Герой не её романа - Агата Соболева

Агата Соболева

Герой не её романа

Семейный ужин

Отец умер всего месяц назад. В голове не укладывалось, что его больше нет… Аня пролистывала последние совместные с ним фото на телефоне и тонула в пустоте, что образовалась в ее жизни, в ее душе. Никак не получалось взять себя в руки и сесть за работу. Мысли были приземленными и тяжелыми — не лучшее подспорье автору детских книжек. Хотелось набрать его номер и услышать родной голос. Он всегда вытаскивал ее из всех жизненных передряг и наваливающихся депрессий. Но теперь, когда на сердце была такая глубокая рана, предстояло справляться с этим самой…

— Ох, папочка…

На шепчущие губы скатилась соленая капля.

Телефон вдруг ожил вибрацией и поверх застывшего кадра из прошлого высветилась надпись: «Мама».

Несмотря на то, что эта женщина посвятила всю свою жизнь семье и дому, она не растерялась в сложившейся ситуации и сразу взвалила на себя обязанности главы семейства. Бывшая домохозяйка разбиралась со счетами и документацией и говорила дочерям, что скорбеть не значит превращаться в кашу из соплей. Она не превращалась, и не давала этого сделать им.

— Да, мам.

— Нют, приехал дядя Рома, жду на ужин.

Мокрая ранняя весна не вызывала энтузиазма. Снежная грязная каша чередовалась со льдом и лужами. Серость. Сырость. Оттаявшие из снега мусор и собачьи фекалии. Так как Анна жила почти в центре города, а родительский дом был в пригороде, то добираться предстояло либо на такси, либо на маршрутке. Со смертью отца с финансами стало туго, поэтому такси, как роскошь, она предпочитала по возможности не использовать. Одна мысль об остановке, битком набитом в вечерний час пик транспорте, а потом позднем возвращении домой по всей той прелести, что сейчас на улице…Брр! Был, конечно, вариант остаться ночевать у матери, но это смотря как пройдет ужин.

— Ладно. Подъеду к пяти.

— Отлично. Ждем!

Отбой. На экране снова фото… Высокий седой мужчина обнимает дочь, они искренне улыбаются и излучают любовь и счастье. Этот снимок был особенным. Аня отлично помнила тот день. Тогда ей позвонили из издательства и сообщили, что хотят с ней подписать договор. Она сразу прыгнула в такси и поехала к родителям, папа как раз поливал кусты смородины, когда она залетела во двор и прыгнула к нему на шею.

Хлюпнула носом и тихо прошептала:

— Нам всем тебя не хватает…

Отложив телефон, она откинула плед и нехотя встала с дивана. Часы показывали четверть четвертого, а значит, надо было начинать собираться.

Втряхнув себя в джинсы и водолазку, нанесла легкий макияж и собрала непослушные волосы в хвост.

До наплыва пассажиров был период затишья. В автобусе было много свободных мест и, воткнув в уши гарнитуру, можно было погрузиться в свои мысли. Надо было продумать детали сюжета новой книги о полюбившихся публике героях — группе из детей и подростков, попавших в другой мир. Ане всегда лучше думалось в дороге. Образы персонажей всегда были целостнее, а события и сюжетные повороты менее банальными и не замыленными. Вот и сегодня, она нашла решение для внесения динамики в сюжет. Глядя на мерно сменяющие друг друга дома и лысые деревья, она отчетливо представляла, как среди ее персонажей вспыхнет конфликт — борьба за лидерство, вспыльчивый Рей взбунтуется против уравновешенного и прагматичного Дая.

Знакомая красная остановка уже подсвечивалась фонарем в надвигающихся сумерках. От нее нужно было пройти до заветной калитки всего метров двести. Соседский пес по традиции проводил ее вдоль всего забора, лаем как фанфарами возвещая ее приезд. Здоровенный алабай, истеричный в точности как хозяйка и уже полуслепой от старости как хозяин.

За высокими воротами во дворе родительского дома стоял незнакомый автомобиль. Пройдя дальше во двор, Анна увидела его владельца — такой же высокий и седой как отец, по дорожке прогуливался и курил дядя Рома.

— Привет, моя хорошая.

Он тут же раскрыл свои объятья для племянницы.

— Ну как ты?

— Нормально. Только теперь еще больше не люблю весну.

От него пахло кофе, табаком и резким парфюмом.

— Не жди меня, заходи. Там мама с твоей сестрой воюет. Я их боюсь. Разгони их, пожалуйста.

Когда дядя Рома улыбался, у него бежали такие же лучики морщин, как и у отца… Иголочка тоски уколола в груди.

И правда, с порога уже были слышны крики.

— Нет, тебе придется забыть свои хотелки! Веди себя как взрослая, раз себя такой называешь!

Мама поднимала голос редко, а это значило, что произошло что-то серьезное.

Сестра перешла на ультразвук и что она визжит было не разобрать. Скинув ботинки и пуховик в прихожей, Анна пошла в эпицентр драмы и скандала.

— Я не могу оплатить это! Как ты не понимаешь?!

Дверь в комнату Светы была открыта. Мама в позе сахарницы смотрела на машущую руками младшую дочь, уже красную от крика, по лицу были размазаны слезы и косметика.

— Вы чего разорались?..

Заглянула в щель Аня.

— Твоя сестра никак не может понять, что коммерческий ВУЗ нам теперь не по карману и не хочет идти учиться туда, где может поступить на бюджет.

Анне было уже тридцать два, а ее сестра еще только заканчивала одиннадцатый класс. Разница в пятнадцать лет была обусловлена еще одним ребенком, что был ровненько по серединке между сестрами. Сейчас ему было бы двадцать пять, если бы шесть лет назад трагедия не оборвала так рано его жизнь.

Взяв на себя роль арбитра, Анна решила развести скандалящих, как и просил дядя.

— Свет, иди умойся. Давайте потом спокойно об этом поговорим, и не при посторонних. Дяде Роме не зачем на этот позор любоваться.

Мать хотела что-то сказать, но остановила себя едва открыла рот. Поджав губы, она наградила младшую дочь негодующим взглядом и вышла из комнаты.

— Она! Она хочет сломать мою жизнь!

Света многозначительно посмотрела на сестру.

— Приведи себя в порядок и вернемся к этой теме позже.

Девушка фыркнула и, что-то голося, пронеслась мимо, а спустя пару секунд с силой хлопнула дверью в ванной.

Вечер обещает быть веселым.

Вздохнув и скривив губы, Аня вышла, мягко притворив за собой дверь и стала спускаться на первый этаж.

Еще на лестнице она услышала голоса мамы и дяди Ромы.

— Наверное, мне сегодня потребуется что-то покрепче вина. Не день, а сплошное сражение, а ведь я еще с Нютой не говорила.

— Аня не станет