Грани Света. Падший - Юлия Четвергова
Правда, стоит признаться, положа руку на сердце, что улыбалась я чаще просто так, практически не слыша, о чем он говорит, ибо рубило меня, как говорится, не по-детски. Сказалось количество выпитого алкоголя с непривычки и жуткая усталость, ведь плясать на танцполе я тоже старалась. Да и недосып давал о себе знать. Поэтому где-то на половине пути, я все же заснула.
Проснулась от того, что меня слегка встряхнули. Моя голова покоилась на плече Константина, выглядевшего до жути довольным. Я поспешила отстраниться. Еще надумает себе лишнего.
— Мы приехали, Саш, пойдем. — Стерев с лица остатки сна рукой, правда, безуспешно, я широко зевнула, прикрывая рот рукой.
С боем отвоевала оплату такси, потому что не хотела оставаться в должниках у Кости. Лишний повод для манипуляций мне был не нужен, ибо встречаться с ним дальше я не планировала. На уровне инстинктов чувствовала небольшое отторжение, несмотря на то, что парень и вправду был неплохим. Но явно не для меня.
Уже у подъезда, мы становились. Костя мялся, не спеша уходить, поэтому решила взять инициативу в свои руки.
— Спасибо за вечер, была рада знакомству. — Протянула руку для пожатия. Так обычно я здоровалась и прощалась со всеми парнями, в то время как основная масса девушек предпочитала поцелуи в щечку. И Лена в том числе.
— И тебе, Саш. — Парень пожал мою руку в ответ и потер затылок, явно намереваясь сказать что-то еще. Но вдруг передумал, в его глазах зажегся решительный огонек, и вместо слов Костя перешел к действиям.
Подойдя ближе, почти вплотную, он уперся рукой в стену, рядом с подъездной дверью, отрезая мне пути к отступлению. Мое сердце забилось пойманной птицей в груди.
Да что же это такое! То и дело норовят зажать меня в «углу»! Достали!
— Саш, — с придыханием произнес Костя, а я съежилась, пытаясь хоть немного отдалить наши лица друг от друга. Фразу он так и не закончил и начал склоняться для поцелуя.
Пока я лихорадочно соображала, что делать и как выкрутиться из этой ситуации, мазнула взглядом из-за его плеча и чуть не вскрикнула, заметив, как над соседним домом пролетела огромная черная птица.
Неужели такие водятся в черте города? Или мне привиделось?
Но зато от испуга мозг заработал быстрее. И я юркнула под рукой Кости, на ходу вытаскивая ключи из сумочки. Благо, что парень закрыл глаза, когда собирался одарить меня своим поцелуем, поэтому не сразу заметил, что предмет его обольщения сбежал.
— Спасибо, что проводил. — Подъездная дверь пиликнула, открывшись. — Пока.
Не теряя ни секунды, я забежала внутрь. И лишь когда дверь закрылась за моей спиной, я смогла выдохнуть.
Фух! Какой ужасный день! Больше никаких знакомств в клубах!
Глава 4
Габриэль
Меня пробирала дичайшая злость. Она заполняла каждую клеточку тела. Этот… Мальчишка. Как он вообще посмел к ней прикасаться своими грязными руками? Через него столько девушек прошло. На его совести столько пролитых слез. Лекси слишком чиста для него.
Я приземлился на крышу соседнего дома, складывая крылья за спиной. Приготовившись в любой момент остановить парня. Но, к счастью, этого не понадобилось. Моя девочка сама увернулась от мальчишки, быстро забежав в подъезд. А я только после этого смог облегченно выдохнуть, чувствуя, как напряжение и злость постепенно сходят на «нет».
Только став Падшим, я понял, почему многие из тех, кто пал, становятся Демонами, переходя под крыло Люцифера. Эмоции, которых обычно не бывает у Ангелов, людские эмоции, затапливают тебя с головой, стоит крыльям окраситься в черный при низвержении с Небес. И этот поток разрывает тебя изнутри, усиленный ангельским началом, до тех пор, пока ты не сможешь их обуздать.
Многие не справляются, поддаются и переступают черту невозврата в Рай. Другие же, перебарывая эмоции, берут их под контроль, но, попадая в ситуации, вызывающие наплыв чувств, как я сейчас, к примеру, с этим мальчишкой, или там, в клубе, стоило только ощутить близость Лекси, вновь подвергаются этому испытанию.
Я пока еще держался. Становиться Демоном в мои планы не входило. Хотя соблазн велик, очень велик.
Парень от досады стукнул кулаком по стене, запоздало простонав от боли, чем снова привлек мое внимание. Кинув недобрый взгляд вверх, дождался, когда в одном из темных окон загорится свет, и только после отправился туда, куда должен был отправиться сразу же после клуба — домой, потому что меня одного в качестве Хранителя предостаточно.
Я злорадствовал, глядя пареньку вслед. Обломись! Хотя одна мысль и меня съедала поедом — а что если бы Лекси сама была не против продолжить? Что бы в этот момент делал ты?
Будь я до сих пор Ангелом, подобные мысли вообще бы не посетили мою голову. Я бы всего лишь предостерег подопечную. Но после аварии меня будто подменили, — я ловил себя на мысли, что хочу быть с Лекси, как мужчина. А в голове слишком часто стали всплывать грязные мысли, и в эти моменты я был ничем не лучше того мальчишки.
И ведь я даже не понял, в какой момент произошло извращение моих чувств к подопечной, потому что это точно произошло до аварии. Пока она была малышкой, я испытывал отцовские чувства, оберегая ее, как зеницу ока, как свое собственное дитя. Когда она вошла в подростковый возраст, я ощущал себя старшим братом, неустанно приглядывая и направляя Лекси на праведный путь.
Но, когда Всевышний ниспослал мне видение смерти подопечной, я будто обезумел. Мною завладело эгоистичное желание — спасти ее. Не ради нее самой, а ради себя. Я хотел ее себе. Хотел продолжать быть с ней, направлять, наблюдать…
А еще, уже там, сидя посреди проезжей части бесплотным духом, признался самому себе, что хочу не просто наблюдать и направлять. Хочу прикоснуться к ней. Утешить. Прижать к своей груди. Ощутить запах ее тела, волос. Почувствовать вкус ее губ, слез, которые градом катились по щекам, когда она поняла, что все обошлось. Что они целы и невредимы.
И я не жалею ни о чем. Даже если бы мне предложили вернуть все назад, я бы из раза в раз выбирал быть рядом с Лекси.
* * *
Год назад.
Пришло время Небесного Суда. Всевышний смотрел в небо, такое бескрайнее. Вечное.
Один из Его лучших Архангелов нарушил сразу два строжайших запрета — он возжелал свою подопечную, ту, которую должен был оберегать, подобно невидимому щиту, от зла, а
