Тенор (не) моей мечты - Тереза Тур
— Привет, Ань, — Артур подошел, помог снять пальто, на мгновение задержал в объятиях. Коснулся волос. Потянулся, чтобы поцеловать.
Я раздраженно дернулась. Посмотрела на него: ты что, с ума сошел? Поймала его лучезарный взгляд. Он таким поклонниц одаривал, когда по-быстрому очаровать хотел.
— Прекрати! — прошипела я, решительно не желая чувствовать себя неблагодарной сволочью, обламывающей души… то есть тенора, тенора прекрасные порывы.
Он тяжко вздохнул, чуть улыбнулся мне и отошел. Я поймала огорченный взгляд Кати, на которую это представление явно и было рассчитано.
— Ты голодная? — тихо-тихо, как и рекомендовали врачи, спросил бывший.
Не уймется никак. Мало мне было концерта у Владлена, теперь еще дома. В моем доме. Где Артура быть не должно.
Надо это пережить. Дышать глубоко. «Анна Австрийская и подвески», поза номер два, она же «царственное негодование». Главное, не сорваться в скандал, нервы на пределе. А до срыва — десять… лучше бы вечностей, но так хорошо не бывает.
Дышим.
«Десять».
Я направилась к себе в комнату, чтобы закрыться там и переждать приступ актерского мастерства. Он же не дурак, должен понять, что меня лучше не трогать.
— Мы с Катей заказали еду в твоем любимом ресторанчике. — Артур перегородил мне дверь в комнату.
«Девять».
Не дурак, все понял, но учитывать не собирается. Ничего-то не изменилось. Ни-че-го.
«Пропусти!» — рекомендовала я, выразительно посмотрев на него.
Мой посыл проигнорировали. И Катя. Катя сверлила меня негодующим взглядом. Ну, конечно, любимый папа дома. Вокруг меня пляшет. А я капризничать изволю.
— Ждали только тебя, — и бывший шагнул ко мне, явно собираясь обнять.
«Восемь».
Что я не выношу прикосновений, когда злюсь — он благополучно забыл. Или не счел существенным.
Нет, я всегда знала, что Артур настырный упертый баран. Что он прет как танк, если ему что-то пришло в голову. Никогда не принимает во внимание чувств других людей. Ну, может быть, с друзьями из квартета ему и приходится считаться, но не со мной — это уж точно.
Но вот сегодня все очаровательные стороны характера он решил продемонстрировать зря.
Я обогнула его и прошла к любимому шкафчику, где хранила стремительно тающие запасы стратегически важного пустырника. Взялась за пузырек и рюмочку. Оставалась еще смутная надежда, что я успею принять настойку и как-то взять себя в руки.
— У тебя что-то случилось, милая? — и такая нежность в голосе. Ну, хоть прямо сейчас на сцену. Хотя, если подумать, можно Артура выгнать со сцены. Но сцену из Артура не вытравить никогда. И никакими силами.
«Семь, шесть, пять… Хватит. В общем, старт и пуск».
Я отшвырнула и рюмку, и пустырник. Зазвенело, разбившись, стекло. Вместе с моим терпением.
— Да почему нельзя просто не трогать меня!
— Мама!
Но мне уже было не остановиться. Унизительные воспоминания, тяжелый разговор с режиссером. Снова подстава от Артура и его квартета — пусть невольная, но все же! А теперь и это. Идеальный муж и отец трогательно встречает с работы свою истеричную жену.
— Аня, пожалуйста…
Вот. Теперь он меня еще и успокаивать будет.
Одуряюще пахло спиртом и травами.
Я поняла, что сейчас буду рыдать. Жалко. Безысходно. В голос.
Ну. Уж. Нет!
Выскочила в прихожую, схватила пальто, сумку, рванула дверь, похоже, сломала ногти. Прочь. Прочь. Прочь!
— Мама! — донесся в спину яростный голос Кати. — Вечно ты все портишь!
— Катя, не смей, — рявкнул Артур.
Я бежала вниз, не видя ничего. Только белое марево перед глазами.
— Аня!
Вздрогнула от окрика. Покачнулась. Артур подхватил меня, не давая ни упасть, ни убежать. Развернул к себе, прижал.
— Не смей ко мне прикасаться!
В ответ он подхватил меня на руки, посадил на широкий подоконник, сгреб в объятия. Я чувствовала, как его молниями пронзает дрожь. Меня тоже трясло. Ухватилась за его плечи. Поняла, что он даже без футболки. А этот ненормальный болеет. Бессильно закрыла глаза. Да за каким чертом! А?
— Аня, — очень тихо заговорил он. — Я тебя люблю. Я год не жил без тебя. Аня, мне никто не нужен, кроме тебя. Понимаешь.
Я закрыла уши руками.
— Почему ты не хочешь слушать? Не говоришь сама? Мы даже не поругались! Не выясняли отношений. Не скандалили.
— А зачем, Артур?
— Да к черту прошлое! Я не могу так. Я… Аня. — Он коснулся нежными чуткими пальцами моей щеки, и я бессильно прикрыла глаза. Зачем вот это все? — Аня, скажи мне. Ты этот год была счастливее, чем… со мной?
О. Память, память, память… Куда ж без нее. Вот он касается меня в первый раз, сам просто подрагивает от нетерпения, от желания. И я плыву, тянусь к нему. Первый поцелуй. Как же мы сошли от него с ума. Казалось, что никто и никогда не может забрать у нас это счастье, головокружение от объятий…
А вот оно как обернулось.
— Ты знаешь, — задумчиво сказал он. — Я все равно тебя верну.
— Пошел в сад, Артур! — Мой вопль, должно быть, слышали все в окрестности. — Ты самый самовлюбленный, невозможный и эгоистичный козел, который только существует на свете. И я никогда…
— Здравствуй, Маша, — спокойно, глядя через мою голову, проговорил Артур. И мягко улыбнулся.
— Добрый день, — ответила девочка.
Мое лицо просто полыхнуло пожаром. Я оттолкнула бывшего, соскочила с подоконника. Боже, какой ужас, а! Гостья, опустив глаза в пол, теребила в руках шапку с помпоном. Который, похоже, она сейчас просто оторвет.
— Проходи, — гостеприимно предложил Артур. И резво отправился в дом. Сверкая обнаженным торсом. Мачо, а!!!
— Эм-м, — промямлила я.
— Я рада, что Артуру лучше. Мы очень переживали, — девчонка подняла голову. И вдруг абсолютно счастливо улыбнулась. — Вы не представляете, как это здорово!
Глава шестая
Две бутылки водки.
К ним два огурца.
Ща мы будем делать
Маску для лица)
(С) Депресняшки
«Вы там живые?»
«Скорее нет, чем да».
«ЛЕВА».
«Прости. После концерта чуть выпили, развезло — ты не представляешь как. Ирина сообщила мне утром, что в изумлении».
«И вы туда же?!»
— Видимо, день был такой, — проворчала Олеся и посмотрела на постель, где сладко спал еще один пострадавший от неумеренных возлияний господин. Хотя почему пострадал? Это она всю ночь почему-то нервничала и прислушивалась к дыханию мужа. Потому что в ее понимании то количество спиртного, что употребили русский олигарх (одна штука) и его великобританский сородич, лорд (еще одна штука), было мало соотносимо с человеческой жизнью. Но кто сказал, что эти двое были человеками. Похоже, что и