Солнце мое-2 - Владимир Олегович Войлошников
Вот что меня на самом деле нервирует — это сплошной каток, в который превратилось всё, что до этого в феврале растаяло. Скорей бы уж апрель!
Вовка увидел меня, и достал из-за борта шинели прозрачный кулёчек с веточкой, усыпанной мелкими жёлтыми цветочками. Опять злодейски сбегал, ясное дело — иначе как бы он эту веточку купил?
— С праздником, любимая.
— Ух ты! А это что?
— Мимоза, — удивился он.
— Мимоза? — в свою очередь удивилась я.
На шкафу у нас в зале половину моего детства стояла сухая ветка, покрытая тускло-пшёнными шариками. Это называлось мимозой, и я вообще долго думала, что оно искусственное. А свежая-то она, оказывается, какая яркая!
— Прости, в этот раз с цветком в горшке никак не получилось, — пожал плечами Вова.
— Это ничего, — утешила его я, понюхала кулёк и восторженно поделилась: — Пахнет мёдом! — я привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щёку. — Спасибо.
Потом мы сидели на лавочке в аллейке и целовались. И делились новостями. И строили планы на лето — потому что уже здорово пахло теплом, и совсем не хотелось думать, что до конца июня ещё долгих сто двенадцать дней.
НЕЖДАНЧИК
11 марта, понедельник
В девять утра зазвонил телефон. Я подорвалась и понеслась в коридор.
— Алло?
— Ольга Александровна?
Э-э-э…
— Да, я.
Как непривычно, когда по телефону навеличивают.
— Это из редакции журнала «Сибирячок» вас беспокоят. Вы не могли бы сегодня после двух подъехать?
— А в чём дело?
— Вы про деньги-то забыли, да?
— Про деньги? — я вообще перестала понимать. — Я вам денег должна?
Нужно заплатить за размещение рассказа в журнале, что ли?
— Да не-ет! — на том конце трубки сильно удивились. — Гонорар за материал. Вы же у нас публиковались? — секундная пауза. — Это же Ольга Александровна Шаманова, правильно?
— Да-да.
— Я уж думала, на тёзку попала, мало ли, бывает. Ольга Александровна, после двух с паспортом вас ждём.
То что мне за мои рассказы ещё и что-то платить будут, оказалось для меня совершенной неожиданностью. Я, конечно, приехала к двум, заполнила задним числом какой-то бланк, про который в прошлом месяце в суете все забыли, и получила аж девяносто тысяч рублей. Десять килограмм апельсинов можно купить. Или три кило неплохой колбасы.
Так-то неплохо. Пять таких рассказов — и средняя зарплата по России, считай, в кармане. Другой вопрос в том, где их с такой частотой публиковать? Мда. Да и хочу ли я по редакциям бегать, я пока тоже чётко не определилась.
06. ОГЛУШАЮЩЕЕ
ЕЩЁ ПРО БЛАГОУСТРОЙСТВО
С денежками в этом месяце было не хуже, даже, пожалуй, чуть побольше, чем в предыдущем. С другой стороны, и зарплаты подросли — охраннику, администраторше Шуре, уборщице, так что практически то на то и вышло. Я жутко паниковала, что летом мы будем работать практически на самоподдержание — кружков-то не будет, и торопилась пока есть возможность закупить всякое подряд для следующего года. Может, иногда даже и не совсем то, что нужно — опыта-то у меня практически не было, хорошо, хоть Алина, англичанка наша, успевшая поработать в похожем центре, кое-что подсказывала.
Я обзеркалила меньшую торцевую стену большого зала. Тоже прилично вышло, всё же семь метров там ширина.
Купила три больших белых доски под маркеры и магниты, на стенку вешать — в кабинеты. Хотела взять двойные, под маркеры и мел, но как раз Алина сказала, что если есть возможность писать маркерами, мелом практически никто не пользуется, а доски эти дорогие — зачем платить вдвое больше?
Девки с парикмахерской сказали, что вокруг нас ошиваются какие-то подозрительные личности, и мы с папой, поразмыслив, подключили охрану с пультом. Мне это обошлось примерно в четыреста тысяч (и будет также обходиться каждый месяц), зато теперь у нас есть тревожные кнопки, и в случае чего ГБР должна примчаться в течение восьми минут (как меня уверили, это максимум).
Прикинув, что следующий месяц может оказаться последним жирным перед летом, я начала искать муфельную печь. Хочу глиняный кружок, и точка! Правда, муфельная печь — вовсе не то, что в нынешнем Иркутске было ходовым товаром. Единственная контора, которая могла бы решить мою проблему, сидела в подвальном помещении бывшего завода «Эталон» и поставляла по большей части станки для полукустарных производств. Ну и муфельную печки тоже могли привезти.
Под заказ.
Предлагаемые ценники меня несколько отрезвили. Из всех вариантов на зачернённых отксерокопированных фотках более-менее подходила мне одна модель, внутренней вместимостью аж с ведро.
Шесть с половиной мильёнов*! Уверяли, что это очень прилично (в смысле — дёшево). Двадцать процентов предоплата. Месяц на доставку без гарантии сохранения цены. То есть, на сколько за этот месяц может вырасти ценник, никто из их сотрудников конторы-доставщика предположить не мог.
*Примерно четырнадцать
средних человеческих зарплат.
Зашибись, вообще!
Эти циферки снова повергли меня в уныние. Но посидев и погрустив, я решила, что воспользуюсь уже однажды сработавшим методом: начну спрашивать всех подряд знакомых и малознакомых, нет ли у кого-нибудь хорошей печи, которую они хотели бы загнать задёшево?
Стратегия сработала! Преподавательница с кафедры дизайна (не наша, с дневного обучения) сама явилась к нам на практическое занятие ради такого случая:
— Ты же Оля, да? С детским центром?
Я отвлеклась от своего макета:
— Я Оля. С центром, всё правильно, — ну, если не вдаваться в подробности.
— Это ты искала печку муфельную?
— Искала, — сразу согласилась я. — И всё ещё ищу.
— Послушай, тут ситуация такая… Знаешь, на Синюшке есть художественное училище?
— На Синюшке? — страшно удивилась я. — Оно же всю жизнь в центре было?
— Нет, не то. То для художников такого… более классического направления. А это — декоративное. Художественные росписи. Может, видела на ярмарках — доски расписывают, тарелки?.. — она с надеждой посмотрела на меня.
— Погодите. Какое всё это имеет отношение к муфельной печи?
— Ну…
