Заячье сердце - Полина Ветер
Сам себя не понимаю.
Весь процесс завоевания Зайцем Корзуна меня жутко веселит и раздражает.
Так у меня есть возможность видеться с ней чаще, ведь я помогаю малышке добиться желаемого.
Но её благоговение перед ним убивает во мне мужика, и растравляет какой-то животный аппетит.
Наверное, мне хочется, чтобы в конечном итоге она призналась, что я — лучший, и она от меня без ума.
Но пока от неё — полный игнор.
Не мелькал бы перед глазами так часто, вообще бы забыла, кто я такой.
После вчерашних поцелуев у меня стояк не унимался часа три, ходить неудобно было. Да я ещё и ощупал хорошенько то, что она прячет под толстовками.
Жирок и складочки все пересчитал…
Да ладно, шучу…
Нет там жира и в помине. И сиськи, неожиданно, классные. Мягкие, но упругие, как я люблю.
И она меня хотела.
В моменте. Но хотела.
Маленькая победа, которая омрачена абсолютным молчанием.
Хоть бы матерки прислала, я же её бросил одну в комнате, неудовлетворённую…
Но нет же.
Мы же, бля, гордые, как коза горная, будем усираться, но молчать, чтобы дурой не показаться.
Ну, ничего, лапуля. Я, зато, не гордый.
Сам подойду.
Глава 10
Алина
— Эй, дэвущка! Можьна с табой пазнакомица? — Вздрагиваю и чуть не подскакиваю на месте от неожиданности. — Вай-вай, какие нощки, персик, ммм…
— Очень оригинально. — Огрызаюсь на широкую нахальную улыбку парня, что светит из окна машины.
Авто медленно катится за мной, когда я разворачиваюсь и продолжаю путь к общаге.
— Да ладно, Заяц! Запрыгивай, подвезу тебя.
— Находиться с тобой в замкнутом пространстве становится опасно. — Говорю то, что думаю, не думая останавливаться. — Ты преследуешь меня что ли?
— Был тут проездом. — Он тоже не думает отступать, катится вдоль тротуара. — Да и ты не больно сопротивлялась вчера, верно?
— Слушай. — Всё-таки торможу и поворачиваюсь к нему корпусом. — Чтобы получить мой дневник, ты, напомню, должен сделать так, чтобы я писала кипятком от счастья с Ваней! И чем по твоему вчерашнее поведение помогает мне приблизиться к нему?!
Я в ярости.
От того, что он ведёт себя, как ему вздумается, говорит, что хочет. А ещё, частично, от того, что он прав. Я не сопротивлялась. Хотя должна была.
— Садись в машину, и мы обо всём поговорим. — Отвечает уже без сарказма.
Я недолго раздумываю над его предложением.
Со стороны выгляжу тупо, размахивая руками в сторону авто. И до общаги метров триста осталось.
Послать его надо куда подальше и повзрослеть наконец.
— Доведёшь ты меня до греха. — Огрызаюсь, захлопывая дверцу.
— О, это непременно. — Отвечает гад, трогаясь с места, снова нацепляя на себя мерзкую обаятельную улыбочку.
Логику в моих действиях искать не стоит: там она отсутствует напрочь.
— Куда мы едем?
— Ко мне.
— Что? — Капец. Вот ещё не хватало!
— Да расслабься ты. — Ржёт Дима. — Никто тебя насиловать не будет. По крайней мере, сегодня.
Ага… Охотно верю. Успокоил.
— Ну, разве что потискаю чуть-чуть…
— Я сейчас тебя ударю. — Уже реально такое желание есть.
— Заяц, чтобы завоевать мужчину, ты должна немного раскрепоститься. Чувствовать себя уверенной, сексуальной. Если ты сама себя не захочешь, никто не захочет тебя. Я просто помогаю тебе это понять.
Да ладно! Философ, блин, двадцать первого века!
— Вчера кто-то очень даже меня хотел. — Шиплю. — А я, между прочим, вообще ни о чём таком не думала!
— Зато ты расслабилась и почувствовала себя желанной. Это разве плохо?
— Плохо, если это происходит не с тем, кого я люблю.
Димка хмурится на мои слова и отворачивается в окно. Ненадолго, правда. Тут же возвращается в амплуа «привычного засранца».
— Считай, это была тренировка. Как в футболе. Чтобы забить гол, нужно долго работать над техникой.
— Зашибись… Ты ко мне в тренеры записался? А если я не хочу? Мне не надо это!
— Да успокойся ты, Алин. Не буду тебя больше трогать, раз я настолько тебе противен.
Редкость — чтобы Крючковский называл меня по имени. И я не могу сказать, что мне противно было вчера. Скорее наоборот: даже понравилось. Просто в голове теперь такая каша… Я же люблю Ваню, почему моё тело так откликалось на действия другого? Вела себя, как шлюха. Как после этого себя уважать?
Не знаю почему, но говорить правду о своих мыслях и ощущениях Димке мне сложно. И сейчас мне хочется просто стереть из памяти вчерашний вечер, чтобы не чувствовать себя такой идиоткой.
— Обещай, что это не повторится. — Поворачиваюсь к нему.
Дима смотрит на меня, словно решает: всерьёз я или нет.
Потом паркует машину на стоянке.
— Как хочешь. — Отвечает, пожимая плечами.
— Зачем мы сюда приехали?
— Поможешь мне кое с чем.
Мы выходим и поднимаемся к нему.
Я в его квартире впервые, осматриваюсь и заключаю: обыкновенная холостяцкая берлога. Ничего примечательного: однотонные стены, большой диван, на кухне беспорядок. Разве что панорамное окно добавляет оригинальности. Такая же хата, как у Ромки, только запах другой, незнакомый.
— Проходи. — Бросает мне Димка, растворяясь за дверью ванной. — Хочешь чего-нибудь съесть?
— Может быть. — Три литра чая, выпитые у брата уже переварились, к тому же, я нервничаю.
По-хозяйски заглядываю в холодильник. Да… Негусто. Хотя, в моём-то обстановка ещё печальней. Не люблю я готовить, не моё это.
Выудив сыр и колбасу, сооружаю нехитрый бутерброд, начинаю его жевать.
Крючковский, переодетый в домашнюю футболку и штаны, находит меня, жующую без зазрения совести.
— Чай хоть давай разогреем. — Заключает, включая плиту. Садится напротив меня.
— С чем я должна тебе помочь? — Спрашиваю после недолгого молчания.
— У матери день рождения скоро. Она хочет вазу фарфоровую для коллекции. Я в интернете пошарился, там их огромная куча разных. Можешь со мной выбрать?
Удивлена.
— Зачем было к тебе ехать? Могли бы у общаги в машине посмотреть.
— Ой, Зайцева… — Пыхтит, вставая. — Вечно ты какие-то подвохи ищешь.
— С тобой как на вулкане. Надо быть ко всему готовой.
Не можем мы не возвращаться к этой теме.
— Да я устал просто, после тренировки. Хочу на диван лечь и спокойно выбрать подарок моей любимой матушке. Никаких подвохов. Просто ляжем вдоль, и вместе посмотрим.
Димка ставит передо мной кружку с чаем, подвигает сахарницу.
Сам садится обратно.
— А ты? — Киваю на бокал.
— Я не хочу.
— Ну ладно.
Допиваю свой чай, мою чашку и поворачиваюсь, устроив ладони на бёдрах.
— Ну что, показывай.
— Не. Сначала на диван. Я и так
