвет происходил от грязевой лужи среди зарослей акаций тортилис в саванне, а грязно-серая окраска указывала на пребывание в речке Эндабаш.
До сих пор я и не подозревал, что существует столько комбинаций форм бивней и ушей. Некоторые уши были изрезаны, словно фьордами.
Запомнить каждого слона «в лицо» стало для меня чем-то вроде урока географии, когда изучают очертания стран на контурных картах. Часто ухо было совершенно ровным, с одной или двум я небольшими выемками, но форма выемки — прямые или закругленные края, ее глубина и точное расположение— давала необходимые опознавательные элементы. Некоторые уши были разодраны шипами, другие имели такой вид, словно по ним прошлись портновскими ножницами. Иногда они были продырявлены во многих местах. Я так и не узнал происхождения этих отверстий. Сдается, они вызваны неким физиологическим расстройством, придающим ушам столь болезненный вид.
Со временем выяснилось, что разодранные и пробитые уши встречались чаще, чем уши с ровными разрезами. На чистых, не запачканных грязью ушах под тонкой кожей вырисовывалась сетка кровеносных сосудов, похожая на рельефную вышивку, которую можно было сфотографировать под определенным углом при косом освещении. Если удавалось сделать такой снимок, его ценность оказывалась непреходящей, хотя со временем новые разрывы на ушах или поврежденные бивни могли полностью изменить внешний вид слона.
Теперь о бивнях. Изломы, отбитые края их подвержены постоянному износу. Бивни слона растут всю жизнь. Доктор Ричард Лоуз занимался изучением износа бивней и рассчитал, что, останься эти клыки целыми в течение шестидесяти лет жизни слона, они достигли бы пяти метров в длину у самки и шести метров — у самца. Но бивни ломаются и стираются, приобретая совершенно иной внешний вид. У каждого слона есть главный бивень — животное пользуется им чаще, а следовательно, и быстрее изнашивает. Поэтому он обычно короче, а его конец более закруглен. Часто у края главного бивня имеется бороздка в том месте, которым слон обычно подрывает траву.
Однажды жарким вечером на пляже я наткнулся на большую группу слонов, разгуливающих на открытом месте. Они напоминали плотную греческую фалангу, идущую в бой за своим предводителем. Когда самка-матриарх (Предводителем семейной группы у слонов обычно бывает самка, поэтому неологизм «матриарх» вполне уместен. (Примеч. пер.)) очутилась шагах в сорока от меня, я завел двигатель, и она тяжело бросилась в атаку, скрутив хобот в тугую пружину под бивнями. Я рванулся с места и помчался прочь, держась, однако, от самки на неизменном расстоянии, дабы сохранить в ней уверенность, что она догонит меня. Метров через пятьдесят предводительница остановилась, выпрямилась в полный рост и издала пронзительный рев. Можно было подумать, что она позирует. Слегка дрожа, я направил на нее фотокамеру. Эта самка так напоминала величественную и надменную воительницу, что я нарек ее Боадицеей — по имени древней королевы бриттов, которая до самой своей трагической гибели вела народ на борьбу с римским засильем...
Нападение
Однажды в поисках слонов я очутился в устье реки Ндала. Я добрался туда в разгар дневного пекла, чуть раньше того времени, когда на пляже появляются слоны, и решил исследовать белые пески пересохшей реки, поднявшись по руслу до обрыва. Вдруг за поворотом моего слуха коснулась тихая музыка — я глянул в сторону обрыва и заметил тонкую серебряную нить водопада, падавшего с отвесной скалы в каменистую расщелину. Чуть дальше появились водные растения. И наконец я достиг места, где речка уходила в песок. Широкая звериная тропа, пробитая множеством животных, проходила между скалами прямо к ложбине, куда скатывался водопад. Виднелись четкие следы львов, носорогов и буйволов, но в основном следы принадлежали слонам. Вода была чистой и прохладной. Над водоемом высился скалистый берег, и, к моей неописуемой радости, я заметил, что разлапистые кроны нескольких акаций тортилис бросали тень на плоскую площадку — идеальное место для лагеря. То был нетронутый уголок Африки, и я решил как можно быстрее устроиться здесь.
Лагерь посреди парка впоследствии стал отличным центром для моей работы.
Как-то у меня гостила приятельница Кэти Ньюлин. Она прямо-таки растаяла от наслаждения, когда увидела слонов в непосредственной близости. За семейной группой, которую возглавляла Королева Виктория, шествовал самец. Он переходил от дерева к дереву, тряс их хоботом, и дождь спелых плодов инжира сыпался на землю. Семейство бросалось на лакомство, а самец снисходительно поглядывал на сородичей. Я не видел эту группу уже месяц и был исключительно рад встрече.
Мхожа, стоявший в задней части «лендровера», обнаружил сквозь листву другую группу слонов. Мы их не знали. Я направился в ту сторону, давя по пути ветки, и наткнулся на молодую самку с малышом. Они испугались и, перейдя на рысцу, скрылись за кустами гардении. А несколько секунд спустя из-за них появилась громадная самка с круто изогнутыми бивнями и... без рева и колебаний вонзила их на всю длину в кузов «лендровера»! Мхожа и его помощник Симеон увидели под ногами бивни, над их головами нависла угрожающая тень. Оба спрыгнули на землю и исчезли в кустарнике.
Первый удар развернул машину. Слониха выдернула бивни и снова вонзила их в металл.
— Оставайся в машине! — рявкнул я Кэти.
Она растянулась на полу кабины.
Справа из-за кустов появились другие слонихи со слонятами и тут же ринулись в атаку. Трехлетний слоненок ударил головой в крыло и в потрясении отступил назад. К счастью, размеры машины позволяли одновременную атаку только трех разъяренных слонов, но и этого хватало с избытком. Мы чувствовали себя то мячом в момент схватки регбистов, то лодкой, на которую разом с трех сторон накатывается девятый вал. Машина чуть не перевернулась, но снова встала на колеса. Бивни появлялись и исчезали с ужасающей быстротой. Мощный рев сотрясал воздух, со скрежетом рвался металл. Вдруг в проеме дверцы показался огромный карий глаз, оправленный в шершавую кожу с длинными ресницами. Он принадлежал слонихе, которая пыталась головой продавить крышу кабины. Крыша затрещала, немного осела, но выдержала напор. Тут же наискосок через дверцу прошли бивни. Я мог дотронуться до глаза пальцем. Потом, к моему облегчению, он исчез, не разглядев, как мне показалось, нетронутый мозг металлического зверя. Я на мгновение представил себе хозяйку глаза, срывающую с нас головы, как бананы с дерева.
Возникла еще одна громадина — в ней одной ярости оказалось больше, чем во всех других,— и нанесла удар в передок машины. Крыло смялось, как картон, бивень проткнул радиатор. Слониха ударила еще раз и приподняла машину одним движением головы, словно стог на вилах. Нанеся третий удар, она рванулась вперед, отчего «лендровер» прокатился задним ходом добрых тридцать метров и уткнулся в термитник.
Только теперь слоны оставили нас в покое. Они образовали плотный круг и исчезли в кустарнике. Все возбужденно трубили и ревели, а их бивни были измазаны зеленой краской.
Кэти Ньюлин поднялась с пола и отряхнула платье. Она выглядела слегка потрясенной, но была в целости и сохранности. Первым делом я вспомнил о Мхоже. На мои крики и свист ответил лишь недовольный рев слонов. Машина казалась неисправимо искалеченной, но — диво дивное! — стоило мне нажать на стартер, как двигатель завелся. Одна шина спустила после удара бивнем, а кусок скрученного металла цеплялся за переднее колесо. Мы отогнули металл и, «хромая» на спущенную шину, пустились на поиски возможных жертв. Слоны со всех сторон окружали нас, но, по-видимому, они уже угол или яростную жажду разрушения.
