Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
И насмешливо понимающие кивки. Они все в равном положении и думают одинаково.
Фордангайр Ардинайл с трудом, но заставляет себя промолчать. Его фирма тоже… не блещет, потому и пошёл на уговоры Крайнтира вложиться в «Три кольца», стать не просто заказчиком, а инвестором, почти партнёром. Теперь опять… объясняться с Орнатом, ненавистным дядюшкой, никак не подохнет сволочь старая. Что они ровесники, он искренне даже не вспоминал. Но… попробуем утешить компаньона, Крайнтир — дурак и, обидевшись, может серьёзно повредить.
— Всё не так страшно, Крайнтир. Ну…
— Походим в перчатках из ягнячьей кожи, — насмешливо перебивает хозяин кабинета.
И общий удивлённый хор:
— Ты собираешься…
— Нет, конечно. Погребальный костёр скотам… Это уж слишком. Но и дразнить стадо незачем. Спущу в сокровищницу. Рядом, — и новая улыбка, — рядом с костяными чашами.
Общие кивки. Да, чаши из черепов врагов и соперников — давняя традиция, священные реликвии прошлых веков, свидетельства побед предков. И перчатки, бесшовные, снятые целиком с рук, кисеты из женских грудей и кошелёчки из — хе-хе, мы умеем ценить хорошую шутку — из мошонок, а ещё обложки бюваров из ненужных бастардов и дамская сумочка — подарок жене — из кожи её любовника, и ещё многое, и многое, да, этим вещам будет уместно в сокровищнице рода.
Залпом допиваются рюмки с тёмно-зелёным густым ликёром «Шартрез-форте». Кивки и дежурные слова прощания, и кабинет пустеет.
Хозяин кабинета немного презрительно оглядывает стол, пустые рюмки и блюда с заедками. Напились, нажрались и умотали. Вырожденцы, все, до единого… знакомо и сладостно ноет внизу живота и где-то под черепом. Да, «энергин» — великая вещь, сейчас к себе в спальню и дать себе волю, чтобы с кровью и криком… и сладостным сознанием терзания родственной, да, именно так, почти, братской плоти… а они все — дураки, и Крайнтир, и Фордангайр, и, как только их отцы отправятся к Огню, с Таррогайнами и Ардинайлами будет покончено. И тогда… Чтобы стать первым, надо остаться единственным. Останется сущая мелочь, и мы — Акхарайны… всё, всё будет наше! Всё… всех… Нет, я… я… всё моё!
И последняя мысль в уже заволакивающем мозг багрово-красном тумане: отец должен пережить глав других родов. К сожалению, но так…
Дамхар
А до Дамхара эта волна так толком и не докатилась. Ну, не было в Дамхаре ни игроков на бирже, ни покупателей «Трёх колец», тем более заказчиков «эксклюзивных моделей». Велика Ургайя, и столичные шумы и дрязги мало кому интересны на её окраинах. Правда, заметили, что подорожало удобрение, ну, те мешки с зелёной полосой, ещё издавна болтали, что там пепел, ну, так Рабское Ведомство своего не упустит, из любого дерьма звонкий гем скуёт, а из пепла-то… а с чего подорожало, так, опять же болтают, что теперь Храм подсуетился, что, дескать, погребальный костёр рабам не положен, а вот чтоб молитва над телом, как положено, вот тоже хапуги, вот…
Но разговоры быстро затихли. Хотя бы потому, что в усадьбах больше обходились своим самодельным компостом, а в посёлках и вовсе печной золой или совсем ничем: земля, что ей надо, сама вырастит.
А Гаора это и вовсе никак не касалось, и не коснулось. Тем более, что осенняя страда на всякие посторонние мысли и соображения времени не оставляла. Да и зимний завоз уже начался, и мотаться приходилось вдвое, а то и втрое чаще и быстрее. К тому же он завяз в своих листах. «Паразиты» об Амроксе и «галчатах», «Фабрика маньяков» о спецучилище и «Высокая кровь» о нравах Королевской Долины оказались связаны сильнее, чем он предполагал, одни и те же эпизоды годились в каждую статью, и он снова и снова тасовал их, выверяя и «вылизывая» текст, и меняя порядок самих статей, ну, чтобы по нарастающей шло. А тут ещё от Тихони, ну, не каждый вечер, но опять же частенько всплывают очень интересные нюансы о том же Амроксе и… и прочем. И то, что лучше впрямую не называть, а давать намёками, и такими, чтоб всё понятно, а придраться не к чему. Как он уже заметил, перерывы между конвертами не меньше четырёх декад, а то и больше, так что… есть шанс успеть.
* * *
Аргат
572 год
Зима
3 декада
Где-то на улицах
Зима начиналась как бы нехотя, шла уже третья декада, а снега толком не было, выпадал и сразу таял. Промозглая сырость и гадость.
Рядовой спецвойск Ангур Тарр невольно зябко передёрнул плечами и прибавил шагу. Может и зря он, уходя в увольнительную, смухлевал с питьём, но, что сделано, то сделано. Конечно, после питья тебе всё уже по хрену, ни холода, ни голода не чувствуешь, а в голове… вот именно, после питья в голове такое, что потом глядишь на то, что сотворил, и думаешь: «Огонь Великий, мне ж теперь ни Тарктаром, ни Коргцитом не расплатиться!». А ему сейчас голова нужна трезвая и ясная. И если всё получится, как задумали… то много грехов им Огонь спишет, потому как спасти невинного, конечно, хорошо, но покарать виновного намного лучше. Он тогда так и сказал, объясняя и доказывая своё право на участие, ещё в первом разговоре…
…Разговор слишком серьёзен для улицы, а тем более бара, поэтому жилая комната крохотной квартирки. На столе ни выпивки, ни еды, ни бумаг, только чаша для возжиганий. И тяжёлый изучающий взгляд сидящего напротив… спецовика, да, в штатском, но выправку и ухватки не скроешь, это спецовик, офицер… вряд ли, но командовал, тоже сразу заметно, немолод, но в полной силе.
— Доверяешь ему?
Сержант — хотя взаимная клятва позволяет и даже предписывает имена, но он по привычке и, чтоб не сбиться при постороннем, даже про себя называет Каорра Арга Сержантом — чуть заметно дёргает углом рта в улыбке.
— Мы на клятве, — и уточняет: — Взаимной.
— А третий?
— Сработает в тёмную, — отвечает Сержант.
— Любит он это дело, — вступает он в разговор. — Из любви и сработает.
— Нужны ещё трое. На подготовку и уход. Возьмёте моих.
— Тоже в тёмную? — уточняет уже он.
— В сумеречную, — усмехается уже открыто… а ведь Сержант ни разу по имени не обратился, значит… ну, пусть будет… Старший. —
