Как правильно таранить «Бентли» - Сергей Николаевич Полторак
– Если пошла в тебя, то и не станет, – успокоил Фрол. – Я, Миша, анализирую рекламу, сопоставляю ее с другими СМИ, с другими источниками информации, в том числе и зарубежными. Для этого я два раза в неделю работаю в БАНе.
– Ты – в бане? – опешил Мишка. Да что ж там анализировать? Хотя, если в женском отделении, то есть что, конечно.
– Придурок ты, Миша, – смиренно заметил Фрол. – БАН – это не баня, это Библиотека Академии наук. Слыхал про такую?
– Про библиотеку – слыхал, про Академию наук слыхал. А что б они – вместе, нет, – честно признался гаишник.
– Так вот, – продолжал Фролов, – туда поступают все или почти все газеты со всего мира. Анализ рекламной информации, размещенной в них, если этим заниматься годами, – дело ценнейшее для аналитика. Для киллера моего класса, увы, тоже. Сопоставив то, о чем ты, Цубер, сегодня нам рассказал, с моими аналитическими выкладками, я могу первоначально предположить, что твоя деятельность попала в поле зрения Минобороны США, точнее, в поле зрения Военно-морской научно-исследовательской лаборатории NRL. Контора солидная, действует с 1923 года, в штате порядка 3300 сотрудников. Она подчиняется непосредственно научно-исследовательскому управлению ВМС США – ONR. Сейчас эта лаборатория, как и Пентагон в целом, задыхается от нехватки новых идей, новых технологий. Среди приоритетных направлений работы лаборатории – биоинженерия и искусственный интеллект.
– Искусственный интеллект – это что? – заинтересовался Майонез.
– Это, примерно, как у тебя в голове – ничего натурального, – съязвил Женька.
– Зачем ты так, мне же интересно, – обиделся Мишка.
– Ладно, Мишка, прости. Ты же знаешь, что я не со зла.
– Да-да, – в тон ему заметил отец Олег. – Ты, как райская птичка: ма-а-ленькая, а гадишь много… Ты, конечно, аналитик и все такое, но у меня идеи попроще, хотя тоже очень близкие к теме. Но сначала один уточняющий вопрос. Скажи, Цубер, биоинженерия и искусственный интеллект – это «твои» темы? Были на тех дисках, что ты привез с Урала, наработки в этих направлениях?
– Да, были, конечно. Это ведь сейчас, как говорится, передний край науки.
– Мог бы и у меня спросить, – добавил Фрол. – Я бы еще уточнил, если это интересно, что именно эта штатовская лаборатория и владеет фактически через подставных лиц бывшим Генкиным НИИ на Урале, в том числе и той фабрикой по производству соков.
– Ни хрена себе, янки дают, – восхитился Мишка. – Наука, разведка, бизнес – все в кучу.
– Нет, Миша. Это только у нас килограмм ягод плюс килограмм дерьма дает в сумме два килограмма дерьма, одну, как ты выражаешься, кучу. А у них чуть иначе. У них этот бизнес работает на их же агентурную разведку. Кстати, это не их ноу-хау. Это наша наработка. В начале Второй мировой войны был у СССР военный разведчик Кент. Он работал резидентом в Бельгии, потом во Франции. Так вот, он создал фирму, акционерное общество, и стал ее президентом. Главным заказчиком у фирмы был вермахт. Заработанные деньги – до последней марки и франка – шли на нужды нашей агентуры в этих странах.
– Здорово! Наверное, наградили этого умного разведчика потом?! – порадовался Мишка.
– А как же. Еще как наградили. Почти три года в гестапо отсидел, а потом около тринадцати лет в советских лагерях…
– Пути Господни!.. – обхватил голову ручищами отец Олег. – Умеют у нас ценить людей.
– Сейчас не об этом, – сухо сказал Фролов.
Олег внимательно смотрел на Генку, тщательно подбирая слова:
И главный вопрос, Николаич: был ли на тех дисках проект или элементы проекта, связанные – вполне конкретно связанные – с проблемой клонирования?
– Это про овечку Долли?! – догадался Мишка Майонез.
– Естественно, – с некоторой паузой ответил Цубер. – Этой проблеме вообще-то и моя докторская была посвящена. И еще. Вот, смотрите. – Он открыл в компьютере какой-то файл, и на экране монитора замелькали кадры вполне профессиональной документальной съемки: поросята, телята, а потом обезьяны. Пару раз в кадре был Цубербиллер.
– Так ты и животноводством немного занимаешься, – обрадовался Мишка. – У меня на Гогланде тоже корова есть. И теленок.
– А кто же корове теленочка сделал? – подозрительно спросил Фрол.
– Дурак ты, Фролик, – добродушно отмел подозрение Майонез. – Заявку по радио дали – ветеринар на вертолете прилетел со специальным шприцем и с этой штукой в баночке. Что ты, как маленький.
– Сам ты… штука в баночке, – отмахнулся Женька.
– И далеко твоя контора продвинулась в этом деле? – продолжал расспрашивать отец Олег.
– Далеко. Дальше всех. Эксперименты на уровне «Долли» я закончил на четыре года раньше англичан. Только не трубил об этом. Смысла нет: реклама мне не нужна, я и без нее зарабатываю выше крыши.
– А утечка информации могла быть?
– Вряд ли – протянул Цубер. – Но могла быть, скажем так, косвенная утечка. То есть мы обнародовали кое-какие свои достижения, которые говорили сами за себя. По ним специалисты могут понять, что для меня все эти «долли» – уже давно промежуточный результат…
– Так вот, – прокашлялся отец Олег. – На днях попал я почти случайно на нечто, похожее на странное совещание. Были там служители церкви, правда, я их не знаю почти, так, одного из них только. И были там другие какие-то странные люди – не то чиновники, не то пообтесавшиеся братки.
– Теперь это одно и то же, – пожал плечами Цубер.
– Говорили они, – продолжил Олег, – о том, что, дескать, надо приостановить работу ученых, которыми руководят силы дьявола. Я не вслушивался. Мое дело вообще было сторона. Просто я на ту встречу своего знакомого подвозил. Дождался его и отвез домой. Совещание проходило, что называется, за закрытыми дверями. Я на кухне с хозяйкой чай пил. Но когда она к ним чай вносила – выносила, кое-какие реплики слыхал. Думаю, эта ниточка куда как серьезней, чем твоя, Фрол. Ты не обижайся, но, боюсь, зациклился ты на делах вселенского масштаба. Проще надо быть. Сейчас и среди православных какие только экстремисты ни встречаются. Свои, так сказать, «правоверные». За Господа нашего кого угодно могут не по-божески покарать. Да и бизнес, если честно, с церковью, как и с государством, и с преступностью рука об руку идет…
– А вот насчет преступности, Олег, ты, пожалуй, особенно прав, – оживился Мишка Корнеев. – Все ваши теории – это теории. А на мой ум простая тема ложится: узнали братки, что Генка богатый и решили мочкануть. Вот и все!
…Друзья замолчали. Каждый верил в свою версию.
– Что ж, давайте еще раз подведем итог и наметим план действий. Только давайте быстро – у меня дома Герасим негуляный дожидается, – предложил Фрол.
– Герасим! – удивился Михаил. – За что же ты собачку так назвал. Он же, ну, тот Герасим, Муму свою утопил!
– Восхищен твоей начитанностью… Утопил. Ну, да… Свой брат – киллер. Он ведь не гавкает, как другие шавки, вообще. Молчун немой, одним словом. И не трогает никого просто так, без дела. Пока не получил команду.
– Итак, есть три версии, – вдруг включился в разговор Цубербиллер. – Фрол считает, что меня хотят убить заграничные конкуренты. Олег уверен в том, что это религиозные фанатики. Мишка верит в родную питерскую братву. А я, мужики, верю во всех вас. Мне неважно, кто хочет меня убить. Для меня куда важнее, чтобы этого не случилось. Надеюсь, и для вас тоже. Я не могу предложить вам какой-то один путь, но я знаю, что в науке к одной и той же цели идут часто разными путями…
Помните, как еще в военном училище на танцах в Доме офицеров мы играли в «крокодильчика»?
– Еще бы – осклабился Майонез. Ты был бессменным банкиром. Перед каждым танцем курсанты сбрасывались по двадцать копеек, сдавали тебе в «банк», а сами разбегались по залу – искали «крокодильчика» – самую некрасивую девчонку. Танцевали с ней, а ты потом выявлял победителя и отдавал ему весь банк.
– Да, молодость цинична и жестока, – немного смущаясь, прокомментировал Фрол. – Но, ребята, согласитесь, в этом был и,
