Солнце мое-2 - Владимир Олегович Войлошников
— Ну-у, это да. Китайцы вон дешёвый расписной фарфор тоннами везут. Нерентабельно стало.
— Вот-вот! — оживилась она. — Выпускникам с керамики, фактически, идти некуда. Руководство приняло решение часть декоративных направлений переделать под менеджмент в сфере искусства. А гончарку ликвидируют, в помещении цеха конференц-зал будет.
— Погодите. Если у них прям большое направление было, так там, наверное, и печи огромные? Мне промышленную не надо! Мне её даже поставить некуда будет!
— Нет-нет! — всплеснула руками преподша. — Там примерно размер… ну, вот покороче стола и чуть пошире. Может, сантиметров на десять повыше.
— А внутренний объём? Десять литров?
— Нет, побольше. Пятнадцать или восемнадцать, я сейчас точно не помню.
— И какая цена?
Она занервничала.
— Ну… миллион.
В общем, большое начальство площади по-новому растаскивает, а остальные успевают урвать кто что может. Зная, на какую нищенскую зарплату живут преподаватели, я даже винить их не могу. Но морду следовало сделать кирпичом.
— Бэушная… Ну, я даже не знаю…
— Да им всего два года! Новёхонькие!
— А интенсивность эксплуатации в условиях училища? Да ещё особо одарённых студентов со счетов списывать не будем, которые способны сломать всё что угодно, даже стальную болванку.
Тут она поморщилась. В студентах уверены были все. Я сделала вид, что сильно сомневаюсь (к тому же, я таки сомневалась, пусть и не особенно сильно):
— Восемьсот. При условии вашей доставки, подключения и проверки. В противном случае проверка на месте и вывоз наш, но больше полмиллиона не дам.
Вот я жлобяра. Но точно знаю, что никому эти печки нафиг кроме меня не нужны.
Тётя закусила губу, что-то прикинула:
— Давай девятьсот?
— Восемьсот пятьдесят, крайняя цена.
— Когда привезти?
— Да хоть завтра! Деньги сразу, при условии, что аппарат исправно работает.
— Всё работает! — она прижала к груди руки и выпучила глаза.
— Проверить надо, — и тут меня озарило: — Так, может, у них там ещё что полезное есть, раз учебный цех закрывают? Гончарные круги или что-то в этом роде?
Глаза преподавательницы снова округлились:
— Я спрошу!
— Если что, везите сразу. Сторгуемся. Инструменты, может, какие-нибудь. Приспособления… Да вообще, что там у вас ещё есть интересного.
Не знаю, зачем я это ляпнула.
Назавтра, к оговорённому часу, к моему замечательному центру подкатил видавший виды японский грузовичок, в котором стояла и печка, и какие-то столы, собранные из струганного, но никак больше не обработанного дерева, уляпанные глиной полки и полочки, пыльные кули и хрен пойми что ещё. Страшная куча, в общем.
— Здрассьте, — опасливо осмотрела этот перфоманс я. — Вы как будто переезжаете.
Прям на свалку, ага.
— Ну, вы же просили что-нибудь интересное! — из машины выскочила бодрая тётя. — А тут всё для гончарки нужное! Смотрите…
И как давай рассказывать! Чувствую, у меня ум за разум от всех этих сложностей заезжает. И это надо, и то надо, и какой-то специальный стол для подготовки глины, и полки, которые, я так понимаю, тупо не жалко глиной марать, и, собственно, глина кусками в этих кулях — и не просто, а из какого-то особенного карьера!
— Погодите! — остановила я этот поток. — Меня в первую очередь интересуют гончарные круги. Есть у вас круги?
— А как же! — возопила тётя. — Три!
— Мать моя женщина, куда мне три…
Оказалось, один совсем маленький электрический настольный, один серьёзный электрический напольный и один можно сказать под старину — тупо деревянный, ногами крутить.
— Зашибись, — несколько растерянно резюмировала я. — И сколько вы за всё это хотите?
Тётка переглянулась с водителем. Тот слегка выпятил губу:
— Два.
— Два чего?
Он переступил с ноги на ногу:
— Ну, миллиона.
— Нет, господа хорошие, так не пойдёт. Мы имели предварительную договорённость на муфельную печь, восемьсот пятьдесят тысяч, так?
— Так, — согласилась тётка, — но тут же…
— Секунду. Второй интересующий меня предмет — гончарный круг. По большому счёту, нам нужен один большой напольный электрический. Маленький — может пойти как дополнение. Ну а деревянный — это чисто для вида. Не знаю… народно-этнографическое что-нибудь изображать. За все три больше пятисот тысяч не дам. А остальное, вы меня простите — это же просто хлам. Вы это всё ко мне привезли, потому что даже на дачу такое никто забирать не хочет.
— Но полки-то крепкие… — нерешительно сказала тётя.
— За крепкие полки вкупе со всей остальной кучей сто пятьдесят тысяч готова прибавить. Итого полтора миллиона в круг. Если печка работает.
— Печка работает, — приободрилась тётя и переглянулась с водителем. — А! Давайте!
— Ну, тогда выгружаем и проверяем печь. Кто таскать-то будет?
Они дружно посмотрели в кузов:
— Загрузить-то её нам помогли…
— А вес какой?
— Килограмм девяносто примерно.
Я тяжко вздохнула и пошла собирать помощников. Нашёлся папа, наш охранник и внезапно айкидошник Сергей Геннадьевич, который заехал оставить какие-то грамоты. А тут мы его и поймали!
У печки оказалось четыре ручки, и мужики вполне себе бодро её затащили. И всё остальное тоже затащили — ибо нефиг под руку подворачиваться!
Оказывается, муфельную печь нельзя держать в том же помещении, где люди сидят. Чего-то она там выделяет. Поэтому её поставили в крошечную каморку полтора на полтора метра, в которой, я думала, только швабры и хранить. Зато там была вентиляция и розетка! Все звёзды, как говорится, сошлись. Печка заработала — по крайней мере, в первом приближении. Кажется, продавцов слегка напугал наш охранник со сломанными ушами, сказавший без искры в глазах:
— Ну, если она окажется негодной, мы всегда знаем, где вас найти… — и этак они с папой выразительно друг другу кивнули.
Чё уж, внушает.
Весь остальной хлам, включая стол и стеллажи, заехал в комнатку, предназначенную для керамички и ка-ак начал в углу сиротливой кучей лежать. Что ж, полагаю, так он и останется, пока я не найду преподавателя. О, кстати!
Я вышла на улицу, где бодрая тётя, осчастливленная полутора миллионами, радостно выгружала из кузова последний куль, из боков которого, как ёжик, выпирали всякие стеки:
— И если у вас есть на примете человек, желающий попробовать себя в роли преподавателя нашего центра — смело направляйте его
