Знак бесконечности - Виталий Бубенин
Когда он вновь очнулся, солнце уже палило нещадно. Было тихо. Опять вернулась боль, но не такая острая, как раньше, теперь она была тупой, ноющей и, при том, еще довольно сильной. Он опять осмотрел себя — раны покрылись грязной кровяной пленкой. Надо было подняться, надо было что-то делать. Ной, прилагая невероятные усилия, крича от боли, встал. Его качнуло в сторону, и он едва устоял на ногах, рискуя свалиться с высоты того завала, на который его вынесло дождевыми потоками. Он осмотрелся. Пейзаж вокруг был жуткий. Вывороченные с корнем гигантские деревья беспорядочно громоздились друг на друге, а внизу, кроме наносов мусора и грязи, ничего не было. Ной стал осторожно спускаться вниз. Спустившись, он перевел дух и, утопая по колено в грязи, двинулся к ближайшей луже, из тех, которые в изобилии имелись в местах выворотов деревьев. Он вошел в воду и стал жадно пить. Затем он кое-как умылся и промыл свои раны, даже не зная, зачем ему это нужно. Что-то подсказывало ему, что так будет лучше. И действительно, он почувствовал некоторое облегчение. Появилось чувство голода. На поверхности воды плавало много сорванных ветром плодов. Ной основательно подкрепился и почувствовал себя намного лучше.
Человек понимал, что лес стал непригоден для жизни, и нужно идти, искать лучшие условия для обитания. Превозмогая боль, он медленно тронулся в путь, опять повернувшись к солнцу спиной. Зачем ему понадобилось двигаться именно в этом направлении? Он хотел узнать, что произошло с огненным шаром. Ему снова было интересно.
Глава 8
День за днем, преодолевая преграды и морщась от боли, он шел к своей цели. Ему казалось, что если он не узнает, что произошло с огненным шаром, то смысл бытия будет потерян навсегда. Местность впереди становилась все больше похожей на выжженную равнину. Уже почти не встречались, даже обугленные, останки стволов деревьев. Черная сажа и белый пепел. Негде было напиться, нечего было есть. Но далеко на горизонте, справа и слева от себя, Ной видел тонкие зеленые полосы, там сохранились леса, значит надо идти туда, чтобы не погибнуть.
Он решил пойти, держась боком к солнцу, а потом, дойдя до леса, вновь повернуться к нему спиной и идти так, чтобы была видна равнина и можно было утолить жажду и голод. Мысль была новой, но что-то подсказывало ему, что и не новой. Он не стал задумываться над этим, а просто сделал так, как решил. Путь к лесу был не близким. Солнце жгло, не щадя ничего. Жажда мучила человека, заглушив все остальные чувства. Быстрее, быстрее — вот уже видны зеленые волны. Вот, уже можно различить отдельные стволы деревьев, и, наконец, вот она — спасительная тень, прохлада, вода, еда — жизнь. Ной быстро нашел воду, жадно пил. Казалось, он никогда не напьется, но он напился. Он ел сочные плоды, не разжевывая, глотая большими кусками и, наконец, утолил голод. Ему стало так хорошо, как не было никогда. Он нашел мягкую траву в тени дерева, блаженно растянулся на ней и спокойно уснул.
Ной проснулся с первыми лучами зари. Он немного замерз, хотя здесь было гораздо теплее, чем там, откуда он шел. Нужно идти вперед. Он снова тронулся в путь, утоляя голод и жажду без особого труда. Через некоторое время Ной увидел, что лес на горизонте, сливается в единую зеленую полосу с его лесом, а это означает, что он, возможно, близок к разгадке огненного шара. Двигаясь краем леса, Ной стал замечать, что из земли, кое-где, что-то струится. Он не знал, что это дым. Подойдя поближе к одному из таких источников дыма, Ной стал рассматривать, откуда же он идет. Человек уже видел туман, но тот был белесый, холодный и исчезал, как только появлялось солнце. Этот туман был другого цвета — голубоватый, он казался каким-то теплым, и не пропадал на солнце. Почва здесь была очень теплой, почти горячей. Подул ветер, и там, откуда струился дымок, появился маленький язычок пламени. Ною это напомнило тот самый огненный шар, только маленький. Человек наклонился, чтобы получше рассмотреть это. В лицо пахнуло приятным теплом, дым защекотал ноздри, попал в глаза. Ной отпрянул отмахиваясь. Прошло. Во второй раз он приблизился к огню так, чтобы дым не попадал в лицо. Маленький язычок желтого пламени облизывал обугленную головешку. Ною, почему-то, захотелось взять его в руки, и рассмотреть поближе. Он взял огонек обеими руками, поднес к лицу, как будто хотел напиться. Но не успел рассмотреть то, что взял. Резкая боль заставила его отдернуть руки. Головешка упала на землю и обиженно задымила. Ной посмотрел на свои ладони. На одной из них красовался приличный волдырь. Было больно, но не так, как раньше. Боль была не такой сильной, как тогда, когда его всего изранило бурей, и Ной перестал обращать на эту боль внимание. В отдалении он увидел дымок побольше, и пошел туда. На этот раз он был более осторожным. Хотелось, все-таки, разглядеть это поближе. Он встал на четвереньки и смотрел, как огонь облизывает горку головешек. Ной подумал, что неплохо было бы иметь это ночью, когда темно и холодно. Но он понимал, что взять с собой это нельзя, поэтому он запомнил место, и двинулся дальше. Выжженная пустошь — гигантская просека, заканчивающаяся огромным полем. Ной стоял у края леса и всматривался в выжженную равнину. Ему показалось, что в центре возвышается гряда невысоких холмов. Ной пытался рассчитать в уме, хватит ли ему времени дойти туда и вернуться назад, не умерев от жажды. Наконец он решился. Человек шел в самый центр черной пустыни. Что ждет его там, он не знает. Но он узнает.
Солнце клонилось к закату, а Ной шел к гряде небольших холмов. Он подумал,
