Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 2
— Мои извинения, господин Полководец! — ответил он. — Мне следовало не уступать ему с самого начала.
Полководец смягчился, успокоенный поведением Хуана и вспоминая, что он имеет дело с колдуном, к тому же полоумным.
— Ну что ж, — молвил он, направляясь к своей свите. — Ты доказал, что его можно создать; что и требовалось. Теперь же сделай тридцать таких. Нет, пятьдесят, да обучи моих людей, как ими управлять.
— Я буду счастлив сделать столько, сколько пожелаете — ответил Хуан, когда они подошли к лесу и сопровождавшим их людям. — Ия обучу любого, кто пожелает научиться.
Воины вдруг потупились, старательно выискивая что-то под ногами.
— Не беспокойся насчет желающих научиться, — сказал Полководец. — Я им прикажу.
Воины затаили дыхание, состроив глуповатые физиономии.
— О, тогда я ни за что не ручаюсь, господин мой, — сказал Хуан. — Следует всецело отдаться этому искусству без насилия, иначе…
— Иначе? — спросил Полководец.
— Я не решусь всего описать. Вы видите, какими своенравными могут быть эти создания. Но, — продолжал говорить Хуан, — я могу всех запустить сам по очереди и затем заставить нырнуть одновременно. Вернее почти одновременно, но это не меняет дела.
— Хорошо, — согласился Лю Хсин, и воины облегченно вздохнули. — Сколько времени тебе понадобится?
Хуан размышлял.
— Неделю, — наконец, сказал он, — может, две.
— Это слишком долго, — заметил ему Полководец.
Хуан пожал плечами.
— Их так много, — сказал он, — мне понадобится укрепить свой дух. Я не хочу, чтобы они вырывались из рук.
— Даю неделю, — отрезал Полководец и вскочил в седло, чтобы ехать назад в лагерь.
Хуан вновь глянул на небо, на ту точку, где исчез змей. «Уж этого-то, — думал он, — боги должны были заметить».
Но они не видели. Или не подавали вида.
Воздушный змей тем временем летел на восток, покоряясь ветру, который в том же направлении унес двух других змеев, пока местность не начала повышаться. Когда бечевка зацепилась за вершину высокой сосны, змей дернулся вниз. Горшочек ударился о скалу и разбился, а угли погасли, не произведя никакого вреда. Напротив, потерявший вес, змей опять рванулся вверх и завис над сосной. Он трепетал и качался на ветру, пока не опустилась ночь и не возник из звезд лунный серп.
Там, незадолго до рассвета, и нашла змея Ли Женг.
Она пролетала в образе гигантской совы, наслаждаясь лунным светом и игрой ветерка. Понимаете, Ли Женг была настоящей колдуньей, оборотнем. Легкая и гибкая, как молодой бамбук, отчего ее и назвали Женг, она из всех подвластных ей форм и красок чаще других выбирала облик птицы. То она оборачивалась журавлем и летала вдоль рек, выглядывая с высоты рыбу. То — соколом, парившим высоко-высоко в воздушных струях, где зарождалась гроза. Ночью она становилась совой, бесшумно скользящей среди деревьев.
Как ей хотелось иногда присоединиться к птичьей стае и на равных вступить в их игры, которым они предавались в конце весны и на исходе лета. Но, хотя многие люди не понимают этого, оборотень не может менять свой вес. Миниатюрная Ли Женг все же казалась среди птиц великаном. Когда она становилась журавлем или ястребом, она была поистине гигантским журавлем и ястребом, ведь только при таких размерах, она могла нести по воздуху вес своего тела. Когда Ли Женг была помладше, она однажды попыталась присоединиться к стае гусей. Они в ужасе загоготали и понеслись прочь.
Такая гигантская сова и заслонила собой воздушного змея, зацепившегося за сосну. Змея она заметила сразу, потому что уже нашла до этого двух других и повесила их к потолку в своем скромном домике. Первый из них она обнаружила совсем рядом с домом, он дальше всех унесся на восток. А несколько недель спустя нашла второй, привлеченная печальными всхлипами ветра в его бамбуковых флейтах. Лицо на трепещущем шелке было ужасным и прекрасным одновременно, и это разожгло ее любопытство.
Так вот, этой ночью она летела на запад, прослеживая путь двух, первых змеев, и обнаружила третий, вспорхнувший с соснового дерева.
Он был великолепен. И сообщил ей имя своего создателя: имя было в молитве, искусно вплетенной в прутики каркаса. Она взяла домой третьего змея и повесила рядом с другими. Ли Женг жила уединенно, так как все знали, что она колдунья, и не находилось охотника делить с колдуньей свою жизнь. Никто не верил, что оборотень не в силах наслать порчу.
Теперь от воздушных змеев стало как бы светлее на душе. Даже демон, казалось, скрашивал ее одиночество. Она поняла, что ей обязательно надо встретить этого человека, Хуана По, и попытаться спасти его. Она изучала иероглифы, поражаясь их красоте, всматривалась в пейзаж, изображенный с высоты птичьего полета, стараясь запомнить детали. В следующую ночь она вновь полетела на запад.
Хуан По, не разгибаясь, мастерил змея, когда в палатку, крадучись, вошел стражник.
— Простите, Великий Волшебник, — сказал человек, — но пришла ваша бабушка.
— Моя бабушка? — повторил с удивлением Хуан. Обе его бабушки давным-давно умерли.
— Да, Волшебник, — ответил страж. — Она сказала, что вы послали гонца за ней.
Сердце Хуана учащенно забилось. Наконец-то! Боги ответили на его молитвы!
— Конечно же я звал ее, — сказал он стражу. — Как иначе мне обуздать всех этих демонов для вашего генерала? Скорее проведите ее сюда.
Страж выскочил и быстро вернулся обратно, приглашая пройти худенькую старушку, укутанную в темную шаль.
— Привет, внучок, — сказала старуха.
Сердце Хуана упало. И это послание от богов? Эта хрупкая старуха?
— Я видела в небе твое летающее послание, — сказала она, подходя ближе. — Ты мне рад?
— Разумеется, бабушка, — еле выговорил Хуан, — просто я не ждал так скоро.
— Я прилетела на крыльях совы, — молвила она. Затем она обернулась к стражу, глаза которого округлились.
— Благодарю тебя, мой мальчик.
Он что-то пробормотал, поклонился и попятился из палатки прочь.
Хуан упал на колени.
— Богиня, — проговорил он, — благодарю, что ответила на мою молитву.
— Богиня! — повторила она со смешком. — Разве я похожа на богиню?
— Почем мне знать, в каких образах может являться божество?
— Ну, поднимись, — сказала ему Ли Женг. — Я не больше богиня, чем ты бог, а уж как художник ты меня точно превосходишь. Покажи. Покажи мне скорее те прекрасные летающие картины, которые ты создаешь. И не забывай назвать меня «бабушкой».
Она прошла, чтобы посмотреть на трех уже законченных воздушных змеев и на четвертый, недавно раскрашенный.
Хуан поднялся и стряхнул пыль с колен, но не успел вымолвить и слова, как в палатку горделиво вошел Полководец Лю Хсин.
— Кто эта женщина? — грозно спросил он.
— Моя бабушка, — ответил Хуан. — Бабушка, это Полководец Лю Хсин, который чудесным образом придумал сбрасывать горящие угли на город с помощью моих парящих демонов.
Полководец подозрительно уставился на старуху, но вынужден был признать некоторое родственное сходство.
— Это еще одна колдунья? — требовательно спросил он.
— Она столь же искусна, как и я, — ответил Хуан. — Она пришла помочь мне, так как ваши люди не могут управлять за полетом демонов.
Полководец пристально поглядел на Ли Женг. Две гадюки из одного выводка. И правда, чем дольше он смотрел, тем большим находил сходство. Он вдруг почувствовал, как по спине поползли мурашки.
— Хорошо, — молвил он, широко улыбаясь. — Ты разделишь награду, которую я уготовил для твоего внука.
Все мы немножко оборотни. Понимая это, Ли Женг видела, что Полководец лжет. Но она ответила деланной улыбкой, которая обнажила десны с кое-где выпавшими зубами.
— Как приятно служить такому славному завоевателю, — произнесла она старческим надтреснутым голосом. — А теперь, если позволите, мы примемся за работу.
Генералу не понравилось, что его вроде бы выставляют за дверь. Но и общество колдунов ему претило. Он оставил их.
Ли Женг повернулась к воздушным змеям и попросила:
— Расскажи мне о них.
Хуан охотно и с гордостью исполнил просьбу. На двух первых он изобразил лица демонов, полагая, что это соответствует их целям. Но на третьем были сцены поспокойнее. Деревья, птицы, вечерний туман были более ему по сердцу.
— Каким чудом они летают? — спросила она.
— Все чудо в ветре, — ответил он и начал разъяснять, как управлять бечевкой, как обуздать змея, как устроена рамка, где приторочен хвост. Но скоро он уже говорил о том, как заманчиво их мастерить и какое наслаждение их разрисовывать. О том, как красиво они выглядят, когда парят на ветру, и что он чувствует, когда ощущает живое трепетание бечевки.
Ли Женг перевела взгляд с воздушных змеев на его лицо; оно также было прекрасно. Он, столь упорно искавший богов, обрел духовность в самом себе.
