На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева
– И без пастуха остался? – засмеялся Андрей. – Да и ты бы не просто смотрел.
Эркин кивнул, Но нахмурился.
– Пулю кулаком не обгонишь. Ты смотри, второй раз он не пропустит.
– А второго раза и не будет, – ухмыльнулся Андрей. – Он понятливый. Но так-то… бывает со мной, заигрываюсь.
– Смотри, не доиграйся.
– Буду смотреть.
Андрей убрал карту, и они стали разбирать щавель.
Увидев лицо Фредди, Джонатан сразу достал бутылку.
– Тебе примочку или внутрь?
– Внутрь, Джонни. Примочки мне уже делали.
– Это тебя где, если не секрет?
– Не секрет. Я дурак, Джонни, на волков как на дворняг вышел. – Фредди подмигнул заплывшим глазом.
– Ясно, – кивнул Джонатан. – А примочки кто делал?
– Они же.
– Тогда не понимаю.
– Я тоже.
Фредди отхлебнул сразу полстакана и прислушался к себе.
– Стадо цело, и они за него будут драться, Джонни.
– Уже легче. Вы это выяснили до или после драки? И ещё, Фредди. Они двигаться могут, или ты их уложил надолго?
– Отвечаю, – Фредди допил и налил себе ещё. – Драки не было. И они оба целенькие и активненькие.
– Совсем интересно. – Джонатан сидел на краю стола, разглядывая опухшее лицо Фредди. – И кто же это тогда тебя?
– Дерево, Джонни. Я застал их врасплох. И очень удачно упал на дерево.
– То есть…
Фредди кивнул.
– Меня шарахнули сзади, я влетел в дерево и вырубился.
– Ловко. И кто из них?
– Джонни, послезавтра я переселяюсь к ним. Инцидент исчерпан. Но тебе я не советую подъезжать к ним незаметно.
– Что они прячут, Фредди?
– Они набиты тайнами как хороший кольт патронами. Только задень, выстрелит.
– Раньше обходилось.
– Я не подходил так близко.
Джонатан усмехнулся.
– И ничего не узнал, ни одной тайны?
– Джонни, – Фредди говорил тихо со знакомой Джонатану усмешкой, от которой у многих бы захолодело внутри. – Ты выложишь эти козыри в своей игре. В своей, Джонни. А у них игры другие.
– Ладно, Фредди. Мне хватает своих козырей. Было бы цело стадо.
Фредди улыбнулся уже другой улыбкой.
– Подумай, чем будешь откупать их от кровной мести, когда они кого из резервации укокошат.
– Даже так? – Джонатан недоверчиво покачал головой.
Фредди молча подал ему свою шляпу. Джонатан повертел её, нашёл разрез.
– Однако!
– Я выразил сомнение в их вооружённости. Я не видел броска, Джонни.
– Индеец?
– Эндрю.
– Однако, – повторил Джонатан. – Ещё бы немного…
– У парня хорошая рука.
Фредди повертел в руках стакан и вдруг негромко засмеялся.
– Хочешь пари, Джонни. Завтра у стада будет один.
– А второй?
– Второй поедет к резервации. Спорим?
– Я с тобой не играю, Фредди. Накладно.
– Как хочешь, Джонни. Но проверять я не буду, – и усмехнулся. – Накладно.
Потрескивают в огне сучья, рассыпая искры, булькает щавель в котелке…
– Ну, давай. Ты как?
– Ладно. Сегодня я рассказываю. А ты завтра, а то поздно уже.
– Пошёл, – кивает Андрей.
– Значит, почему мне бриться не надо, так? Ну, слушай. Мне лет тринадцать, может, чуть больше было…
…Очередная сортировка шла как обычно. Они сбились в углу зала. Надзиратель по одному высылал их в центр. К врачам. Жёсткие твёрдые пальцы на его теле. Ощупывают бёдра, пах.
– Руки за голову… Открой рот… Закрой… Нагнись… встань прямо… Член подними…
Он послушно, уже привычным усилием напрягает мышцы живота и бёдер.
– Держи, держи… – врач следит за его усилиями по секундомеру, заглядывает ему в лицо.
Он старается сохранить невозмутимое выражение. Некоторые заискивающе улыбаются врачам, хихикают и дёргают животом, едва врач дотронется до мошонки или члена. Он и тогда не сопротивлялся – не дурак же он, но без приказа ничего не делал. От напряжения у него начинают дрожать губы, на глаза наворачиваются слёзы.
– Опусти.
Наконец-то! Он распускает мышцы с невольным вздохом облегчения…
– …Так вы что? Так можете… безо всего… ну без?..
– Без бабы? – приходит Эркин на помощь Андрею. – По приказу?
– Ну да.
– Можем, – пожимает он плечами.
– Как это? Ну… – Андрей краснеет, путается в словах.
Эркин усмехнулся.
– Раз можешь, значит, обучен. Готов к работе. Я ж говорил. Слушать – приятно не будет.
Андрей сплёвывает, закуривает частыми затяжками.
– Ты того, про кожу обещал, а не про это…
– К тому и веду. Так нас и отсортировали. И погнали…
…Брили наголо. Везде. Даже брови снимали. И вот он стоит перед двумя белыми. Они, как и врачи, в белых халатах. Но на столе рядом какие-то странные тряпки навалом, ножницы, миски с остро пахнущей жидкостью. Они весело с незлой насмешкой оглядывают его.
– Ну-ка, покажись.
Один из них берёт его за руку и поворачивает то одним боком, то другим. Он старается не отводить глаз, чтобы видеть их и не пропустить удара, но второй берёт его за подбородок.
– Не верти головой. Так. Ну что? – обращается к первому. – Что будем делать?
– Картинку, – смеётся тот. – Материал отменный. Много добавлять, только портить, – и уже ему. – Стой смирно. Руки за спину. Ноги расставь. Вот так. Сейчас мы тебя сделаем.
Белый берёт миску с плавающей в ней кистью и покрывает густой коричневой мазью его лобок.
– Вот так тебе. Только обозначим. Давай покрышку.
А, это не ему, другому белому. Чёрная плотная ткань плотно прилегает, как приклеивается к коже, закрывая окрашенное место. Белый разглаживает ткань, аккуратно срезая, на его взгляд, лишнее.
– Ну вот, тело мы сделали. Теперь голову.
– Подмышки делать не будешь?
– Нет. Я бы ему и лобок не делал, но по стандарту положено. Ты посмотри, мышцы накачает, проработает… Вся эта волосня только испортит картину. Так голова… Что у нас с головой?
Белый крутит его голову, держа за уши. У белого пальцы сильные, но мягкие. Но… но словно не чувствуют, что в них живое… Он не живой для них.
– Форма неплохая.
– И лицо…
– Сделаем так… Давай основу. Цвет и форму менять не будем. Только длину отрегулируем.
Кисть покрывает его голову мазью, или это краска такая?
– И прядь сделаем. Вот смотри, – несколько новых мазков поверх уже сделанного.
– Не скосил?
– Симметрия неестественна. Пойми, здесь главное иллюзия естественности. Так, покрышку поплотнее. Срежь ему на затылке.
– Не высоко?
– В самый раз. Шея открытая здесь. И брови теперь, – и уже ему. – Не дёргайся, не больно.
Два мазка перечёркивают ему лоб.
– Поправь.
– Зачем. Переносицу оставим, – и опять ему. – Улыбнись.
Он послушно раздвигает губы.
– Ну вот, куда ему сросшиеся. И излома не надо. У него глазница аккуратная. Вот по этой линии и пройдёт. Давай покрышки. И ресницы. Чуть-чуть. Закрой глаза. Вот так. Вот и всё.
