Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
— Живодёрами, братья, иначе их не назовёшь.
— Да, согласен. Отец, предупредишь о нашем приезде, чтобы в очередь не поставили?
— Хорошо, — Ронгавонайл усмехнулся — Воспользуюсь своим генеральством
— Правильно, отец, существующий ресурс должен быть задействован, я, как финансист…
Договорить Арролу не дали общим смехом.
— Да, с жёнами все поговорили?
Опять дружные кивки.
— Да, моя сама первая начала, как прочитала.
— Да, сильно написано.
— Весьма эффективно.
— Но это, если разукомплектование Амрокса было конечной целью…
— Это уже не наша сфера.
— Но жён не берём.
— Да, пусть ждут прямо в Храме.
— Логично, едем вместе, но каждый на своей.
И тут по-детски возмущённое:
— А я?
Старшие братья с ласковой насмешкой оглядывают младшего.
— А куда ты его привезёшь? — спрашивает Арзак.
— Отцу на шею? — подхватывает Арруах.
— Это не птичку в клетке и не рыбок в аквариуме, — подключается с ходу Аррол, перечисляя детские увлечения Арбантайра. — Твоего энтузиазма хватало максимум на полдекады, а потом ими занималась прислуга, а ты увлекался уже чем-то другим.
— Я всё равно поеду! — кричит Арбантайр.
— Езжай, конечно, — пожимает плечами Арруах.
— Походишь, посмотришь, — кивает Арзак. — Может, вдохновишься…
— Этого не трогай, — с мрачной решимостью огрызается Арбантайр. Братья переглядываются и кивают.
Они действительно приехали караваном на четырёх машинах, встретили их вполне соответственно статусу семьи и сразу приступили к делам. Арбантайр незаметно отбился и ушёл бродить по мокрым от недавно растаявшего снега дорожкам между ещё голыми кустами живых изгородей. И уже был сделан выбор — два мальчика и девочка — оформлены все документы, и Аррол выписал чек, нет-нет, никаких компенсаций, это же не продажа, тьфу-ты, передача в опеку, дети свободны, вы же видите, ни клейм, ни ошейников, да, пожертвование, так и напишите, и… Арруах, проведший первый, поверхностный, но всё же явно напугавший детей, осмотр, уже расстёгивал, ещё беседуя с местным медиком, свой белый халат, Арзак аккуратно убирал документы в предусмотрительно заготовленные папки, а дети, стоя рядом, снизу вверх молча разглядывали своих новых, как им сказали, отцов, когда отчаянный крик Арбантайгра заставил всех вздрогнуть и обернуться. Спотыкаясь, разбрызгивая лужи, где-то уже потеряв левый ботинок, Арбантайр бежал к ним, прижимая к груди маленького мальчика в грязно-белой короткой рубашечке, а за ним… гнались? Двое дюжих… санитаров?! И кто-то ещё… Первым сориентировался шофёр Ронгавонайла, его бессменный спутник по поездкам чуть ли не с лейтенантских времён, ушедший вместе с ним в запас, а потом и в отставку, и оставшийся… шофёром, телохранителем, ординарцем… да просто, своим, почти членом семьи. Вылетев из машины, он резким броском вклинился между Арбантайром и нагонявшими его санитарами. Крики, отчаянный плач мальчика, к которому почти сразу присоединились остальные дети: «Нет! Нет! Не отдавайте меня им!». И генеральский рык: «Всем стоять!». Нет, всё-таки армейская привычка в экстремальной ситуации решать экстремально быстро, потому что промедление хуже ошибки, оказалась и здесь самой полезной. Арбантайра с ребёнком в свою машину, Арзака на оформление документов…
— Что?! Полуфабрикаты не выдаются?! Сержант, отставить! Потом им морды набьёшь! Смирно! Аррол, забирай чек, раз не согласны!
Последний аргумент оказался самым действенным, и разговор пошёл уже в деловом тоне. Малыша… безымянного… вот даже как… ну и хорошо, сами назовём и впишем… расписку, что предупреждены о возможных осложнениях… разумеется, я подпишу… да, как глава рода… детей в машины… едем!
Стремительностью их отъезд, может быть, и напоминал бегство, но надо было действительно успеть в Храм к назначенному времени, пока ожидавшие там жёны не подняли панику… и вообще… армия не драпает, а стратегически отступает! Давно сказано и всем известно.
— Я этого… — водитель покосился в зеркальце на прижимавшегося к Арбантайру тихо плачущего малыша и проглотил ругательство, — ещё встречу.
— Только аккуратно, — ещё приказным, но уже более сдержанным тоном откликнулся сидевший за его спиной Ронгавонайл.
— Есть, генерал.
Арбантайр прерывисто вздохнул и чуть подвинулся, укрывая голые ножки мальчика полой своего щегольского пиджака, теперь мокрого и безнадёжно измятого.
— Отец…
— Всё дома. Думай над именем, через… десять долей тебе его называть пред ликом Огня.
Арбантайр молча кивнул.
В Храме ничему не удивились: ни увеличению принимаемых в семью, нет, в род, ни тому, что наследник рода стоит босой и держит усыновляемого на руках, хотя… это можно расценить и как уважение к Храму, признание своей ничтожности перед Священным Огнём. И на пути к дому Арбантайр продолжал держать на руках уже сына, Тарганайра — откуда и почему выскочило именно это имя из древних легенд, он сам не понимал, да и не задумывался об этом, просто, да, именно как само выскочило в ответе на стандартный вопрос храмовника, и так твёрдо и свободно, будто он годами готовился к этому мгновению. А может, так оно и было. Малыш заснул, продолжая всхлипывать уже во сне. А они — оба — молчали, потрясённые истерикой ребёнка на обычное слово: род. Его отчаянный крик: «Нет! Нельзя! Будет больно!» — казалось, всё ещё звенел в воздухе.
— Ты… понял? — совсем тихо спрашивает Арбантайр.
— Догадываюсь, — так же тихо отвечает Ронгавонайл.
— Что бы ни было, но он моей крови, — твёрдо говорит Арбантайр.
— Да, — соглашается Ронгавонайл, подводя черту. — Мой внук-наследник.
Малыш всхлипывает чуть громче и крепче прижимается к Арбантайру, похоже… последнее слово тоже… было запретным…
…Арбантайр тряхнул головой и даже потёр лицо ладонями, будто просыпаясь.
— Всё будет хорошо, отец. Так… я в мастерскую, поработаю, — и чуть смущённо улыбнулся. — Я не сказал тебе… Словом, я договорился в одном журнале, им нужен иллюстратор. Заработок небольшой, но постоянный.
Ронгавонайл кивнул, но всё-таки уточнил:
— А выставки?
— Побоку, отец, — Арбантайр скривил губы в невесёлой усмешке. — Там Дядюшка Орнат заправляет. А я его и раньше… нет, отец, это так, на удачу и прочие… обстоятельства. Хватит играть, пора работать.
— Дядюшка Орнат…?
— Орнат Ардин. Покровитель молодых непризнанных талантов. И сам… талант, но немолодой. И непризнанный, поскольку ни одной вещи не закончил. Говорят, в его студии стопка полотен, начатых и брошенных. В основном, натюрморты. Я, правда, не видел, не сподобился приглашения. Чему, отец, весьма рад. Я не в его вкусе, понимаешь?
Ронгавонайл кивнул, тщательно сдерживая нарастающий гнев.
— Почему… ты… мне… ни разу… не сказал?
Жёсткий тон и выразительные паузы между словами не испугали и не обидели, всегда такого… трепетного
