Тот самый сантехник 10 - Степан Александрович Мазур
— Амгх! — воскликнула она, но рот был занят и сказать точнее было в такой ситуации непозволительной роскошью.
— Мгх! — вроде бы ответил он, не разнимая поцелуя.
Но следом сунул руку между ног, не отдёрнул и Оля расслабилась.
Всё! Теперь пойдёт, как по маслу.
* * *
В то же время.
Пока ждали скорую в вестибюле, часть гостей рассосалась, вернувшись обратно в Малый зал. Другая пошла перекурить, «потому что ну невозможно же!», но третья — самая сообразительная, притащила бутылки и рюмки и предложила следующее…
— Ну, за скорейшее выздоровление! — сказал прямолинейный Шац, плеснув каждому. А когда все накатили без вопросов, занюхал рукавов и добавил. — Лапоть своё дело знает. Если за что взялся, то на уровне. Так что всё с твоей охраной будет хорошо… Слышал, паря, всё будет хорошо!
Ратибор, который всё это время лежал на полу с подстеленной под голову курткой, лишь глазами моргнул. Странное это дело дышать горлом. Но двигаться желания как раз не было. Даже уши отекли и теперь были как оладушки. Куда там улыбаться. Губы на зависть Кардашьян. А как он при этом умудрялся дышать, это чуду подобно. Так что меньше всего Нинову хотелось потерять это чудесное ощущение по переработке воздуха в углекислый газ.
Дверь ресторана в очередной раз распахнулась, обдав сквозняком по щеке. Боря в числе первых повернул голову и обнаружил в проходе Арсена Кишинидзе с русифицированной Христиной Мергентольц. Но русифицированной в Кристину Кишинидзе.
«Ничего, целее будет, чем с немцами», — добавил на это внутренний голос.
— О, Кишка! — первым воскликнул Стасян. — Штрафную ему!
— В смысле штрафную? Я вообще со свадьбы не пью! Не буду я пить штрафную! — возмутился Арсен, чем допустил тотальную ошибку, так как все присутствующие тут же посчитали своим святым долго его напоить… чтобы много не говорил.
— Да мы же ещё не сели даже, — пробурчал Боря, но его никто не слышал гуле.
Мужики возмущались кощунству Арсена, а некоторые даже пеняли на то, что с такими убеждениями ему на юбилее вообще делать нечего.
Но штрафную всё же принесли. Ведь главное в дружно коллективе это напоить опоздавшего. И бармен Илья, который не знал куда себя деть до приезда скорой помощи, сразу вручил Арсену гранённый стакан из-под барной стойки. А Шац плеснул до краёв с прихваченной с Малого зала бутылки и пробурчал:
— Не будет он! Ха!
— А я смотрю весело тут у вас, — не успел даже поздравить именинника новый гость, как ему тут же вручили стакан, полный охлаждённой водки и солёный огурчик на шпажке, заботливо предоставленный тем же барменом в прикуску. — Может, хоть руки дадите помыть? — сделал последнюю попытку отмазаться опоздавший, у которого с самой службы маковой росинки во рту не было.
— Успеешь, — добавил Стасян и кивнул на человека на полу. — Мы тут всё-таки жизни спасаем, пока тебя где-то носит. А это — знаешь какой стресс?
— Тогда… за здоровье? — ответил Арсен и глянул на супругу, словно пытался дать сигнал, чтобы начала возмущаться и вообще стакан забрала. А там бы в шутку перевели. Или хотя бы в рюмку немного отлили. А там уже по-человечески за столом, со всеми, да под длинные тосты.
Но Кристина лишь пожала плечами и улыбнулась:
— Традиции, дорогой… А нам надо уважать местные традиции.
— В смысле местные? Я тут вырос!
— Что, прямо в ресторане? — тут же подколол Шац и посмотрел строже прочих.
Проповедуя принцип «ну надо, так надо», Кишинидзе кивнул. С коллективом спорить — себе дороже.
И временно дав подержать подарки жене, явившийся робко пригубил край стакана, показушно отопырив мизинчик.
Но Стасяна такими уловками было не пронять. И он тут же приподнял одним пальцев дно, добавив сурово-наставительно, как ранее сам Арсен на кухне в ноябре прошлого года:
— Что за понты? Чего ты там цедишь? Пей давай!
Чтобы не пролить и капли на пострадавшего, Арсен начал пить уже как следует. Глотки стали гораздо увереннее.
Всё-таки — опыт.
На своей свадьбе он, к примеру, выпил целый бараний рог. Но там было хорошее грузинское вино. Зато до этого пил всё, что горело. В пятилитровках. Или даже с цыганами. Разные случаи бывали по кутузкам. Всех не упомнишь. Но ничего — жив. А тут какой-то стакан.
«Да раз плюнуть!» — решил Арсен и осушил стакан до дна, после чего вручил стакан Боре, крякнул в рукав, закусил огурчиком и тут же отобрал у жены подарки, чтобы всё-таки вручить юбиляру.
— Боря, поздравляем! — начал он, дыхнув и обняв так, что Глобальный закашлялся, а как откашлялся, головой в сторону крыльца посмотрел через стеклянные двери.
А там скора подъехала. Встречать надо.
— А, подарки? — обронил Боря. — Спасибо. Положите, пожалуйста, туда.
И хозяин ресторана махнул в сторону зала для важных персон, закрытого от публики, после чего тут же поспешил встречать врачей. Во избежание недоразумений всё объяснить толком надо, чтобы без полиции обошлось. А если всё же — нужна, то вот же она — рядом.
Арсен старательно и немного замедленно кивнул. В голову ударило от такого мощного приветствия. Но ничего, он крепкий. Матёрый даже. И муж посмотрел на жену, пробормотав:
— Ты пока раздевайся, я мигом!
И их дороги разошлись, как в море корабли. Кристина пошла налево с сторону гардероба и Малого зала. А Арсен направо. И миновав первый вип-зал и Большой зал, безошибочно направился в сторону второго вип-зала.
Распахнув дверь, он обнаружил темноту. Но не убоялся. Пьяным море по колено. А в голове уже полегчало и тело готово было хоть по стене на потолок взобраться. Такие вот лёгкие шаги.
Сделав быстрые три шага, Арсен был уверен, что свет загорится сам собой. Как принято в некоторых ресторанах, куда докатилась цивилизация вместе с электронной сушкой рук вместо бумажных полотенец. Но свет не вспыхнул. Зато со стола на него двинулась простыня и ответственно заявила:
— Ну чего тебе? — сказал мужской голос. — Не видишь, занято!
— Прастите… гаспадин призрак, я только… Только подарки положу… покладу… брошу в угол и усё! — залепетал заплетающимся языком Арсен и вручив коробку, завернутую в красочной бумаге самому призраку, готов был немедленно повернуться и выйти вон, чтобы закусить, чем бог пошлёт следом.
Но тут
