Начало пути - Павел Барчук
— У него есть лишь одна особенность. Можно сказать, слабость. Ему скучно. Ради того, чтоб добавить в свое жалкое, тупое, паразитирующее существование огоньку, этот пацан способен на все. Экстрим, адреналин, опасность. Уверен, если копнуть, там сто процентов всплывут какие-то запрещенные развлечения. Так вот…Ему не интересно, с кем ты там ругаешься, скандалишь или кого ненавидишь. Ему вообще на это плевать. Но тот, кто осмелился дать самому Максу Бутурлину в рожу — его он точно выделит из окружения. Сначала это будет ненависть. Хотя…нет. Даже не ненависть. Скорее, злость и недоумение. Сейчас он соображает, как бы отомстить охреневшему новенькому. Но он наверняка заинтересовался. В общем, Лина…
Я одним движением выбросил смятое полотенце в мусорное ведро, затем развернулся к девчонке лицом.
— Мне кажется ты не совсем готова к столь серьёзным вещам, как то, что мы задумали. Устраиваешь истерику и мешаешь мне реализовывать план твоего отца. Поговорю с ним сегодня об этом.
Не дожидаясь ее ответа, прошел к двери, толкнул створку и шагнул в коридор. Меня распирало от злого, но очень приятного удовольствия. Не мог стереть с лица улыбку. Так и шел, улыбаясь, словно дурачок.
Причем, топал, сам не знаю, куда. По идее, следующий урок — геометрия, как сказала Лопухина. Но где искать аудиторию, не имею ни малейшего понятия. Ангелина догонять меня не торопилась. Видимо, бьется головой об стену в приступе бешенства. Черт…Охренительное чувство. Наконец, я могу вести себя хоть с кем-то из этой долбанной богатенькой тусовки, как мне хочется. Говорить, что думаю. Называть их, как они того заслуживают. Уроды, блин…
— Антон…Антон!
Меня поймали за руку. Я остановился. Дебильное имя, но надо к нему привыкать. Рядом стояла Варя.
— Куда ты? В другую сторону нужно. Ждала вас. Честно говоря, думала поубиваете там друг друга.
Наследница потянула меня к открытому класса.
— Идем. А где сестра твоя? — Она покрутила головой, выискивая Романовскую среди толпы школьников, снующих по коридору. Заметив меня, кстати, многие тут же начинали переговариваться. Вот она, популярность.
— Сейчас присоединиться. — Я махнул небрежно рукой. — Не заморачивайся. Лина точно не заблудится.
— Это однозначно. У вас, конечно, все сложно, насколько я понимаю. Ох, уж эти родственные связи… — Варя засмеялась.
Хотя, честно говоря, не знаю, что она нашла смешного. По идее, должна бы переживать за подругу, но, судя по всему, переживания точно отсутствуют.
Ангелина появилась буквально за несколько минут до звонка. Влетела в аудиторию, нашла меня взглядом. Еле заметно кивнула сама себе. Наверное, думала, я уже где-нибудь далеко от этой школы. Потому что в ее взгляде мелькнуло облегчение. Все-таки мои слова про отца имели несомненный результат. Подвести Ликвидатора девчонка боится до одури.
Романовская подошла к ряду, где сидели я, Лопухина и неизменные Влад с Николаем. Про этих двоих, кстати, я так ни черта и не понял, кто они, что из себя представляют. Скорее всего, просто сынки каких-то богатеев. Их нет в списке наследников, а значит, мне они на хрен не нужны.
— Двигайся. — Буркнула Лина.
Я молча выполнил ее просьбу. Если это вообще можно так назвать. Интонация у неё точно больше походила на приказ. Ну, ладно. Спишем на нервы.
Следующие два урока мы вели себя прилично. Даже Ангелина ничего не говорила и никак не высказывалась. Была задумчива.
Троица, с которой у меня состоялось столь фееричное знакомство, отсутствовала. Я, честно говоря, уже думал, не пересечемся сегодня.
Однако, последним уроком стояла физкультура. Именно там Бутурлин со своими дружками надумал-таки объявится. Недооценил я его немного.
Мы уже переоделись в специальную спортивную форму и вышли на площадку. Для каждого ученика имелся свой шкафчик, где лежали треники, футболка и кеды. Откуда взялись мои шмотки, а точнее Антона, не знаю. Наверное, подготовили заранее.
— Вот черт… — Сказала Лопухина, глядя куда-то мне за спину.
Я обернулся. В нашу сторону двигались Бутурлин, Головин и Шереметев. Вид у Макса был немного помятый. Нос распух, под глазами начала расплываться синева. Но при этом, пёр он решительно.
— Ну, все… — Варя нахмурилась, — Максюша хочет крови…
Спор и мужское слово
— Бутурлин, что за вид? Все переоделись, а ты планируешь прямо в своих штанишках бегать? Не жалко? Вдруг порвешь. Брендовая вещичка.
— Никак нет, Любовь Ликерьевна. У меня — освобождение. А штанишек, если что, навалом. Могу позволить. Хотите и Вам одолжу?
Учитель физкультуры усмехнулась словам Наследника. Она стояла на краю беговой дорожки, уперев одну руку в бок, и наблюдала за прибывшей с опозданием троицей. Особенно ее внимание было сосредоточено на предводителе этой шайки. А уже понятно, Макс Бутурлин — типа, заводила и лидер. Головин и Шереметев не то, чтоб на вторых ролях, но и точно не на первых. Они даже сейчас, когда подошли к одноклассникам, рассредоточившимся по площадке, посмотрели на Бутурлина, в ответ получили кивок и только после этого направились к спортивным снарядам.
Странно, конечно. Мне казалось, будущие бенефициары должны быть все же с характером, с личным мнением. Впрочем, с другой стороны становится понятно, отчего именно они появились в списке Романовского. Мало того, их Корпорации занимают первые места, еще и сами детки подвержены влиянию. Это — хорошо. Будет проще выполнить задуманное. С Бутурлиным, несмотря на его гонор, кстати, тоже сложностей не ожидаю. Возьму этого придурка на его же слабостях, которые он тщательно скрывает. А вот Морозова…
Я покрутил головой, отыскивая взглядом интересующую меня девчонку. Она стояла неподалёку. Как всегда, в одиночестве. Вытянула руки вверх и методично, с каменным выражением лица, делала наклоны в сторону. Решительно делала. Будто каждым движением вбивает гвозди. Вот с ней будет посложнее. Учитывая, что реально творится внутри ее головы, и что она показывает окружающим. Там четкое раздвоение личности, но при этом фантастический самоконтроль.
Учитель физкультуры тем временем разделила класс на небольшие группы. Пока первая группа сдавала нормативы, остальные — разминались.
— Так! Не стоим, не зеваем. Рахманинов, давай! Подтягивания. Удиви нас! — Прикрикнула Любовь Ликерьевна на худощавого парня, который смотрел на турник с выражением легкого ужаса на лице.
Она оказалась, кстати, очень…необычной, скажем так. Любовь Ликерьевна…
Когда на спортивную площадку выскочила девушка, молодая, лет двадцати пяти, не больше, я сначала подумал, кто-то из старшеклассниц хреново выглядит. Не вообще, в целом, тут как раз все отлично, а просто старше своего возраста. Потому что на самом деле, была она — настоящая красавица. Такое чувство, будто ее только что забрали со светской вечеринки кинозвёзд, нацепили короткие шорты, майку, кеды, повесили на шею свисток и прикола ради отправили в школу.
— Это кто? — Я с удивлением разглядывал голубоглазую блондинку, которая сразу встала возле спортивных снарядов и начала весьма крепкими словами костерить парней, которые то ли пытались подтягиваться, то ли в конвульсиях дергались на перекладине.
— Ой, не ведись на ее сахарный вид. — Тут же рядом нарисовалась Лопухина. Она вообще постоянно старалась быть неподалёку. Судя по всему, подруга Романовской твердо решила заполучить себе нового ухажёра. — Да, она вся такая из себя девочка, кукла. Но на самом деле, там яйца — стальные, ни один мужик не переплюнет.
— Просто Любовь Ликерьевна, можно сказать, увела у нашей Вари потенциального жениха. — Из-за спины Лопухиной вынырнула Лина. Она с усмешкой посмотрела на подругу. — Варьку с детства планировали выдать замуж за одного парня. Ну…Семейная их тема. Дворяне, блин… Хоть и новоиспеченные, а претензий хватит сразу на сто лет вперед. Сам понимаешь. И он Варьке вообще был не нужен. Она каждый год бесилась, когда встречалась с женихом. А пару месяцев назад тот взял и разорвал договоренности. Любовь Ликерьевну нашу встретил. Кстати, когда приезжал Варьку со школы забирать, чтоб на семейное мероприятие поехать. Ну, и все…
Лина, усмехнувшись, развела руками.
— Нет больше у Варьки жениха. Зато, видишь, как она теперь бесится. Оказалось, не нравится госпоже Лопухиной, если чужие девочки ее личные вещи забирают.
— Сучка ты, Лина…– Варя на слова подруги совсем не обиделась. Даже
