Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева
Он уже не выглядел ни больным, ни раздражённым. Прикидывал варианты: с кем, о чём и как поговорить. Найти союзников… Вздор! Союзники, партнёры… ещё скажите: друзья. Друг – это тот, кто предаёт тебя первым. Потому что лучше других знает тебя и точно определит момент наибольшей выгоды предательства. А уж семья… тем более. Достаточно вспомнить, как удалось справиться с Бредли, подчистую убрали. Бить надо в спину, чтобы не успел обернуться и увидеть, чтобы так и не понял. Да, сейчас на такую масштабную и долголетнюю комбинацию нет сил: ни бескорыстных исполнителей, ни денег для найма, чёртов Джимми Найф завалил всё в самом начале, хорошо, что сам подох, не оставив следов, но нет и врагов, достойных такого усердия и тщательности в уничтожении. Хотя… но это связано с Сопротивлением и русскими, туда сейчас лезть очень опасно. И всё же… Говарды ничего не забывают. Так что, таинственный Крот, который – были намёки – и пошуршал в банках, правда, тут же сглупил и отдал всё Комитету, вот тоже очень странная… организация, «Комитет защиты бывших узников и жертв Империи», наглецы и оголтелые идеалисты, они, видите ли бескорыстны, но основная их часть в России и, нет, их пока оставим, а вот с Кротом можно будет и поиграть, вряд ли он так уж любит тех, кто воспользовался его добычей, но найти его… СБ так и не нашла, не успела, пришлось заняться самоликвидацией, так что… кое-какую информацию кое-кому удалось подкинуть и заинтересовать, пусть они, из своей Европы, как нейтралы, никак не участвовавшие в войне и потому не считающиеся русскими опасными поищут, да хотя бы через тот же Комитет. И всё-таки Крот должен быть здесь, не мог он отдать такие деньги и остаться ни с чем. А если у него отобрали как… как хотя бы плату за жизнь, дескать мы о тебе забудем, а ты не будешь возникать и напоминать о себе, вполне, кстати, реальная и даже неплохая, почти равноценная сделка, то… а вот здесь может помочь монастырь, вернее, не сам, а путь через него в ту структуру. Оттуда его никто не ждёт, и, значит, удар будет неожиданным.
Получившийся каламбур вызвал на бледных губах улыбку. Говард встал и вернулся к столу. Надо закончить просмотр газет и под шелест страниц наметить уже более конкретный план.
Россия
Царьград
Вечерний Царьград сверкал и переливался разноцветными огнями, и Бурлаков, стоя у вагонного окна, жадно, как впервые, разглядывал свой город. Он так давно не видел его таким, сияющим и нарядным, не празднично иллюминированным, а обычным вечерним. Столица снова стала столицей. В прошлом бомбёжки и страшные угрозы десантов, вся война в прошлом, стремительно проваливается туда, в яму истории, к давним набегам и смутам. А он сам… он помнит Царьград и военным, и довоенным. Неужели он настолько стар? Ведь целое поколение выросло во время войны, и для них что начало войны, что революция, что росские князья – всё одно, древняя история. А он… доисторическое ископаемое, вроде динозавра.
Поезд замедлял ход, сиплый динамик поздравил пассажиров и пожелал им счастливого отдыха. Завтра первое сентября, и, хотя у него лекции со следующего понедельника, но отдыхать не придётся. Библиотека, Комитет, Университет… да, побегает он по этому треугольнику.
Залитый холодным белым светом перрон за окном, толкотня в проходе… Бурлаков вернулся в купе за вещами, попрощался с попутчиками и вышел. Мешок на плече, сумка в руке, пропахшая дымом и смолой штормовка… возвращения с поля. Почти как раньше. До войны, до… до всего. Он возвращается домой, и дома его ждут.
Но квартира встретила его тёмной тишиной. Он включил свет, сбросил на пол у вешалки сумку и мешок.
– Маша!
Но он уже чувствовал, что её нет, квартира пуста. В кухне на столе записка. Уехала в санаторий, забрала с почты его корреспонденцию, лежит в кабинете на столе, ужин в духовке, целует, будет через две недели. Да, неконспиративно, но даже по почерку видно, с каким удовольствием писался открытый, без иносказаний и шифра, текст. Получается, что разминулись они… да всего на шесть часов. В духовке мирно ждёт своего часа, закутанный в фольгу, противень с пирогом. Наверняка, с мясом и луком, фирменный. Ну что ж, в одиночестве тоже есть своя прелесть. Возможность полностью расслабиться, никого не стесняться, забыть о всех приличиях… он один, в своём доме, никого не ждёт, а если кто и сунется, то… то просто не откроет дверей.
Памятное со студенчества чувство даже не свободы, а воли… и, чтобы не потерять его, он не тронул стопки писем на столе. Это на завтра. Газеты все устарели, их на просмотр, а вот книги… он взял брошюры. Каталог издательства, «Археологический вестник», анонс возобновления «Вопросов истории», ну, это можно и в кровати просмотреть.
И заснул сильно за полночь, рассчитывая выспаться с утра.
Американская Федерация
Алабама
Колумбия
Рейс был не самым удобным: так рано контора ещё закрыта, хотя… он свободно может заехать на квартиру, привести себя в порядок, и если Джонни в загуле, то тем интереснее получится. К тому же сегодня – первое сентября, и надо будет если не заскочить, то позвонить Ларри, поздравить его.
В аэропорту Колумбии первым ему попался на глаза полицейский осведомитель, и Фредди невольно усмехнулся:
