Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1984 год
Продрогшие и злые, подруливаем к лесистому острову.
Тархов сразу засобирался.
— Куда вы, Вадим Сергеевич? — спрашивает Люда.
— Вода прет, слышите, какой гул стоит?
Вадим Сергеевич Тархов среди нас самый опытный следопыт: тридцать лет бродит по чукотским урочищам. Многое испытал и перевидел. Немало бродил по просторам Якутии, по побережью Ледовитого океана, вместе с известным ученым Успенским работал на Аляске, принимая активное участие в отлове и завозе овцебыков в СССР.
— Надо бы лодки перетянуть повыше. Береженого бог бережет,— сказал Тархов и шагнул от огня в темноту.
Коряцкая протока — это каскад мелководных, галечных плесов, соединенных узкими перешейками. Правый коренной берег крутой, весь в обвалах, повсюду упавшие стволы чозении и тополя. Левый — пологий, заиленный, в зарослях ивняковой лозы.
Именно на Коряцкой протоке произошла наша встреча еще с двумя сотрудниками ИБПС Юрием Штундюком и Борисом Кузнецовым. В самом большом по размерам и идеальном для изучения лососевом нерестилище биологи проведут заключительную стадию исследований.
...Юрий с Борисом распутывают мелкоячеистую сеть. Тархов с Людмилой устанавливают возле палаток складной стол, раскладывают весы для взвешивания рыбы, инструмент. Викторовский колдует над пробирками.
Через полчаса ученые имеют ценный улов: десятка два мальков.
— Это и есть мальки кеты? — недоверчиво спрашиваю у Штундюка.
Тот утвердительно кивает.
Надо же! С трудом верится, что из полупрозрачных не более булавки малявок вырастут рыбины полуметровой длины. Всего за три года.
А биологи, словно величайшую драгоценность, переносят крохотных рыбешек в отдельные термосы. Затем долго взвешивают мальков, измеряют, нумеруют, рассматривают под микроскопом. Полевые дневники заполняются записями.
— На этом этапе,— поясняет Штундюк,— мы исследуем молодь в период ската, так называемый период катадромной миграции, то есть исследуем, в каком биологическом состоянии находятся мальки кеты одновременно на нерестовом участке и на фарватере.
До недавнего времени ученые считали, что на Чукотке новорожденная молодь выходила из всех нерестовых бугров разом в один определенный момент и течением уносилась в море.
— Мы опровергли это утверждение и теперь можем внести поправку,— говорит Викторовский.—Мальки лососевых скатываются вниз непрерывно в течение нескольких месяцев. За три последних года изысканий мы выяснили, что рано покинувшая бугры молодь, попадая в устье реки и в Анадырский лиман, из-за низких температур воды почти полностью погибает. К счастью, этот процент незначителен. Основная масса кочует в июле — августе, что обеспечивает высокий возврат производителей в родные места. Заманчиво было бы создать генетический метод, чтобы предотвратить гибель лососевых на ранней стадии развития...
— Скажите, Ростислав Михайлович, будут ли ваши исследования представлять практический интерес?
— В основном для этого и трудимся. После того как климатические условия в Анадырской впадине изменились за последние десять лет в сторону потепления, что повлекло за собой расширение зоны нерестилищ, мы на основании скрупулезных подсчетов разработали рекомендации по регулированию лицензионного лова лососей для жителей приречных поселков. Кроме того, усиленно переселяем дальневосточных кету и горбушу в северо-западные области страны. Дело это новое, и проблем тоже достаточно. У нас есть конкретная программа по акклиматизации лососей. Немалый интерес представляет следующий момент. Изучая нерестовые бугры, мы столкнулись с загадочным фактом: обнаружили в одном икромет-ном месте разных по размерам мальков. Отчего, спрашивается, такое несовпадение? Ответ пока не найден, потребуется время. В общем, наша работа, надеемся, приближает тот день, когда можно будет вмешаться в биологический процесс и регулировать повышение веса лососей. Чрезвычайно заманчивая перспектива... Потом экологические проблемы...
Закончив кропотливую работу с молодью, биологи принялись за изучение крупных лососей. В одну из пауз Штундюк предлагает:
— Если хочешь отснять нерестовые бугры, собирайся. Поедем на противоположный берег.
Юра выискивает для меня удобную точку. Чтобы можно было стоять в покойной позе, мастерим из жердей что-то наподобие упора. Замираем.
Под нами тихая и прозрачная вода, все камешки пересчитать можно. На высветленных солнцем клочках дна отчетливо просматриваются нерестовые бугры из галечника, очищенного от ила. Бугры внешне скорее похожи на миниатюрные кратеры. Вокруг снуют рыбины.
Мы наблюдаем, как самки, лениво шевеля плавниками, выписывают круги над буграми, потом останавливаются, переворачиваются на бок и неожиданно быстро начинают действовать хвостом, разгребая камни. Горбоносые зубастые самцы держатся возле своих избранниц, ревностно следят за соперниками и жестоко наказывают смельчаков.
— Юра, а самцов, по-моему, намного больше, чем самок,— шепотом говорю Штундюку.
— Такая закономерность. Обычно самцов больше в три-четыре раза.
— А какая глубина нерестовой протоки?
— Здесь, в Коряцкой, тридцать-сорок сантиметров.
— А как же зимой, неужели вода не промерзает?
— Если бы промерзала, икринки погибли бы. Спасает глубокий снег. И роднички еще действуют.
— Скажи, Юрий, действительно прав Викторовский, когда рассказывал нам о сокращении популяции кеты?
— Прав. Большой урон приносит хищнический лов рыбы в нейтральных водах. А сколько еще браконьеров, действующих тихой сапой...
Биологи остаются на нерестилище, мы уезжаем в Марково.
Мелькают пологие берега. Позади остались нерестовые плесы и полумесячное путешествие по одной из крупнейших рек северо-востока страны. Мысли возвращаются к ихтиологам, к их заботам, к проблемам рыбных запасов.
Анадырское стадо кеты — самое крупное на дальневосточной окраине. Открываемый отдельными «гонцами» в июле нерестовый ход продолжается еще долго, даже подо льдом. Очевидцы рассказывают, что и в январе при подледном лове в сети попадает кета. Ежегодно лососи расчищают свои излюбленные участки, вернее, исконные места, где они появились на свет, и тем препятствуют их заилению. Если же водоемы закрыты по каким-нибудь причинам на несколько лет, то они выходят из строя.
Пять последних лет реку Анадырь контролируют сотрудники лаборатории Викторовского. Сделано немало. Организованы опорные пункты рыбоохраны, взяты на учет все плавсредства у местного населения, молодь переселяют из слепых рукавов в галечные протоки. Словом, комплекс научных и практических изысканий ученых уже сейчас дает о себе знать: рыбы, направляющейся на нерест в верховьях рек Чукотки, из года в год становится больше.
А. Шаров Река Анадырь
Земля Эко
Этот памятник на огромной круглой площади привлек мое внимание еще издали: статная фигура женщины, словно впаянная в седло, на вздыбленном коне. Мы же спускались по длинным высоким ступеням, осмотрев только что Лагосский национальный театр — один из крупнейших в Африке.
— ...Здесь, в этом здании, выступал советский космонавт Леонид Кизим,— рассказывал наш добровольный гид Кола Огундовале, историк, преподаватель местного университета. — Давал концерт Иосиф Кобзон . Я слушал его еще раньше, когда учился в Ленинграде. О, у вас превосходные театры и концертные залы...
— А что это за памятник? — спросил я.
— Это достопримечательность Лагоса. И даже всей Нигерии. Памятник царице Амине. В Ленинграде я часто приходил к памятнику Петру Первому. Он чем-то напоминал мне Амину, Лагос, мою родину. Царица Амина занимает в нашей истории большое место. Это была выдающаяся женщина: волевая, настойчивая, умная. Воины, с которыми Амина ходила в многочисленные походы, много лет не знали поражений, были хорошо обучены, дисциплинированны, выносливы. Сама Амина могла сутками не сходить с коня, ловко владела оружием, разделяла с мужчинами все тяготы войн и походов. Она сумела объединить племена на большей части нынешней территории страны.
Мы подошли к памятнику. Матовый отсвет солнца играл в складках одежды Амины. Казалось, дорожная пыль трудного и дальнего похода припорошила коня и всадницу.
Амина правила племенами, населявшими страну в XVI веке. История народов самой Нигерии намного древнее. Она насчитывает почти два тысячелетия...
...Мы выехали на набережную лагуны. В это время солнце зашторило тучами, и пошел тропический ливень. Наша машина остановилась, но мы не спешили покидать кабину. Выйти под такие струи все равно что окунуться в реку.
— Период дождей начинается, — объяснил сидевший рядом со мной Кола Огундовале.— Но я покажу вам яхт-клуб отсюда. Видите среди деревьев здание? Раньше здесь был, как и в других клубах, вход — только для белых. Сейчас по-иному...
