Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1960 год
Рядом с международным аэропортом Ханэда расположен «город бедных» — Хининкупу. Покосившиеся от сильного ветра и частых бурь деревянные хижины, наполовину стоящие в воде, с деревянными заплатами. Это тоже Токио.
Канда — улица студентов. Книжные магазины с японской и европейской литературой, новой и старой, букинистической и только что изданной. Свыше 200 книжных магазинов на одной улице! Они выстроились в ряд друг за другом. Их огромные стеллажи скрывают сокровища наук. И это Токио.
Парк Сибия. Место парадов армии его императорского величества. Теперь здесь происходят митинги и манифестации. Я видел большую демонстрацию протеста сторонников движения за мир, против атомного и водородного оружия. Это тоже Токио.
***
Токио — поистине многострадальный город. Страшное землетрясение 1923 года унесло с собой 140 тысяч жизней. Было разрушено 311 тысяч домов.
Во время второй мировой войны в Токио погибло 167 тысяч человек и было ранено 2 миллиона 862 тысячи человек, сожжено и разрушено 767 тысяч домов. Город разрушался, но восстанавливался и продолжал жить.
Однако восстановление Токио ведется беспорядочно. В городе очень много одноэтажных домишек без фундамента и подвального помещения, с маленькой дверью, через которую можно пройти только в согнутом положении и которая никогда не закрывается.
Когда я смотрю с десятого этажа банка на эти маленькие домики, Токио представляется мне огромной деревней или по крайней мере загородным поселком. Здесь три четверти домов — деревянные.
За европейскими фасадами скрываются японские обычаи: циновки, подушки для сиденья, отсутствие мебели, своеобразные «камины» под полом дома.
В Китае, население которого в семь раз больше, чем в Японии, повсюду требуется рабочая сила. А Япония борется с безработицей и недостатком жилищ. Школы переполнены. Во многих из них преподавание ведется в три смены.
***
В Токио существует 7 тысяч чайных, где чашка чая стоит от 30 до 150 иен. Здесь чай пьют из простых деревянных кружек и из роскошных чашечек с позолотой. Но не благоухающим ароматом этого напитка «знамениты» чайные. Они являются основным местопребыванием преступников.
Официальная статистика зафиксировала в Токио в 1959 году 13 049 баров, ресторанов и чайных, которые открыты после полуночи. Но 35 тысяч полицейских столицы явно смотрят на них сквозь пальцы.
Такое благодушие властей развязывает руки хулиганам, ворам, убийцам, способствует росту преступности среди молодежи.
Молодые преступники объединяются и действуют под руководством старых «боссов». У многих из этих юношей на мизинце не хватает одного сустава — они отрезают его в знак верности своему «боссу».
Эти гангстерские объединения занимаются продажей девушек, грабят магазины, нападают на такси, торгуют иностранной валютой. Летом гангстеры живут в палатках, кочуя из одного города в другой. Многие юноши носят с собой самурайские мечи, старые пистолеты, ножи, велосипедные спицы, антенны, которые в их руках зачастую превращаются в опасное оружие.
В общей сложности в Токио существует 554 гангстерских объединения, насчитывающих 20 тысяч членов.
Прогрессивные организации ведут упорную борьбу с преступностью, испорченностью молодежи, но их усилия не встречают поддержки у властей.
Нужен незаурядный талант следователя, чтобы разобраться в путаном лабиринте улиц японской столицы. Собственно говоря, названий улиц здесь почти нет. Но, несмотря на это, японцы просто мастерски набросают вам план нужной улицы или переулка, по которому можно довольно свободно ориентироваться. Вот такой план я и вручил шоферу такси. Через 30 минут мы были уже на краю города, у моего знакомого, к которому я был приглашен на обед. Шофер с дружеской улыбкой протянул мне на прощание коробку спичек.
Между прочим, у меня уже довольно солидная коллекция спичечных коробок. Дело в том, что каждый продавец, владелец бара, магазина или хозяин бани непременно дарит спичечную коробку с названием своего предприятия. Это своеобразный подарок-реклама.
Мой знакомый был поражен тем, как быстро я его разыскал.
Ведь в Токио часто бывает так, что на одной улице находится два, а то и три дома под одним и тем же номером. Дом, который строится на данной улице первым, получает первый номер, следующий дом — второй номер, хотя его могут строить в противоположном конце улицы. Такая система нумерации приводит « невообразимой путанице. В ней разбираются разве только японские почтальоны.
— Осторожно, здесь дверь! — предупреждает внимательный переводчик. Но уже поздно, в голове у меня гудит. Снова (в который раз!) прихожу к выводу, что двери в Японии рассчитаны только на японцев.
Итак, я в прихожей; произношу выученное наизусть японское приветствие «Гомэн кудасай?», что значит: «Простите, пожалуйста, разрешите войти?» После чего хозяин дома встречает гостя такими словами: «Очень рад, входите! Прошу».
Все это сопровождается низким поклоном. И только затем следует японское «здравствуйте» и обмен визитными карточками.
Я с радостью принял приглашение посетить японский дом. Это бывает не так уж часто. Ведь японец приглашает в свой дом очень неохотно. Его удерживает от этого прежде всего унизительное положение женщины, которое сохранилось в некоторых домах, с другой стороны — хозяин опасается, что непривычное для европейцев сидение на циновках будет неудобно для гостей, и, конечно, немаловажную роль играют расходы на обед. Поэтому японец предпочитает встретиться с гостем в гостинице. В Японии живет немало иностранцев, которые за несколько лет так ни разу и не получили приглашение на обед в японский дом.
Иностранец, посещающий дом японца, должен соблюдать много самых разнообразных правил, неписаных законов этики, которые для японца являются непреложными, и нарушение их иностранцу не прощается.
Вхожу в комнату, сняв обувь.
Лестница, пол, двери, потолок — все это из полированного дерева. Пол покрыт циновками. Для обуви отведено специальное место (в больших домах — это пронумерованные ящики). Я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь вошел в дом в обуви. Войти в комнаты в обуви — значит жестоко оскорбить хозяина дома. Я как-то слышал, что старые рабочие одного электрозавода в Нагое, которые очень страдали от произвола директора, вымещали свою обиду тем, что, приходя к директору в дом, не снимали гэта. Это было жестоким оскорблением для директора завода.
Вхожу в кеякидо (это жилая часть дома). На полу — 6 циновок. Как правило, толщина их достигает 6 сантиметров, длина 1,5 метра, а ширина — 90 сантиметров. Их плетут из соломы и обшивают по краям черной или коричневой материей.
Кстати, в Японии площадь исчисляют не квадратными метрами, а те. Один те соответствует по площади одной циновке. Если вы заказываете комнату в гостинице, нужно добавить: «Пожалуйста, комнату в 8 тё».
В японском доме вам сразу бросится в глаза естественная красота помещения: деревянная отделка стен, пола, потолка, небольшое количество украшений. Если в дворике нет настоящего сада, то его непременно заменит миниатюрный садик, в котором будут деревья и растения в цветочных горшках.
В японском доме мало мебели (она очень дорого стоит). Небольшой низкий столик, красиво отделанный сундук, несколько подушек для сидения — вот и вся обстановка.
Тонкие бумажные стены разделяют дом на комнаты. Двери в доме раздвижные, и поэтому можно легко менять размеры комнаты. В жаркое время года все стены в доме раздвинуты.
Хозяин дома показывает мне своеобразный камин, который топят в холодное время года. Конструкция его довольно проста. Одна из циновок разрезается пополам, под ней вырывается яма величиной 50X90 сантиметров. Ее выкладывают камнями. В яме лежит древесный уголь, а над ямой возвышается тонкая деревянная подставка с крышкой. С трудом веришь, что такое хрупкое сооружение не сломается от малейшего прикосновения.
Раньше, если кто-нибудь в семье умирал, то все покидали этот дом. Теперь от такого обычая отказались — ведь он обходится слишком дорого.
Ульрих Макош, немецкий журналист (ГДР)
Саянские этюды
По залитым солнцем долинам, по крутым каменистым осыпям, по ледникам и горным рекам проходит наша дорога.
Фыркают лошади, тяжело переступая в болотной жиже. Медленно расступаются старые кедры. Ближе к перевалу нас встречают игрушечные снежники, разбросанные по сине-зеленым склонам, и хмурые тучки, уцепившиеся за острые пики гор. А внизу белой змейкой вьется река.
По этой бурной реке полетят наши плоты. Исчезнут серые скалы в зеленоватых лишайниках и поляны пионов, ирисов; за песчаными косами откроются плавные сливы реки с коварными шиверами и одинокими камнями — «болванами».
