Ополченец - Василий Анатольевич Криптонов
Наталья упрямо упёрла руки в бока.
— Ничего! На спине распорю, да расставлю. А к рукавам можно кружево пришить. Никто и не заметит, что не новое.
Тихоныч скептически скривился.
Я взял с кресла первое, что подвернулось под руку. Рубашку из тонкой ткани, с пышным жабо и такими же пышными манжетами. Ткань когда-то была белой, но от времени слежалась и пожелтела.
О том, чтобы впихнуться в рубашку, не стоило и думать. Даже если бы выглядела получше, она была мне мала размера на четыре.
— А магазин далеко? — спросил я. Увидел непонимающие взгляды. Переформулировал вопрос: — Новую одежду где-то можно взять?
— Вот, об чём и речь! — Тихоныч всплеснул руками. — Я ж этой дуре и говорю, что не пожелаете вы в старье ходить. Что надобно в Поречье ехать! Там портные хорошие, не хуже смоленских. А она — перешью, подошью…
— Хорошая одежа-то, — упрямо повторила Наталья. — И не ношеная совсем.
— В сэконд-хэнд сдайте, — посоветовал я. — А до Поречья далеко? Это, я так понимаю, райцентр?
— Уездный город. Без малого сорок вёрст.
— Понял. Завтра утром смотаюсь. Кстати. Что там у барина с наличностью?
Тут Тихоныч и Наталья переглянулись.
— Та-ак, — вздохнул я. Снял чехол с ближайшего кресла и сел. — Рассказывайте.
Спустя полчаса путаных объяснений стало ясно, что наследовать мне, по сути, нечего. Усадьба, как и все принадлежащие графу деревни, были заложены ещё его матушкой. Чтобы свести концы с концами, граф периодически что-то перезакладывал, плюс получал от государя военную пенсию. На жизнь хватало. Но о том, чтобы выкупить усадьбу и земли из залога, речь не шла.
Деньги, которые их сиятельство выдавал Наталье на хозяйство, плюс те, что нашлись у барина в кошельке, были потрачены на похороны и закупку продуктов для поминок. Где взять ещё денег, Тихоныч и Наталья не имели представления. Почему, собственно, и возникло предложение перешить на меня старую одежду графа.
Тихоныч считал, что мне известно что-то, неизвестное им двоим, и деньги на обновление гардероба я каким-то образом изыщу. Наталья придерживалась более пессимистичной позиции.
— То есть, если я правильно понял, у графа нет ни копейки? — уточнил я.
— Всё на хозяйство потратила, — виновато пробормотала Наталья. — Продуктов купила самых наилучших, поминки справить! Думаю — всё равно наследник добро хозяйское распродаст. А так хоть проводить их сиятельство, как полагается.
— Своё-то жалованье взяла?
Наталья отвела глаза.
— Не брала. Много ли мне надо? На всем готовом живу.
— А ты? — Я посмотрел на Тихоныча.
Тот покачал головой.
— Их сиятельство жалованье нам выплачивали, когда сами пенсию получат. Я ни о чём таком и не подумал.
— Я смотрю, думать тут у вас в принципе не очень принято. А Мандест — что же? Не знал, что дядюшка кругом в долгах?
Я оглядел гостиную. Шторы, покрытые пылью, рассохшийся паркет, пожелтевшие чехлы на мебели.
— Не знал, конечно. Кто ж ему, ироду, скажет?
Действительно. Зачем говорить? Подумаешь, не утерпит племянничек, да траванёт дядюшку — в расчёте на наследство…
Н-да. Зашибись счастье привалило. Хотя, с другой стороны, пока коллекторы в дверь не стучат, пространства для маневров — жопой жуй. Разберемся.
— Со жратвой, я так понимаю, проблем у нас нет?
— Нет, — подтвердила тётка Наталья.
— И то ладно.
Я поднялся.
— Я, ваше сиятельство, распорядилась баньку истопить! Готова уже.
— Тоже хорошо. Спасибо.
— Стало быть, попаритесь, а после — ужинать? — Тётка Наталья оживала на глазах. Кажется, сама мысль о том, чтобы кого-то накормить, приводила её в хорошее настроение.
— Отличный план. Где, говоришь, банька? — Я направился к двери.
— Дозвольте, провожу, — подскочил Тихоныч. — Ваше сиятельство. Так что насчёт одёжи-то?
— Найди, во что мне после бани переодеться. Можно такое же, как на мне, только чистое. Радикальной сменой имиджа займусь позже.
— А деньги? Где же вы возьмете?
— Деньги, Тихоныч, это такая штука, которые можно взять где угодно.
— Не понял?..
— Разберусь, говорю, не парься. Без жалованья не останешься. А! И ещё. Ко мне на днях или раньше человек должен прийти. Здоровенный, патлатый, с бородой. Звать Егором. Запомнил?
— Запомнил, не сомневайтесь. И что делать, ежели он придёт?
— Меня позвать.
— Понял.
* * *
В бане было хорошо. Чисто, жарко, пахло берёзовым веником. На столе стоял кувшин с холодным квасом — красота. Лучше было только за ужином. Готовила тётка Наталья отменно, из-за стола я почти выкатился.
За окном уже стемнело, в столовой зажгли свечи. В комнате, которую выделили мне, тоже горела свеча. Я разделся, устроился в кровати поудобнее и открыл сборник охотничьей премудрости.
Это было, как и предполагал, что-то вроде справочника. В оглавлении значились три больших раздела: Твари, Знаки, Амулеты. И куча подразделов в каждом.
Я решил начать с Тварей. Они делились на четыре уровня: Низшие, Срединные, Высшие и Потусторонние. Каждая сопровождалась жутковатым рисунком, описанием и цифрами.
Например:
Крыса
Ну… Похоже на крысу, да. Только, судя по описанию, крысу-переростка. Размером значилось «поболе кошки, поменьше собаки». О многообразии пород тех и других, всяких там мейнкунах и йоркширских терьерах местные ребята узнают ещё не скоро. Эх-х, благословенные времена!
Описание:
«Быстрые, ловкие. Живут стаями. Гнёзда устраивают на околицах деревень, неприметно. Простой человек мимо пройдёт — не заметит. Нападают неожиданно. На малую скотину, детей. Ежели взрослый к ним полезет, отбиваются всею стаею. Атакуют зубами и когтями».
Зубы и когти были изображены на рисунке. Художник постарался от души. Зубы — как бивни, когтям Росомаха из комикса обзавидуется.
«Укус ядовит, для простого человека смертелен».
Себя охотники к простым людям, видимо, не причисляли. От крысиного яда их защищала как собственная сила, так и загадочные амулеты. Это, как я понял, было что-то вроде опций к собственной охотничьей комплектации. Амулеты продавались и покупались, существовало их, судя по толщине раздела, великое множество.
Я вспомнил, с каким пренебрежением отказался от амулетов, предложенных Прохором, Егор, и в этот раздел пока не полез. С опциями будем
