Олигарх желает жениться - Далиша Рэй
На столе припадочно затрясся стоявший на вибро-режиме телефон.
— Да, — я схватила его и приложила к уху, даже не глянув на номер звонившего.
— Мирослава, — позвал из трубки низкий мужской голос. — Это Арс. Арсений Ковалев, мы с тобой встречались два дня назад в моем ресторане. Здравствуй. Я не отвлекаю тебя от каких-нибудь важных дел?
— Н-нет, не отвлекаете, — ответила, чуть запнувшись, потому что как раз в этот момент напротив дома затормозил знакомый белый Хаммер и из его тонированного нутра выбрался Славинов-старший.
В белой футболке, светлых льняных брюках и с татуировками на предплечьях. Еще с прессом, подтянутой задницей и солнцезащитными очками на носу.
— Отлично, — где-то там, в трубке, обрадовался Арс Ковалев. — Хотел узнать твои планы на сегодняшний вечер. Чем занимаешься?
Славинов огляделся, и заметив меня, застывшую у распахнутого окна, неспешно пошел к калитке.
— Ничем не занимаюсь, — ответила Арсению Ковалеву, догадываясь, что через час-другой так и будет — Даньку увезут и я останусь одна в этом жарком июньском мареве. Нет, останусь с пчелами, солнцем и начавшим цвести клевером. И с речкой Пехоркой, до которой идти двадцать минут по узкой тропинке через лес.
— Отлично! — неведомо чему обрадовался странный Арс Ковалев. Что отличного-то?! Данька ведь опять окажется там, с этими грымзами один на один. А я здесь с пчелами и неиспеченными блинами.
Славинов остановился у калитки и что-то скомандовал парням, выскочившим из подъехавшего следом черного джипа. Те дружно кивнули, и вернулись в машину. А Славинов пошел в мою сторону.
— Тогда приглашаю тебя на свидание. Согласна?
— На свидание? — переспросила я тупо, потому что Славинов уже стоял в двадцати сантиметрах от меня. Положил татуированные предплечья на раму окна, запрокинул голову и уставился, словно никогда до этого меня не видел. — На свидание с тобой?
Перед глазами мелькнула мужская кисть, татуировка на запястье, и мой телефон очутился в руке олигарха. Несколько секунд он внимательно изучал экран. Затем приложил трубку к уху и спокойно произнес:
— Арс, нахуй от моей невесты отвалил, — и сбросил звонок. Положил телефон в свой карман, обхватил ладонью мою шею и потянул к себе, заставляя наклониться.
— На свидание сегодня пойдешь со мной, поняла? — жестко проговорил в мой возмущенно распахнувшийся рот. И собственнически прижался к нему губами.
Глава 16
Янис Славинов
Наверное, зря я ее поцеловал. Однозначно зря. И не потому, что мне не понравилось, как раз наоборот.
Губы у нее оказались совсем не такими, как я ожидал — очень мягкими, податливыми и терпко-сладкими на вкус. Наверное, это вкус жимолости, плантации которой колосятся возле старенького дачного домика с крашенными зеленой краской рамами.
Мне понравилось. Все понравилось. И то, как она, на мгновение напрягшись, вдруг сдалась. Глухо охнула мне в рот и вцепилась пальцами в мои плечи. Стиснула их и уже не отпускала, пока я исследовал ее рот. И ее юркий язычок, попытавшийся ускользнуть от моего захвата, но передумавший, тоже понравился. И дыхание, сразу зачастившее и начавшее сбиваться, только я обнял ладонью ее затылок.
Она мне вся понравилась в этом спонтанном поцелуе.
И я не знаю, чем бы он закончился. Скорее всего тем, что я подхватил бы ее и утащил… не знаю… туда, где у нее спальня. Где смог бы стянуть ее ситцевое платьишко в наивный цветочек и проверить, носит ли она в такую жару белье. Меня прямо до дрожи в пальцах заинтересовал этот вопрос.
В общем, не отпустил бы ее….
— Папа! Папа! — звонкий Данькин голос полетел в нашу сторону из ягодных зарослей, и ежик словно очнулась. Хлопнула длинными ресницами, возвращая осмысленность взгляду. Фыркнула, дернулась и попыталась оттолкнуть меня.
Отпустил. Напоследок, правда, куснул ее за нижнюю губку, но отпустил. И пока Данька ломился к нам через кусты, смотрел, как ежик прижала к ней пальцы, словно не веря тому, что сейчас произошло. И явно готовилась начать выпускать колючки, про которые случайно позабыла в нашем поцелуе.
— Па-апа-а! — Данька уже налетел на меня. Обхватил тонкими руками, впечатался в живот лицом и затрясся, судорожно дыша.
— Дань, ну привет, — я подхватил его на руки. Стиснул тощие бока, подбросил в воздух дрыгнувшее длинными жеребячьими ногами тельце, и снова прижал к себе.
Никогда, наверное, не перестану так делать. Хотя это и смешно, скорее всего смотрится со стороны — все-таки восемь лет уже пацану, не маленький.
Ритка как-то раз увидела наши с Данькой обнимашки, и потом полдня меня этим доставала. Складывала губы в толстое надутое колечко и недовольно цедила про «дурацкие телячьи нежности», не соответствующие моему статусу.
Да и похрен. И на статус, и на очередную глупую постельную грелку с ее мнением. Главное, что нам с Данькой нравится.
Хотя, психологиня, вон, тоже с интересом смотрит. Задумчиво так. Даже голову к плечу наклонила и рассматривает.
Интересно, она тоже что-нибудь про статус скажет? Нет, эта скорее что-то заумно-научное выдаст. Какую-нибудь теорию о правильном родительстве или свое ценное мнение о моем неправильном отцовстве.
Да и похрен. Хотя нет, на психологиню не похрен. Ее мнение мне почему-то важно.
— Папа, — Данька уже не прижимался, а прыгал вокруг меня. От радости терся о мою белую футболку лицом, оставляя фиолетовые следы ягодного сока, которым перемазан весь с головы до ног.
— Дань, — голос психологини зазвучал подозрительно мягко, — твой папа устал, наверное, с дороги. Давай приглашай его в дом — предложи кваса холодного. Жимолостью угости…
Она вдруг осеклась на полуслове и глянула на меня испуганно и как-то горько:
— Или вы сразу поедете?
— Куда поедем? — мы с Данькой недоуменно переглянулись и дружно уставились на психологиню. Она вроде как смутилась и поежившись плечами, пояснила:
— Я имею в виду, раз вы уже приехали, то, наверное, сразу заберете Даню, Янис Альбертович? Мои услуги няни ведь больше не нужны…
Я подхватил застывшего испуганным сусликом Даньку. Перевернул его, счастливо захохотавшего, вверх ногами и тоже засмеялся:
— Давай, Даниил, веди меня в дом и угощай вашим квасом — а то я, и правда, пить хочу.
И уже повернувшись к крыльцу вслед за тянущим меня за руку и сияющим, словно золотой алтын, сыном, подмигнул застывшей в окне Мирославе:
— Нет уж, уважаемая няня, ваша работа еще не закончена. Только теперь у вас будет два
