Луна Вечности - Рони Ротэр
— Решайтесь, — обернувшись, молвил напоследок. — В ваших силах изменить свою судьбу.
Падхар, вперив неподвижный взгляд в створки дверей, остался один.
Спускаясь по лестнице, Гилэстэл оглядел зал. Танкри закончила выступление, и на помосте теперь кружились другие девушки. Астида в зале не было, за покинутым столом веселилась чужая компания. Полуэльф прошел в свою комнату. Вещи были им предусмотрительно собраны и упакованы еще днем. Полукровки не было и в комнате, но Гилэстэл подозревал, где он может быть с большой долей вероятности. Учитывая инцидент со слугой, Астида сейчас следовало искать на самом верхнем этаже Устричного дома.
Вытащив из сумки тубу с письменными принадлежностями, Гилэстэл оторвал от чистого листа бумаги небольшой клочок и написал на нем несколько слов. Выглянув в коридор, остановил проходящего мимо слугу и, сунув ему свернутую записку и мелкую монету, сказал: «Танкри». Затем убрал тубу, лег на кровать, закрыл глаза и стал ждать.
Относительно полукровки Гилэстэл не ошибся. Получасом ранее Астид, набрав в грудь воздуха, постучал в дверь Танкри. Она открыла сразу. На лице, разгоряченном выступлением, еще не погас румянец. Астид сглотнул, ощутив запах её влажного тела и примешивающийся к нему аромат ирисов.
— Ты? — удивилась Танкри.
По вспыхнувшим искоркам в глазах было видно, что она рада. Астид улыбнулся в ответ.
— Пришел выразить восхищение твоим талантом. Выступление было великолепным.
— Не знаю, не знаю, — с деланным сомнением Танкри наклонила голову. — По-моему, меня сегодня перещеголяли. Бедняга Инчу! Ошпарить помощника секретаря Торгового Совета! За такой спектакль можно поплатиться не только работой.
— Ты имеешь в виду недотепу, устроившего погром в зале?
— Его самого.
— Его несчастье — следствие невоздержанности в словах.
Танкри непонимающе подняла брови.
— Он предложил мне купить тебя на эту ночь, — пояснил Астид. — За двадцать ри.
Глаза Танкри стали неприязненно холодными, улыбка потухла на застывшем лице. Она отвела взгляд, отступила на шаг.
— Вот как. Ты уже расплатился?
— Сполна, — ухмыльнулся Астид.
— Тогда вам придется подождать, — резко ответила танцовщица. — Меня не известили об этом. Я должна привести себя в порядок, панжавар Астид. Вас позовут, когда я буду готова.
Она сделала попытку закрыть дверь, но Астид подставил ногу и раздвинул створки.
— Танкри, я расплатился, а не заплатил. Его слова пришлись мне не по душе, а предложение показалось неприемлемым. Я не покупал ни за двадцать, ни за тридцать ри ночь с тобой. Это я спровоцировал инцидент и омрачил твоё выступление. Не смог сдержаться. Прости.
Танкри подняла на него удивленные глаза. Взгляд посветлел.
— Ты только за этим пришел?
— Не только. Смотри, специально их купил, — Астид подкинул на ладони мешочек, отозвавшийся стуком деревянных палочек. — Сыграешь со мной? На желание.
— Ты ведь не умеешь играть?
— Тем лучше для тебя, — пожал плечами полукровка. — Есть все шансы оставить меня с носом.
— Ты и так с носом, — оттаивая, усмехнулась танцовщица. — На желание, значит? А ты уверен, что сможешь его исполнить?
— Я рискну.
В приоткрытое окно доносились голоса подвыпивших поздних гуляк. Астид и Танкри, так и не снявшая наряда, сидели на полу. Меж ними лежал мешочек, в который они по очереди запускали руку. Астид вытащил очередную палочку, присоединил к остальным, зажатым в левом кулаке, и повернул их к Танкри, демонстрируя нанесенные символы.
— Двадцать девять.
— Ты жульничал! — возмущенно воскликнула Танкри.
— А ты поддавалась, — вкрадчиво ответил Астид, бросил палочки на пол и протянул руку, спуская ткань с её плеча.
Танкри засмеялась, и, послушная движению полукровки, прильнула к нему.
— Ты победил. Но и я не проиграла. Ведь наши желания совпадают.
Широкий серп растущей луны подсвечивал рассеянным светом комнату с рассыпанными по полу деревянными палочками и раскиданной одеждой. Проникающий в окно легкий ночной бриз разбавлял аромат ирисов запахом соли.
Она не стонала, не кричала, но едва не свернула Астиду запястье, стиснув его в миг экстаза. Полукровка сжал зубы и стерпел. Свернувшись калачиком, Танкри долго содрогалась всем телом, а потом, протяжно вздохнув, с умиротворенной улыбкой вытянулась на животе. Полукровка обнял её, уткнувшись в шею под ухом, в то место, где волнующий запах был интенсивнее.
Кто-то завозился снаружи у двери. Астид поднял голову, увидел, как в щель между дверных створок просунулся белый клочок бумаги и с тихим шорохом упал вниз. Астид осторожно, стараясь не потревожить мерно дышащую Танкри, высвободил и вытянул руку к двери. Записка порхнула к нему в ладонь, Астид развернул её, подставил под лунный свет и прочел слова, написанные мелким ровным почерком князя. На секунду задумался, взглянув на лежащую рядом женщину, и скомкал клочок. Когда он разжал кулак, с ладони слетело облачко невесомого пепла и растворилось в воздухе.
Полукровка склонился над Танкри, осторожно поцеловал её в висок. Она не спала, улыбнувшись в ответ. Астид погладил Танкри по бедру, поводил пальцами по темно-коричневой обширной родинке с неровными краями и пучками коротких волосков.
— Хочешь, я избавлю тебя от этого пятна?
Танкри отрицательно покачала головой, не открывая глаз.
— Это мой оберег. Отпугивает многих, желающих провести со мной ночь.
— Ты странная, — Астид провел ладонью от ее бедра до плеча, прикрыв веки, наслаждаясь прикосновением к гладкой, мягкой, горячей коже.
— Чем же? — промурлыкала танцовщица.
— Отказываешься от того, чему другие были бы рады. От свободы, от красоты.
Танкри приоткрыла глаза, недолго смотрела на Астида сквозь длинные ресницы, затем усмехнулась.
— Просто я знаю, от кого можно принимать такие дорогие подарки, а от кого нет.
— То есть от меня принимать подарки ты не хочешь? — поднял брови Астид.
— Не хочу, — сонное выражение улетучилось из глаз Танкри, она улыбнулась. — Ты ведь заставишь платить за них рано или поздно. Как и твой господин. Вы не преподносите даров, вы делаете вклады. Деньгами ли, делами ли. И ждете отдачи от своих вложений. А я не хочу быть вам обязанной.
— Хочешь сказать, что я сейчас должен заплатить тебе? — прищурился Астид, приподнимаясь на локте.
— Нет, — улыбка Танкри стала лукавой. — Ты ведь выиграл эту ночь.
Астид хмыкнул, поднялся, подошел к столику и, налив из стоящего на нем кувшина воды в чашку, выпил. Оглянулся на Танкри. Она лежала, прикрыв глаза и блаженно улыбаясь. Полукровка двинул пальцами, и из брошенной на пол куртки к нему в ладонь перелетела маленькая коробочка. Неслышно её открыв, Астид кинул щепотку светлого порошка в чашку и налил воды.
— Пить хочешь? — присев на край кровати, он протянул чашку танцовщице.
Она потянулась, села.
— Что это? — приняв чашку, вопросительно взглянула на Астида.
— Вода.
— А еще? — прищурилась она. — Я видела. Что ты туда добавил?
Полукровка замялся, но, собравшись с
