Вожатый… - Кирилл Борисович Килунин
– Причаливаем!
Пацаны и Ксю, набивают селенитом свои карманы, подбирая камень за камнем, отбрасывая одни, чтобы подобрать еще более красивый. А Васелина, сидит на кате, ей «это неинтересно…»
– Пора! – снова, кричу я, и мы уходим к большой воде и гребем туда, где река сливается с горизонтом. Все дальше и дальше.
А дальше, река прижимается к лесистому хребту, обрывающемуся скалами высотой с десяти этажный дом. На некоторых из этих вершин тоже есть селенитовые карьеры, а вернее – были, теперь их подножье усеяно кусками селенита, который в воде отливает огненно – алым цветом. Там на дне, как будто потеки вулканической лавы.
А мои орлы осмелели, машут веслами невпопад, как птенцы крыльями, только научившись летать. Но мы идем ходко. Река постепенно становится полноводней и шире.
– Вы такие молодцы, – хвалю я мелких пиратов, – Может, я спать завалюсь, а вы тут сами справитесь. Ничего за часик – другой не случится!
В общем, накаркал….
*
– Кажется, мы тонем…, – слышу на краешке сознания вкрадчивый шепот хвостика Ксю.
Наблюдая за благолепным пейзажем и налегая на весла, так как нас продолжало сносить, я не смотрел, что происходит за спиной. А зря. Обе алюминиевые поперечины – соединяющие правую и левую гондолу, треснули, видимо от перегруза. Заботливый инструктор – Илья столкал нам практически все продукты на неделю – на двадцать четыре человека. И теперь гондолы медленно расходились в стороны, лежащие на них доски с провизией, должны были вот – вот съехать в воду. Я начал хаотично, матерясь, переставлять ящики с тушенкой, сгущенкой, печеньем, вафлями на свою гондолу, перекидывая пацанам, с соседней гондолы: мешки крупы, макароны и другу снедь. Там их ловили Наиль и два брата – близнеца. Середина ката с личными вещами и частью не спасенных продуктов ушла под воду вместе с разъехавшимися досками, которые теперь плавали рядом с нами, как следы недавнего кораблекрушения. Однако, случится самому страшному – последующему переворачиванию гондол вместе с нами и незакрепленным грузом не давали эти самые личные вещи, которые еще на берегу были связаны вместе и примотаны тросом к обеим гондолам – левой и правой.
– Грееебем, – матерясь на всю реку….., ору я, пытаясь вывести ребят из ступора, в который они впали. И конечно с посредством исконной сакральной русской речи, я пытаюсь растормошить себя самого.
Так, вполне благополучно мы догребли до крутого, заросшего лесом берега, я прыгнул за борт, а там глубина практически мне по грудь, значит орлам по макушку.
– Сииидеть!!! – Я кое – как взобрался на кат, и мы также шустро как до этого, догребли до противоположного плоского берега, вернее – огромного поля, заросшего ромашками. Тут, уже было мелко. Вместе с ребятами мы перетаскали на берег, сначала продукты и личные вещи, затем, вытащили на сушу сам катамаран, и развели костер, у которого тут же уселись греться и сушить промокшие вещи.
Провожу ревизию погибшего имущества: мешок хлеба, четыре десятилитровых канистры с водой, коробка овощных консервов – для приготовления супа. Нормуль. Кажется ничего страшного, все живы, только немного напуганы.
Из полтарашки минералки кипячу чай в походном котелке. И выдаю героям, они же – жертвы кораблекрушения их наркомовский паек: бутеры с сыром, вафли, пряники, по горсти шоколадных конфет и большому хрусткому красному яблоку.
Узнать, что случилось, к нам через час заявился Илья, топая по берегу, так как не смог заставить своих девчонок на Белой акуле, грести обратно – против течения. Мы находим туристический топорик и отправляемся в ближайший лес, чтобы заготовить новые поперечины, решив на этот раз установить три штуки вместо двух. Так надежней будет, да и груза у нас теперь стало поменьше, может все обойдется. В общем, вышли только еще через час, но быстро догнали своих. Они ждали нас в км пяти ниже по течению, разбив лагерь для приготовления обеда. Пообедали по – быстрому -
разогретой тушенкой и салатом из огурцов с майонезом, и двинулись дальше, нужно было выйти в точку намеченную Ильей для ночлега.
Теперь, мы шли все вместе – гуськом, на расстоянии видимости. По берегам снова начала прорастать, покинутая нами, кажется тысячу лет назад, а не ранним утром текущего дня, цивилизация. Ржавеющие трактора и гниющие лодки, развалины, оставшиеся от каких – то хозяйственных построек, коровников или теплиц.
А я, видимо не наученный горьким опытом, все так же смотрел на берега и налегал на весло, так как мои пираты притомились, и лишь только делали вид, что гребут. И поэтому, наверное, я не видел странных маневров, впереди идущих Белой акулы и Попугая. А если бы смотрел на них, то должен был бы увидеть, как подойдя к нависающему над рекой старинному подвесному мосту, кажется готовому вот – вот рухнуть вниз, они вдруг резко прибавили ходу и постарались уйти в сторону – подальше от этого самого моста.
Когда мы сами подошли к мосту, инструктор Илья с остановившейся метрах в ста от нас Белой акулы заорал:
Ухоооди!!!!
Я, откровенно – ничего не понимал. Когда, сидящей рядом со мной маленькой Ксю, осколок, летящего – откуда-то с высоты моста, кирпича не оцарапал до крови правую щеку. Это – местные детишки, просто – шалили, забрасывая камнями пришлых – чужаков.
Ухооодим, – теперь заорал я, накидывая на голову Ксю свою старую джинсовую курточку и гребя как сумасшедший, в сторону от моста. Больше, никого не зацепило.
*
А на землю опускался теплый летний вечер. Мы все гребли, до стоянки, выбранной Ильей для ночевки еще было км три – четыре, когда впереди из теплого марева уходящего дня появился сказочно красивый песчаный пляж, усыпанный веселыми и смеющимися людьми. Там играли большими яркими мячами дети, фланировали дамы в цветастых купальных костюмах, звучала красивая душевная музыка. Такое чувство, что посреди трудного похода, мы вдруг снова оказались дома.
И мы решили подойти поближе к этому манящему заблудшего путника миражу.
Только мы подошли – наполненные уходящим солнцем, запутавшиеся в паутине его пушистых лучей, как из воды как тараканы к нам на борт полезли пьяные мужики. Как оказалось, «решившие» понырять с наших посудин.
Уходим!!! – снова
