Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1986 год
Позднее, в лагере, когда, перевязанные заскорузлыми бинтами, с пепельно-серыми от потери крови лицами, они попытались вытянуться перед командиром, чтобы доложить о выполнении задания, он остановит солдат и крепко прижмет обоих к своей груди. В их глазах он и без слов увидит отблески рвущихся мин и горящих вертолетов. Неважно, что в сводке новостей, переданной по радио из Виндхука, было лишь короткое упоминание о «нападении террористов СВАПО на военную базу». Эти парни совершили подвиг. Но этого командир тоже не скажет. У бойцов ПЛАН не принято произносить громких слов.
«Да они и не нужны,— подумал я, слушая Мбепу.— Ведь вся изнурительная жизнь партизан, проходящая среди минных полей, в постоянных стычках с карателями, под бомбежками, без отдыха, когда каждый кусок хлеба и глоток воды на счету, сама по себе уже подвиг».
Когда в аэропорту я провожал Мбепу, уже подойдя к стойке таможенного контроля, он вдруг обернулся и поднял вверх сжатый кулак. «Луазва!» — донеслось до меня сквозь многоголосый гул.— «Намибия, ты будешь свободной!»
С. Милин
Маршрут наметил Ломоносов
Перо аккуратно вычертило контуры острова, потом другого, третьего. Стоя рядом с Ильей Авраамовым, студентом и своим помощником, Михаил Васильевич Ломоносов следил за тем, как на листе бумаги понемногу проявляется карта: линия берега, очертания островов.
Это север России. Только точна ли карта? Нет, конечно: многое нанесено приблизительно. Не столь уж известна пока северная окраина огромной страны. И все-таки эта карта точнее, чем предыдущая, которую Михаил Васильевич приложил к своей работе «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию». Не так много времени прошло с тех пор, как тот же Илья Авраамов вычертил первую карту, и вот приходится составлять вторую: с Севера получены новые ценные географические сведения.
Скоро в северные моря уйдут три корабля под командованием опытного мореплавателя Василия Яковлевича Чичагова. Цель их — пройти от Шпицбергена до самой Камчатки. Кто-то должен впервые пройти этим путем: ведь это кратчайший, самый выгодный маршрут к восточным берегам России.
Илья Авраамов наметил еще одну линию, другую. Теперь карта почти завершена. И, глядя на эту карту, становившуюся под пером чертежника все определеннее, яснее, Михаил Васильевич Ломоносов, конечно, не мог и представить, что придет время и с этой картой — сам он называл ее второй полярной картой — окажется связана интереснейшая историко-географическая загадка...
В истории географической науки имя Михаила Васильевича Ломоносова и освоение русской Арктики связаны неразрывно. Сын помора, в детстве и юности он и сам плавал по северным морям, а потом, занимаясь химией, физикой, минералогией, многими другими науками, никогда не оставлял без внимания географию, называя ее дисциплиной, которая «всея вселенныя обширность единому взгляду подвергает». И первым из русских ученых обосновал глобальные идеи научного исследования Северного Ледовитого океана и освоения Северного морского пути.
Далеко вперед смотрел Ломоносов. Многие его идеи на десятилетия опередили время. Первым из ученых он разработал классификацию полярных льдов, причем во многом она схожа с современной. Изучая опыт полярных путешественников, наносил на карту схемы морских течений в Северном Ледовитом океане. Разрабатывал для северных экспедиций научные инструменты, приборы, давая мореплавателям подробные инструкции, лично обучал штурманов...
А самая важная страница географической деятельности Ломоносова — организация полярной экспедиции Чичагова. Правда — вот парадокс! — решающим фактором здесь стала... ошибка Ломоносова. Но ведь у великих людей и ошибки, бывает, приносят немалые результаты.
«После часто повторенных опытов нашел я,— писал Михаил Васильевич,— что вода, в которой растворено было столько соли, сколько ее содержится в одинаковом количестве морской воды, не замерзает даже при самой большой стуже до твердого чистого льда. Вода эта застывает лишь в роде сала, но прозрачного и сохраняющего соленое свойство воды».
Действительно, если налить морскую воду в сосуд, она начинает замерзать при температуре около двух градусов ниже нуля и образует поначалу соленый непрозрачный лед, сало. Чтобы вода в сосуде замерзала окончательно, нужна гораздо более низкая температура. В результате опытов Михаил Васильевич Ломоносов и пришел к выводу: в высоких широтах Северный Ледовитый океан свободен ото льда, там возможно судоходство. А как же льды возле северного побережья России? Ломоносов делает вывод: «Ледяные поля, или стамухи, берут свое начало в устьях больших рек, вытекающих из России в Ледовитое море».
Однако в природе образование льда происходит иначе, чем в лабораторном сосуде. В самом деле, только что образовавшийся из морской воды лед содержит в себе капсулы рассола. Постепенно рассол стекает, и морской лед становится пресным, прозрачным и крепким. Так что морская вода замерзает, льды образуются и в самом океане.
Экспедиция В. Я. Чичагова, которая должна была, по мысли Ломоносова, пройти свободной ото льда водой, не принесла, естественно, тех результатов, на которые рассчитывал Михаил Васильевич. Впрочем, самому ему уже не довелось узнать о плавании: он умер 15 апреля 1765 года, а три корабля организованной им экспедиции — «Чичагов», «Панов», «Бабаев» — вышли из Колы 9 мая 1765 года.
Несколько дней спустя корабли дошли до острова Медвежьего и после остановки двинулись дальше. К 23 июля достигли широты 80°26". Впереди лежали непроходимые льды. «За неизмеримым количеством льда во все время нашего плавания как гренландского берега, так и сквозь льды проходу не усмотрено»,— написал мореплаватель в отчете.
В мае следующего года Василий Яковлевич повторил попытку. Придерживаясь маршрута, намеченного М. В. Ломоносовым — от Шпицбергена к Камчатке,— те же три корабля сумели подняться еще выше — до 80° 30" северной широты. Ни одно из судов до этого не поднималось так высоко в арктические широты, ни одно из судов не было столь близко от Северного полюса!
И снова кораблям путь преградили сплошные льды. Чичагов вновь был вынужден отступить. Не было найдено свободной воды, снова не удалось пройти «от Шпицбергена к Камчатке». И все-таки сколь много удалось сделать Чичагову! Его полярная экспедиция собрала огромный научный материал, подтвердила открытый Ломоносовым закон «большого дрейфа» — движения льдов Северного Ледовитого океана с востока на запад. Проводились метеорологические наблюдения, которые, по сути, принесли первые достоверные сведения о закономерностях погоды в северных широтах. Мореплаватели измеряли глубины, исследовали морские грунты, собирали исторический материал о поморском быте, поморском кораблестроении. Такими были конкретные научные результаты экспедиции, организованной по проекту М. В. Ломоносова. Немалые, весомые...
Кажется, все, что сделал М. В. Ломоносов в географии Арктики, давно уже известно исследователям. Изучены взгляды ученого на закономерности движения льдов и направлений морских течений, на причины, обуславливающие арктический климат; известны взгляды на самые принципы организации полярных экспедиций — ведь он давал конкретные рекомендации о маневрировании судов, о порядке выхода на неизвестный берег, об установке маяков в холодных водах, о наблюдениях полярных морей... И все-таки нет-нет и добавится к тому, что уже известно о работе М. В. Ломоносова по изучению Арктики, какая-то новая крупица. Вот, например, вторая полярная карта, составленная под руководством Ломоносова, с которой начался этот рассказ. Долгое время она считалась безвозвратно утраченной, остались лишь словесные описания ее, а между тем... Не так давно интереснейшую историко-географическую находку сделал известный ленинградский ученый, научный сотрудник Института этнографии АН СССР Борис Петрович Полевой.
Сначала мы долго поднимались по крутым, почти отвесным лестницам. Потом по винтовой. Виток, еще десяток витков. Но вот наконец лестница кончилась, и мы оказались в просторном круглом помещении, которое почти целиком занимал... глобус.
Как оказалось, этот глобус-гигант — диаметр его больше трех метров — можно рассматривать не только снаружи: на его поверхности есть небольшой люк. Внутри глобуса установлен круглый стол, который опоясывают сиденья. Когда-то сюда могли одновременно войти «двенадцать персон», чтобы смотреть на вращающиеся вокруг них картины созвездий, нарисованные на внутренних стенках. Снаружи — очертания материков, моря, острова, внутри же — своеобразный планетарий, первый, как считают ученые, планетарий в России.
