Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
— Ну что ты, милая, — сказала мама. — Это природа. Очень многие животные считаются травоядными, но на самом деле они едят все, что могут съесть, если это не вызовет у них расстройство желудка.
— Ага, как Копченый, — фыркнула Астрид, щелкая эльфа картами по носу.
Друлион в эти каникулы гостил у Астрид. Его отец исчез в неизвестном направлении, написав в прощальном письме, что теперь, когда сын учится в Клеверном Ансамбле, он спокоен за его судьбу. Если только он все не запорет, у него минимум двенадцать лет будет кров и пища, а отец по возможности будет посылать ему денежное вспомоществование.
И он там еще что-то приписал, но это Копченый Астрид показывать не стал. Это было личное.
— Спасибо, что разрешили у вас пожить, мэтр Дегатти, — сказал он.
— Сколько угодно, — кивнул Майно. — Каникулы в общежитии КА — тоскливая штука, по себе помню. Хотя… на старших курсах интереснее.
Друлион кивнул. Он думал о том, чтобы провести каникулы у матери, но потом решил, что еще не готов налаживать с ней отношения.
К тому же он боялся увидеть в ее коллекции уши отца.
— Зубрила — предатель, — сказала Астрид, тасуя карты. — Не идет чо-та в гости.
— Да вон он! — сказала Вероника. — Под яблонькой!
Астрид вылетела на веранду, распахнула дверь и изумленно воскликнула:
— Зубрила, ярыть, ты чо у синиц мясо воруешь?!
— А вы что, птицам это повесили?! — изумился гоблин. — Зачем… а, понял!.. приманка!.. тля, извини, я не сообразил!..
— Нет, мы просто их подкармливаем.
— А, причуды богатых, — с отвращением сказал Зубрила.
— Мы и гоблинов тоже подкармливаем, — заметил Майно, раскрывая газету. — О, смотрите-ка, Кустодиан накрыл в Валестре банду гоблинов-наркоторговцев.
— Это не моя родня, — отмахнулся Зубрила.
— Я и не думал, что все гоблины в мире — родня, — заверил Майно. — Просто новость интересная.
— Ну да, озвучил гоблину, что поймали очередного гоблина-преступника, — проворчал Зубрила, садясь у камина. — Как бы невзначай. С порога. Мэтр Дегатти, вы видист. А я гражданин Мистерии. Уже четвертую луну.
— Всего четыре луны гражданин Мистерии, а уже от родни отрекается, — вздохнула Астрид.
— Да я!.. да я не!..
Потом Зубрила сообразил, что его дразнят, и даже криво улыбнулся.
Он явно расстраивался, что природа развела его и Астрид с Копченым по разным институтам. Он пожаловался, что в его группе других гоблинов нет, зато есть очень задиристая орчанка, которая все время пытается играть с ним в ногоблин. Не всерьез, потому что не хочет быть отчислена, но все равно приятного мало.
— Она здоровенная такая! — сердито рассказывал Зубрила. — И все время садится рядом на уроках и в столовой! Вопросы всякие тупые задает, дразнит! Кличку мне придумала — Очканавт!..
— Может, ты ей нравишься? — предположила Астрид, раздавая карты. — Мама говорит, что если кто прям дразнит, то всякое может быть. Ты ее спроси… почаще спрашивай.
— Так ты ж меня тоже дразнишь, — заметил Копченый. — И кличку мне придумала.
— Ну да, но это другое. Ты мне велик сломал. Это теперь навсегда. Навечно, Копченый.
— Может, я тебе нравлюсь? — хмыкнул Копченый.
— Что?.. — презрительно сморщилась Астрид. — Фу. Ты же бро. Мы не глиномесы, Копченый.
— Ты девочка!
— Чо?.. а, да. А чо ты заладил-то? — перешла в наступление Астрид. — Может, я тебе нравлюсь?
— Что?! Нет!
— Ну и все.
И она с достоинством ушла, потому что карты у нее были плохие, и Астрид не собиралась проигрывать.
Вероника тем временем сидела в своем любимом кресле и вроде как читала книжку, но на самом деле — внимательно слушала болтовню сестры и мальчишек. Ей тоже хотелось в Клеверный Ансамбль. С тех пор, как туда поступила Астрид — все сильнее и сильнее.
У Астрид все время там что-то интересное происходит. У нее куча новых друзей, и ее учат волшебству. А Вероника тут одна-одинешенька. Раньше она думала, что больше всего ей нравятся тишина и спокойствие, но оказалось, что без Астрид тишина и спокойствие какие-то чересчур уж тихие и спокойные.
Конечно, у Вероники есть и другая сестра, но с Лурией пока что даже поговорить не о чем, ей всего полтора годика.
И она какая-то вредная и требовательная.
Лурия растет очень эгоистичным ребенком, даже злым. Если чего-то хочет — просто подходит и берет. Если не дают — морщит моську, начинает голосить. И на маму поглядывает — видит ли, что ее обижают, не позволяют бить сестру молотком по ноге?
Мама говорит, что это нормально. Что Астрид в раннем детстве была такая же и даже хуже. Вероника… пожалуй, нет, но все дети разные. К тому же с Вероникой были другие проблемы, куда худшие, чем просто капризность.
Они и сейчас еще иногда бывают, сказала мама, когда Вероника нечаянно призвала ту белую лисичку с шестью хвостами. Но там не случилось ничего страшного, это даже не демон был… кажется. Так что не очень считается, наверное.
Вероника продолжала об этом думать и на следующий день, когда они пошли на зимний пикник, жарить мясо на свежем воздухе. Как-то так вышло, что все пикники теперь происходят только по праздникам, когда Астрид портируется домой.
— Вот так это делается у нас, медведей, — басом говорила мама, ради шутки превратившись в медведицу и вращая шампуры когтистой лапой. — Вот как мы любим сосиски… и стейки… и шашлык… и маленьких девочек!..
Она оскалилась на Лурию, а та заливисто рассмеялась. Как и ее сестры, Лурия росла со знанием того, что мама — это что-то не очень постоянное, иногда выглядящее как чудовище… или табурет, с хихиканьем отползающий от папы, который как раз собрался присесть с газетой в руках.
Неудивительно, что Лурия растет такой вредной, имея перед глазами такой пример. Астрид-то дома нет, некому воспитывать ребенка.
— Вероника, ты почему ее не воспитываешь? — возмутилась Астрид, в которую только что кинули шашлыком. — Посмотри, что делает эта женщина! Ей дай волю, она загубит будущее нашей сестры, как уже загубила твое.
— Я… мое?.. загубила?.. — огорчилась Вероника.
— Ничего и не загубила, — подала голос мама. — Не слушай сестру, она мне противостоит. Зубы скалит. Но у нее-то зубы поменьше медвежьих!
— Вовсе и не похоже на медведя, — заявил плюшевый мишка Налле, который сегодня пришел со своей пасеки. — Мы любим мед.
— Почему это не похоже?! Ты посмотри, какие у меня зубищи! Посмотри, какие у меня когтищи! А ножищи!.. ой, кто это там?..
На поляне воцарилось молчание. Мама долго смотрела на заснеженные деревья, наморщив
