Никуда от меня не денешься - Кристина Майер
Из старой школы новостей не было. Мне так и не удалось узнать, что с Василисой. Слышала, что они переехали в другой город. По старой школе и друзьям я точно не скучала, мне нравилось учиться в новой школе.
Ян никогда не предупреждает, когда приедет в особняк. Вижу его машину во дворе, сердце пропускает удар. Стараюсь подавить радость, но улыбка все равно расцветает на губах. У нас будет свидание, пусть и дружеское.
Вхожу в домик прислуги, спешу принять душ и переодеться. Обычно Ян почти сразу приходит за мной. В это время дня в доме никого нет.
Выхожу из душа, вздрагиваю, обнаружив в спальне маму. Она последние дни все реже появляется в нашей спальне, почти не ночует здесь. Я понимаю, что у нее роман с Эдуардом Викторовичем. Не могу объяснить почему, но мне неприятен их роман. Я боюсь, что их отношения рано или поздно закончатся, и нам придется уйти из этого дома…
— Давай, быстро одевайся, нас Эдик и Ян ждут в доме, — нервничая, произносит мама. Я удивлена, что в рабочее время она в роскошном платье, с профессиональным макияжем и прической.
— Что-то случилось? — передается мне ее волнение.
— Собирайся, Вера, — сжимает руки в замок. Злюсь, когда она меня называет этим именем. Иду одеваться, беру первый попавшийся спортивный костюм с начесом. На улице зима, а я только после душа.
— Надень что-нибудь нарядное, — с долей раздражения в голосе выговаривает мама. Поднимается и начинает нервно расхаживать по комнате.
— Нарядное? — удивившись, роняю из рук костюм. Наклоняюсь, поднимаю вещи.
— Надень платье, что я подарила на Новый год, — махнув в сторону шкафа.
— Мама, что происходит? — появляется неприятное предчувствие, будто что-то должно случиться.
— Эдик просил не говорить. Поторапливайся, Вераника, — мама словно на иголках сидит.
Достаю платье, как она и просила. На самом деле мне хочется скорее понять, что это за таинственность, поэтому не спорю. Минут за двадцать успею одеться и высушить волосы.
В столовой нас ждут Самсоновы. Ян напряженно постукивает вилкой по столу, видимо, он тоже не в курсе происходящего. Стараюсь не обращать внимания на холод, что сковывает мои внутренности. Мама проходит к столу, садится рядом с Эдуардом Викторовичем. Перестают делать тайну из своих отношений? Перевожу взгляд на Яна, хочу понять, как он реагирует. Злой усмешкой он реагирует.
— Ника, присаживайся, — говорит Эдуард Викторович, указывая на стул рядом с Яном. Стол празднично накрыт. Что это все значит?
Молчание…
Напряжение в воздухе…
— Ян, ты знаком с Алисой и ее дочерью Никой…
— Переходи к делу, — Самсонов сжимает на столе кулак.
— Сын, я женился на Алисе, — Эдуард Викторович делает торжественное объявление. Берет мою маму за руку, сжимает пальцы. — Теперь у тебя есть сестра, — отчим переводит на меня взгляд. Мне хочется верить, что это шутка. Мама просто светится от счастья, что лишь подтверждает слова Эдуарда Викторовича.
Ян поднимается на ноги, резко отбросив стул назад. Тот с грохотом падает на пол.
— Сестра? — усмехается Самсонов. Нехорошо так улыбается. Взглядом выжигает в нас дыры. Мне хочется крикнуть, что я ничего не знала, но это не поможет. В глазах Яна вынесен приговор. Он в бешенстве. — Ника мне не сестра, — тянет с предупреждением в голосе.
— Ян, послушай!.. — качает головой Эдуард Викторович, поднимаясь следом за ним на ноги.
— Это ты меня послушай! — кричит Ян на отца. Смотрит на мою маму, как на грязь под ногами. — Только моральный урод будет испытывать к сестре то, что испытываю я к этой девчонке. А я не урод! Повторяю еще раз, Ника мне не сестра. Придет время, она окажется в моей постели, — зло скалится. — Не только тебе прислугу в койку таскать, — бросает пренебрежительный взгляд на мою маму. — Только я, в отличие от тебя, жениться не собираюсь! — бросает злые слова, которым я не могу найти оправдания. Как такое можно простить?
Значит, я для него всего лишь прислуга, с которой он решил в будущем переспать? Он это сказал, чтобы отомстить родителям, или действительно так думает? Глупое сердце еще надеется его оправдать, но для чего бы он ни говорил эти слова, они уже засели в душе.
Не думала, что бывает так больно, когда тебе разбивают сердце. За что? В один миг можно возненавидеть человека, в которого ты была влюблена…
— Ян, следи за словами! — начинает злиться его отец. — Извинись! Немедленно!
Ян переводит взгляд на меня. Молчит. А я с трудом сдерживаю слезы, что копятся в уголках глаз.
Я встаю из-за стола, пока не разревелась. Спешу на выход, а потом срываюсь на бег. Верхнюю одежду оставляю в прихожей, она мне не нужна, я все равно не чувствую холода. Несусь через весь двор, словно за мной гонится стая собак. Закрывшись в спальне, даю волю слезам…
Глава 16
Ника
Выхожу из школы чуть позже других, меня задержала классная, интересовалась, по каким предметам я собираюсь сдавать экзамены. Девчонки не только из моего класса, но еще из нескольких параллельных почему-то до сих пор не разъехались. Обычно я не обращаю внимания на их треп, но тут он настолько восторженный, что невольно прослеживаю взглядом в сторону ворот, куда все они смотрят.
Вижу до боли знакомую машину, рядом с которой стоит Ян в окружении старшеклассников. Чувствую резкий укол в сердце. Зачем он приехал? Он не сможет никакими извинениями стереть из памяти сказанные слова.
Любуюсь им несколько секунд, мое сердце, несмотря на свои раны, не может его забыть. Опасаясь, что он почувствует мой взгляд, отступаю назад. Успеваю скрыться за стенами школы раньше, чем он меня заметит. Не хочу видеть Яна, после того что он наговорил в тот день. Он пытался мне звонить, писать, но его номер я сразу отправила в черный список, даже не открыв сообщения.
Несколько раз он приезжал в имение, даже поднимался в мою спальню, но я ни разу к нему не вышла. Я даже на ужин не спускалась, чтобы его не видеть. Уезжала с водителем за час до начала занятий, лишь бы не пересекаться с Самсоновым. Стоит подумать о Яне, в ушах тут же звучат его оскорбления. Он сделал мне очень больно.
Интересно, мама знает, что Самсонов приехал за мной?
Последний месяц был невероятно сложным для меня, наверное, поэтому я никак не могла определиться, куда буду поступать. Я чувствовала себя чужой в новой семье. Эдуард Викторович единственный, чье отношение ко мне не изменилось. Мама обижалась,
