Все еще жив - allig_eri
— Примерно пять лет назад Сандакай взял меня поохотиться на оленей в Горчичном лесу… Я когда-нибудь рассказывала тебе эту историю, Киан?
Собеседник посмотрел на неё с тревожным напряжением.
— Нет, — коротко ответил он.
Императрица глубоко вдохнула. Этому учил её муж, Дэсарандес. Плавно подвести разговор к тому, что нужно. Удержать собеседника. Дать ему наглядный пример и намёк. Жирный намёк.
— Довольно быстро мы нашли следы пары оленей: самца и самки, — продолжила она. — Но когда мы, наконец, увидели их, то обнаружили, что не единственные охотники. Волки. Волки тоже выследили их. Мы взобрались на неглубокий гребень, так что могли видеть всё: самца и самку, пьющих из чёрного ручья… И волки сомкнулись вокруг них, — Милена вспомнила тех волков, пробивающихся сквозь траву. — Но олени или услышали их, или учуяли запах на ветру. Они рванулась, прежде чем петля успела завязаться — рванулась прямо к нам! Это было достаточно удивительно, если наблюдать издалека. Самец прижал самку к земляному обрыву — прямо под нами — и развернулся, чтобы сразиться с преследователями. Волки налетели на него, но олень — весьма сильный зверь. Он брыкался, бил копытами и рогами, отгоняя всю стаю. Тогда я подумала было, что они сумеют отбиться, но Сандакай указал на то, что я не заметила…
Императрица замолчала, придавая истории нотку драматизма.
— Волки, Киан. Волки знали, что олень будет делать, знали даже, куда он побежит. И когда самец, казалось, спугнул стаю, двое из них, спрятавшихся в зарослях у подножия холма, прыгнули на самку и разорвали ей горло. Олень взревел и прогнал их, но было уже слишком поздно. Волчья стая собралась на издевательском расстоянии от него, они просто ждали, пока самец не покинет тело своей подруги.
Новая пауза, но куда более короткая.
— Ты понимаешь меня? Мне нужно знать, что ты не волк, поджидающий в чаще.
Силакви прищурился. В нём будто бы забурлил гнев, но также возникло и понимание.
— Как ты могла подумать такое⁈ — страдальчески воскликнул он.
Женщина прикрыла глаза. Подозрения… они появились не просто так. Ольтея говорила, что боится Киана, потому что видит, как активно и смело тот действует. Как он всё больше и больше верит, что на самом деле равен императору. Как в отсутствие Дэсарандеса взгляды остальных всё чаще останавливаются именно на нём.
Глас Хореса… Кто, как не он? Тот, кто говорит с богом, как бессмертный император?
Милена понимала свою любовницу. Как Силакви мог не попытаться спасти Империю от её недееспособности? Но что-то в женщине противилось этой теории. Казалось, всю свою жизнь она боролась со страхами, не имеющими чёткого источника.
«Его слова — просто тактика, — мысленно сказала она самой себе. — Попытка вовлечь меня в моральный конфликт — заставить защищаться».
— Как? — едва уловимо улыбнулась она. — Потому что в первую очередь ты следуешь не воле правителя, а воле Хореса.
Это вызвало долгое молчание между ними. Наблюдая, как его страдальческий взгляд превращается в пустой, испытующий, Милена не могла избавиться от мучительного ощущения, что высший жрец действительно собрался убить её прямо здесь и сейчас.
— Твой муж слышит Хореса, как и я, — наконец, сказал Киан.
— Именно, — кивнула женщина. — Поэтому я лучше всего знаю, каково это.
Мирадель задавалась вопросом, можно ли сосчитать все невысказанные истины, которые висели между ними, все коварные основания для их недоверия. Когда она вообще в последний раз могла открыто и свободно с кем-то говорить?
— Если я снизойду до этой проверки, то только для того, чтобы успокоить тебя, Милена, — в кое-то веки произнёс Силакви. Тон высшего жреца был лишён гордости или обиды, что делало его ещё более бесчеловечным в её глазах. — Я твой верный союзник. Более того, я добровольный раб твоего мужа, ничем не отличающийся от тебя. Мы связаны друг с другом одной целью и одной верой.
— Тогда сделай это для меня, Киан, — пылко произнесла императрица. — Я извинюсь, если ошиблась. Я вымою тебе ноги на ступеньках Аллеи Жрецов — всё, что угодно! Волки преследуют меня…
Сидящая рядом Ольтея поняла, что для них это было всего лишь игрой. Без слов, без выражений — просто игрой. Всё было инструментом, тактикой, предназначенной для достижения какой-то оккультной и коварной цели.
Даже родственные узы или любовь… Именно так, как сказал Финнелон.
Она, конечно, знала это уже много лет, но лишь в том смысле, в каком знала всё угрожающее: в углах, в тёмных уголках своей души. Но теперь, играя с ними в эту игру, Ольтея, казалось, понимала это знание до самого низменного его значения.
Она понимала, что, если бы не Финнелон и не постоянный внутренний голос, свидетельствующий о расколотом разуме, ей не хватило бы мужества.
Ставкой в игре подобного уровня идёт далеко не смерть. В играх бессмертных и богов монетами идут чужие души.
Силакви замер, напоминая человека, потерявшего рассудок. Его заострённая борода казалась горячей на солнце. Милене показалось, что она заметила краску, которой он маскировал избыток седых прядей.
— И ты готова довериться мнению деревенских версов? — спросил он.
— Я готова довериться суждениям незаинтересованных лиц, чьи жизни и без того скоро закончатся, — ответила Мирадель. — В крайнем случае, проверить можно и их.
— А потом проверить тех, кто проверял проверяющих? — выгнул жрец бровь.
Императрица осознала, что мужчина пытался затянуть разговор. Зачем? Чтобы выжать из неё ещё какую-то информацию? А может, она была небрежна и ненароком выдала свои мысли? Что такого важного услышал Киан, что теперь, когда уже, казалось, всё решено, преступно медлил и плёл словесные кружева?
Милена кивнула в сторону Ольтеи. При всех своих недостатках, её любовница была умной и компетентной помощницей, которая по настоящему хорошо умела ей угождать. Императрица решила, что она могла довериться ей в этом вопросе.
«Нужно верить хоть кому-то, иначе я давно считала бы своим врагом весь мир», — подумала Мирадель.
— Мы не брали кого попало, это лучшие представители Тайной полиции, — пояснила Ольтея. — Маги, которые успели провести немало серьёзных процедур дознания и владеют должным опытом. Всё пройдёт быстро и просто. Опасаться нечего, я лично проконтролирую процесс и…
— Достаточно, — оборвала её Милена, а потом посмотрела на высшего жреца, — он и так всё это знает.
Задохнувшись от гнева, глава всех храмов территории Империи Пяти Солнц
