На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева
Перегон в отдельную книгу?
Рынок в пятницу живёт предчувствием субботних покупок. В воскресенье все спят, ходят в церковь и гости. Словом, отдыхают. В пятницу платят зарплату. Всем, кто на постоянной работе. И в субботу они закупают на неделю. Так что в субботу подноска, а в пятницу разгрузка.
Они крутились на рынке, как посоленные. Парной работы не было, бегали каждый сам по себе. Мелочёвка. И плата мелочная. Да еще Эркин сцепился с одной крикухой. Уговорились на деньги, а как он все её корзины и мешки перекидал, суёт ему сигареты.
Эркин заложил руки за спину, потупился и на все её вопли бубнил одно:
– Уговор на полторы кредитки, мэм.
Толпа хохотала, и тут кто-то крикнул, что доплатит, если он ей всё обратно выкинет.
– Да, сэр, – сразу откликнулся Эркин. – Как скажете, сэр.
Столпившиеся вокруг беляки злорадно заржали, крикуха взвыла и расплатилась.
– Спасибо, мэм, – спрятал Эркин деньги. – К вашим услугам, мэм.
Больше в этом ряду не было работы, и он повернул было в другой ряд, но его остановили. Тот, что обещал приплатить, если он крикуху с рынка вывезет.
– А ругаться ты не умеешь.
Эркин промолчал, и беляк, оглядывая окружающих и приглашая их к веселью, продолжал.
– Так умеешь или нет?
– Умею, сэр, – нехотя ответил Эркин.
– Слушай, индеец, плачу… кредитку плачу, нет, две, – он даже деньги достал и помахал ими перед носом Эркина, – если ты покажешь, как по-индейски ругаются. Ну?
Эркин угрюмо молчал. Их обступили кольцом, и отступать ему было некуда.
– Ну? Три плачу. Пять! Выругаешь?
Эркин вскинул на мгновение глаза.
– Вас, сэр?
Беляк застыл с открытым ртом. Первой визгливо залилась крикуха.
– Ну, обнаглел! – беляк под хохот зрителей прятал деньги. – Ну, обнаглел краснорожий.
Но кольцо было уже не тугим, и Эркин сумел удрать, прежде чем беляк решил, как же ответить на это.
Ряда через два Эркин огляделся и успокоился. Вроде, отцепились. Обошлось. А могли и побить. Белые всё могут.
Когда ударила жара и рынок притих, он пошёл к рабскому торгу. И издали увидел толпу. В центре белый. Одет… так одевался Грегори, когда бычков гоняли. Поодаль ещё белый, верхом, и три лошади в поводу, и одет так же. Эркин нашёл в толпе Андрея, подошёл к нему. Андрей мрачно курил, часто и зло затягиваясь.
– Чего тут?
– Нанимает.
– Ну и чего?
– А ты сам поговори, – Андрей сплюнул крохотный окурок. – Видишь, не идёт никто.
Эркин протолкался поближе к белому.
– Ну, так как? – попыхивал тот сигаретой. – Мне работники нужны, а не шваль подзаборная.
Белому отвечали угрюмым малоразборчивым ворчанием.
– А что за работа, сэр? – не выдержал Эркин.
Белый скользнул по нему глазами, ни на чём, вроде, не задержавшись.
– Со скотиной, – ответил, наконец, белый. – Бычков пасти.
– И большое стадо, сэр? – осторожно спросил Эркин.
– Ты на коне-то усидишь? – в голосе белого откровенная насмешка.
– Да, сэр, – твёрдо ответил Эркин.
– Ну-у? Фредди, – окликнул белый верхового.
Тот спешился и отошёл, придерживая трёх других лошадей.
– Валяй, – белый кивком указал Эркину на лошадь.
– Да, сэр.
Эркин спокойно подошел к коню, подобрал поводья. Конь всхрапнул, попятился. Эркин, успокаивая, похлопал его по шее, зашёл сбоку. Конь, прижимая уши, попытался развернуться, но Эркин уже ухватился и, быстро подтянувшись, взлетел в седло. Уже сидя, нащупал ногами стремена. Чуть не по росту они ему, но сойдёт. Конь крутился на месте, дёргал поводья. Если взбрыкнёт, не усидеть. Эркин рывком осадил его и тут же послал вперёд, сильно ударив пятками. Шарахнулась врассыпную глазевшая толпа. Только белый остался стоять. Эркин каким-то чудом пронёсся мимо, не задев его, развернул коня. Тот заплясал, задёргался. Был бы простор, он бы просто посылал вперёд, пока не успокоится и не признает, а тут… Эркин снова осадил его. Конь встал на дыбы и тут же, с силой ударив в землю передними копытами, взбрыкнул. «Скинул, сволочь», – успел подумать Эркин, летя через голову коня. Поводья он не выпустил и шагов шесть волочился за бешено брыкающимся конем по земле, пока не встал на ноги и не перехватил коня под уздцы. Тот снова рванулся вверх, но Эркин повис на уздечке и заставил его всё-таки встать ровно. Эркин похлопал его по шее. Конь косил на него фиолетовым глазом, прижимал уши, но уже стоял. Эркин снова зашёл сбоку, взялся за луку седла.
– Хватит, – вдруг сказал белый. – Фредди, забери Дьявола.
Подошёл Фредди, забрал у Эркина поводья, окинув его каким-то странным взглядом.
– Пойдёт, – белый как-то незаметно оказался рядом. – Где научился?
– Скотником был, сэр, в имении, – Эркин старался говорить ровно, не выдавая сбившегося дыхания. – Гонял на бойню с выпасом.
– Пойдёт, – повторил белый. – Мне это и нужно. Еда, курево, всё, что нужно – моё. Ещё деньгами.
– Нас двое, сэр, – спокойно ответил Эркин.
Краем глаза он заметил подошедшего Андрея. Подошли было ещё, но белый скользнул по ним невидящим взглядом, и они поняли, отвалили. А на Андрея посмотрел с интересом, но говорил только с Эркином.
– До пожухлой травы. Плата общая и ещё с головы, когда пригоните. Ну?
– Треть сейчас, сэр, – тихо и очень твёрдо сказал Эркин.
Белый усмехнулся.
– На что тебе столько? Пропьёшь ведь.
Эркин опустил ресницы, уставился на сапоги белого, запылённые крепкие сапоги для верховой езды.
– Так. Ну, а сколько остального нужно, индеец? Что я вам дать должен?
– Четыре лошади, – начал было Эркин, но его тут же перебили.
– Зачем четыре?
– Две верховых, одна вьючная, одна подменная, сэр.
– Ладно, вижу, что знаешь. В плате не обижу.
Белый вытащил бумажник, достал сотенные, но тут же убрал их и вытащил пачку четвертных.
– Завтра в пять здесь, и сразу уезжаем.
– Да, сэр.
– Так, держи, – белый отсчитал двадцать четвертных кредиток и с усмешкой протянул их Эркину. – Дальше сами делите. Всё, что нужно, сразу берите, гонять в город не получится.
– Да, сэр.
– Всё.
Белый повернулся к ним спиной и ушёл. За ним Фредди с лошадьми. Эркин переглянулся с Андреем и засунул пачку за пазуху. Андрей зорко огляделся по сторонам. Жара, никого нет.
– Ты… ты что, рехнулся?
Эркин твёрдо поглядел ему в глаза.
– До осени нас в городе не будет, понимаешь?
– Это я понимаю, да я ж верхом сроду не сидел.
– Выучишься. Я за два дня научился. Ты за неделю.
– Это почему я за неделю? – вдруг обиделся Андрей.
– Я ж тебя бить не буду, – усмехнулся Эркин. – Меня плетью учили. Пошли, прикроешь меня.
