Грустный клоун - Элли Джелли
Завоевывать Андоленко сложновато, но мы справимся. Определенно есть движение вперед, Алина больше рассказывает о себе, иногда даже шутит, расспрашивает меня о всякой всячине, но вот с остальным беда. Между нами стоит железный барьер, который сдвинуть пока никак не получается, Миледи очень холодная и это не тот вид неприступности, который хочется сломать, меня не покидает ощущение, что мы пассажиры, которые сели в одно купе и нам приходится о чем-то разговаривать, чтобы не ехать в тишине. Не понимаю, она в принципе такая или только со мной, потому что я ни разу не видел, чтобы она разговаривала с животом или хотя бы его трогала. Помню, Машкина рука вообще была, как приклеенная, Соколовская постоянно гладила пузо, все время рассматривала его в зеркало, что-то постоянно бубнила, моя же, только переодически вздыхает, грустит и плачет, хотя может до конца еще не врубилась что происходит, потому что на живот намек совсем маленький, он только-только начал выпирать и если бы я очень внимательно не рассматривал измения, так бы ничего и не заметил.
А сейчас про мой самый гигантский успех. Вчера притащил Миледи в свою квартиру, показать, где она скоро будет жить, ей вроде все понравилось, а когда Андоленко очередной раз словила гормональную тоску и поникла, я потянулся к ней, чтобы как то поддержать ее и обнять. И знаете что? Она не вырывалась! Это прикольное чувство физического тепла и какой-то нежности меня вообще зарядило по полной! Я, наверное, впервые ощутил себя каким-то мужественным рядом с ней. Это тоже очень прикольное, новое чувство! В общем, решил что мы двигаемся медленно, но довольно неплохо, по сравнению с тем, что у меня недавно было, это вообще удивительная удача.
А вот сегодняшний день меня немного подвел. Гадский Федя Петренко захотел набить себе очков перед Аркадичем и решил помочь девчонкам перекрыть косяки перед закрытием плана. Такого позволить ему я не мог, пришлось оставаться вместе со всеми сверхурочно, а я такое очень не люблю. Мог бы просто отвезти Андоленко домой, а вместо этого чертил какую-то примитивную фигню в промышленных масштабах, потому что кое-кто на работе только красится и собирает сплетни. Но зато у Петренко не получилось сыграть в Д’Артаньяна.
Освободился я только к девяти и встрял в такую пробку на своей свеженькой, роскошной красотке (спасибо Лехе), что проще было бы лечь спать прямо в машине, было ощущение, что мы вообще не двигались. Ближе к двенадцати я уже был зол, как маленькая собака, не знаю, что за апокалипсис творится впереди, что мы никак не можем его проехать, но я уже просто мечтал выбраться из потока.
Удача вновь была на стороне Игошина, мне все таки удалось протиснуться в правый ряд и, при первой же возможности, свернуть в какие-то закоулки. Понятия не имею, как отсюда выбраться, но мне точно стоит дать круг через дворы и ехать в объезд. Ехал я очень медленно, почти крался, чтобы не шортнуть Ласточку в узких подворотнях, не люблю этот район, похожий на гетто, тут постоянно что-то происходит, особенно с маленькими людьми, поэтому я прямо жопой чуял, что что-нибудь да приключится. Конечно, у Игошина же чуйка!
Уже издалека замечаю, как впереди, в свете фар, виднеется тело, лежащее на асфальте с широко раскинутыми по сторонам руками. Да бл*дь! Только этого не хватало! Вот так сейчас выйдешь посмотреть, а тебе — хлоп по башке, и ты в лучшем случае- без денег и тачки, в худшем — с дырявой жопой… Оборачиваюсь назад и понимаю, что опять встрял, тут я не развернусь, а сдавать столько времени задом, вариант отвратительный. Еду чуть дальше и понимаю, что тело мне никак не объехать. Зашибись! Темнота, одинокий фонарь и хрен пойми кто передо мной валяется. Подъезжаю еще ближе и верчу головой в поисках опасности. Вроде никого… Ладно, надо просто оттащить алкаша в сторону и ехать дальше. Машину не глушу, выхожу очень осторожно, но на всякий случай ее не закрываю, мошенники из кустов все равно не дадут по газам, потому что ключ в кармане, а не внутри тачки, фары все еще ярко светят передо мной и теперь я лучше вижу, что это не алкаш, а, видимо, алкашка. Подхожу вплотную, на земле в расслабленной позе, лицом в темное небо, с закрытыми глазами лежит девчонка, темные волосы раскиданы по асфальту, одежда на вид целая и приличная. Ладно, Игошин, ты же не совсем черт, вдруг что-то случилось и нужно вызвать скорую. Аккуратно приседаю на корточки, наклоняюсь к ее лицу и только тянусь рукой, чтобы потрясти ее за куртку, как она резко открывает глаза и я испуганно дергаюсь. С перепуга не могу сказать ни слова, она тоже молчит, внимательно смотрит на меня во все глаза, чувствую себя, как под прицелом, настолько внимательно она меня рассматривает. Черные глаза сканируют меня совершенно пронизывающим взглядом, на обессиленную или избитую она не похожа, тогда, что за хрень тут происходит?
— Ты? Такой? — чеканит железно, а мне так сыкотно, что я аж боюсь пошевелиться.
Вдруг она резко, как ни в чем не бывало, поднимается, встает в полный рост, а я не удерживаюсь, неуклюже отклоняясь назад, но удерживаюсь на ногах и выпрямлюсь вслед за ней. Девчонка совсем молодая и тоже мелкая, как я, может на пару сантиметров выше. Ее взгляд нагоняет на меня жути, уж очень странно она себя ведет. Сначала долго на меня таращится, а потом начинает обходить меня по кругу, оборачиваюсь чтобы посмотреть, что она там
