Луна Вечности - Рони Ротэр
Яд страха, сковывавший мысли и леденивший кровь в жилах, понемногу вымывался, вытеснялся воодушевлением. Нависшая над Падхаром мрачная тень возможной кары постепенно растворялась в лучах открывающихся перспектив. К завершению молитвы евнух окончательно воспрял духом.
К его возвращению Сеймё, как всегда, накрыл стол к завтраку. Падхар положил в рот кусочек тонкой, как бумага, лепешки с завернутыми в неё маринованными водорослями, задумчиво прожевал.
— Скажи, Сеймё, на что ты мог бы решиться, чтобы снова стать молодым? И здоровым?
Слуга недоуменно взглянул на евнуха.
— Я не думал об этом, панжавар.
— Совсем? — Падхар устремил пытливый взгляд на старика.
— Я не смею отвлекаться на бесполезные мысли, — смущенно поклонился тот.
— Ну а всё же?
— Сейчас моя жизнь понятна и наполнена смыслом, — набравшись смелости, со вздохом ответил Сеймё. — Стань я завтра молодым — и придется преодолевать весь путь заново, совершать новые ошибки и переживать утраты. Будь у меня возможность, я бы попросил у богов умиротворения и покоя. Я слабый человек, панжавар. У меня не хватит сил прожить две жизни.
Падхар с некоторым удивлением выслушал Сеймё. Он ожидал другого ответа. Но старый слуга в чем-то был прав — не у каждого достанет силы духа на вторую жизнь. Некоторые и единственную спешат преждевременно завершить. Такая сила, такое стремление есть у владыки Дербетана. Но ему они даны по праву рождения.
Блюститель гарема самодовольно усмехнулся, подумав, что в полной мере обладает этим качеством. Его прежнюю судьбу когда-то определил отец. Новую Падхар создаст себе сам.
— Ты хороший слуга, Сеймё, — с милостивой улыбкой кивнул евнух. — Расторопный и сообразительный. Я уже сыт, можешь убрать со стола и доесть оставшееся.
— Благодарю, панжавар Падхар, — польщенный Сеймё покраснел от удовольствия.
— Да, еще кое-что, — старясь казаться небрежным, пощелкал пальцами Падхар. — Отправь весточку в Устричный дом этому… купцу с севера: завтра после полудня я буду ждать его в павильоне на рынке рабов.
За следующие сутки разгоряченный ум Падхара родил не одну идею, как осуществить задуманное дерзкими северянами дело. Но все они, даже самые фантастические, рассыпались в пыль, наталкиваясь на одно и то же препятствие — дворцовый уклад.
Исчерпав идеи и отчаявшись придумать что-то осуществимое, Падхар едва дотерпел до назначенного часа и отправился на Рыночный остров.
Неспешно пройдя по пустеющей рыночной площади, евнух заглянул в распахнутые двери павильона. Северян там еще не было. Переговаривающиеся и посмеивающиеся работники заканчивали уборку — сметали обрывки веревок и обрезки волос, отмывали пол от грязных следов. Евнух поморщился, ощутив еще не выветрившийся запах немытых тел — похоже, сегодня торговали «грубой силой». Увидев Падхара, уборщики замолчали, засуетились, живее орудуя метлами, скребками и мочалками. Евнух, помявшись на пороге, предпочел духоту павильона лишним взглядам. Прошел по мокрым доскам к стоявшему на неизменном месте креслу и сел, с неудовольствием косясь на нерасторопных, по его мнению, слуг. Это помогло — под его хмурым взглядом уборка быстро завершилась, и работники ушли.
Евнух утомленно прикрыл глаза, одновременно настороженно прислушиваясь к окружающим звукам. Шагов полуэльфов он всё же не услышал, и испуганно дёрнулся, когда рядом с ним прозвучал голос Гилэстэла.
— Приветствую, панжавар Падхар.
Падхар некрасиво хрюкнул-охнул, распахнул глаза и схватился за грудь.
— Вы меня в могилу сведете!
— Напротив, — усмехнулся князь. — Я обещал сделать вас молодым и здоровым.
Оглядев пустой зал, Гилэстэл повел бровью.
— Я думал, вам снова нужна моя помощь в исправлении изъянов кандидатки. Но вижу, что мы тут одни.
— Так и есть, — понизив голос, сказал евнух. — Именно что одни. Теперь наши встречи будут проходить или здесь, или в других местах, которые я укажу.
Астид скривился.
— Здесь? А чем плох Устричный дом?
— Тем, что там много лишних глаз и ушей, — прошипел Падхар. — Я едва сердца не лишился в последнюю нашу встречу! Произнести такое в том месте!
С минуту он буравил стоящего напротив полуэльфа укоризненным взглядом. Гилэстэл покаянно приложил руку к груди. Не дождавшись словесных извинений, Падхар вздохнул, глянул на Астида и указал пальцем на вход в павильон.
— Закройте дверь.
Полукровка чуть прищурился на тон, но просьбу выполнил. Евнух, не вставая с кресла, кивнул Гилэстэлу.
— Так что вы хотите, чтобы я сделал?
— Нам нужно попасть во дворец. Туда, где хранится артефакт.
— Вам? Во дворец? — опешил евнух. — Вы что думаете, дворец повелителя — как лавка? Зашёл по собственному желанию, и вышел, когда хочется? Существует порядок. Понимаете это слово? Порядок! Малейшее его нарушение — и вы висите прикованным на утесе, а чайки выклевывают вам глаза, — при этих словах Падхар содрогнулся.
— Мы готовы ему следовать, — сказал Гилэстэл. — И надеемся с вашей помощью познать все его тонкости и учесть нюансы.
— Тонкость в том, — язвительно протянул Падхар, — что нужная вам вещь находится в спальных покоях самого владыки, в Лунной комнате, которая отпирается только в новолуние. Ни мне, ни кому-то другому туда входа нет.
— Никому? — переспросил Гилэстэл.
— Никому. Кроме самого Дербетана и тринадцати его наложницам, Невестам Луны.
Гилэстэл в раздумье коснулся подбородка, походил взад-вперед.
— Что ж, список не так уж мал, — сказал он, наконец.
— Хотите узнать у каждой из них, не согласятся ли они вам помочь? — саркастически усмехнулся Падхар.
— Нет. Хочу кое-кого включить в этот перечень. С вашей помощью, разумеется.
— Кого? — не понял Падхар.
— Новую наложницу, к примеру.
Падхар, уставившись на беловолосого чужака с выражением крайнего удивления, раздраженно потряс руками.
— Вы ничего не поняли из того, что я сказал. Дворец живет обычаем, традицией! Новая наложница должна пройти долгий путь, прежде чем окажется в заветной комнате. Чтобы стать Невестой Луны, нужно быть исключительной женщиной. Они ждут годами. Годами!
— Это долго, — согласился князь. — Мне бы не хотелось растягивать дело на такой срок. Месяц, может два.
Падхар обессилено уронил голову на ладони.
— Мне казалось что вы — здравомыслящие люди, — простонал евнух вымученно. — Я так жалею, что согласился!
Гилэстэл усмехнулся.
— Мы здравомыслящие. И в подтверждение я прошу подробно просветить нас насчет дворцовых обычаев. Астид, будь добр, организуй нам какую-нибудь снедь и выпивку для продолжительной беседы, раз уж господин Падхар отказывается от встречи в Устричном доме.
Полукровка вышел, а Гилэстэл придвинул стол к креслу, в котором, нахохлившись, сидел Падхар. Сам устроился на одном из стульев и кивнул евнуху:
— Я весь внимание.
Вернулся Астид. Со снедью было негусто, но вина оказалось в достатке. Падхар, у которого от долгих речей пересохло во рту, жадно приник к бокалу. Отмахнувшись от предложенной
