Татьяна Нефедова - Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?
Психологические ограничения населения особенно видны в тех районах, где развита аренда колхозных полей частниками, например, в Ставрополье или в Саратовской области. Почему местные жители в большинстве своем не пробуют арендовать эти поля для производства товарной продукции, хотя и местная администрация, и сами предприятия всячески поощряют их к этому (снижается арендная плата, предоставляется техника и т. п.)? Почему рискуют заниматься этим мелким бизнесом в основном мигранты, да и то нерусские, и еще молокане с их почти протестантской этикой, а местные жители подрабатывают у них на прополке за мизерную плату? На наш взгляд, срабатывает суженность мышления, которая ограничивает имеющиеся возможности выбора.
Однако мы не настаиваем на этой гипотезе, которая, безусловно, нуждается в дополнительном подтверждении. По словам Г. Родионовой, «чтобы людям захотелось рискнуть, они должны располагать чем-то сверх жизненно необходимого. Бедные не хотят конкурировать: они стремятся выжить одним колхозом» (Родионова 2004: 100).
По мнению В.А. Пуляркина, основной водораздел в сельском менталитете виден именно на линии «крестьянство – фермерство». Крестьянину свойственна ориентация на самодостаточность, экономическую замкнутость (Экономическая география 2003:211). Здесь в качестве мощного ресурса выступает традиция. Риск для крестьянина допустим лишь в тех пределах, которые не ведут к подрыву самого бытия семьи из-за неурожаев и других неудач. Фермер, наоборот, вынужден избегать излишнего консерватизма, так как инициатива и нововведения дают ему шанс снизить издержки производства. Фермеры должны обладать хорошей профессиональной подготовкой и высоким образовательным уровнем. Именно поэтому в России самые удачливые фермеры – это специалисты и руководители бывших колхозов, имеющие и аграрное образование, и опыт руководящей работы. Можно сказать, что главное – не формальное, а реальное – различие между хозяйствами населения и фермерами состоит в том, что у хозяйств населения преобладает адаптивное, приспособительно-пассивное поведение, а у настоящих фермеров – активное рыночное.
Переход от личного подсобного хозяйства к фермерству – это не только проблема земли, собственности и т. п. Это шаг от несвободы к свободе. Психология выживания не предполагает свободы действий, а следовательно, не ведет к развитию (Сен 2004; Хуей Цинь 2003).
Тем не менее 20 лет с начала перестройки не прошли даром. Социологи и психологи отмечают ясно выраженную в последние годы тенденцию к индивидуализации ценностей, ослаблению патерналистских установок, росту ориентации людей на собственные силы, рационализации поведения (Дилигенский 2000:413; Заславская 2003:88). Так, Г.Г. Дилигенский выделяет три типа возникающего в России индивидуализма: 1) вынужденный, 2) конструктивный, связанный с проявлением личной инициативы, 3) асоциальный, характерный преимущественно для молодых поколений и отличающийся высоким уровнем автономии личности и противопоставлением общественным нормам собственных правил (Дилигенский 2000:414).
3. Калугина также отмечает, что 35 % опрошенных ею в Новосибирской области уже не ждут манны небесной, а считают, что «сами должны делать свою судьбу и жизнь» (Калугина 2001:161). Более половины опрошенных в ходе этого исследования ответили, что в жизни человека все зависит как от него самого, так и от внешних обстоятельств. А на вопрос: «На кого или на что Вы рассчитываете в улучшении своей жизни?» – 63 % ответило: «Только на себя, на свою активность».
Таким образом, некоторые сдвиги в мировоззрении большинства жителей просматриваются. Однако понимать еще не значит делать. Отношение к земле наглядно выявляет и экономические и ментальные ограничения и трудности выхода за рамки индивидуального частного хозяйства. Показательны ответы подмосковных жителей на вопросы наших анкет о частной собственности на землю. Сочетание типичных ответов на два вопроса: «Кому должны принадлежать сельскохозяйственные земли?» и «Нужна ли частная собственность на сельскохозяйственную землю лично вам?» – кажется парадоксальным. Люди убеждены, что сельхозугодья в принципе должны принадлежать государству (30 % опрошенных) или колхозу (тоже 30 %), но тем же самым респондентам частная собственность на сельскохозяйственные земли нужна. Дело в том, что сельскохозяйственные земли вообще и приусадебная земля – понятия для крестьян разные. Отвечая на второй вопрос, они видят свой кровный участок у дома, которым и ограничено их представление о доступной и дорогой ему земельной собственности. Лишь каждый четвертый думает, что сельхозугодья должны принадлежать крестьянам и фермерам (остальные затруднились ответить). Эта четверть, видимо, и составляет ту часть сельского населения Подмосковья, которая готова к самостоятельной деятельности.
Но есть и еще один фактор, связанный с неразвитостью правового мышления сельских жителей. Долгое отсутствие частной собственности и деление земель в умах людей на «мою», «ничейную», которой все пользуются, и «чужую», которой пользоваться нельзя (см. раздел 3.2), привели к возникновению особого культурного феномена – люди присваивают то, чем пользуются, не заботясь, кому это принадлежит.
Это феномен псевдохозяина, по определению А. Высоковского (2002: 165). И только в районах дефицита земель люди начинают понимать реальное содержание собственности (см. раздел 5.6).
Существует и глубокое недоверие крестьян по отношению к государству. Катастрофы, которые пережила деревня в XX веке, последствия коллективизации и хрущевских реформ, связанные с урезанием личных огородов, это недоверие только укрепили. Длительное противостояние маленького человека и государства выработало стойкое недоверие людей к любым действиям властей. А с другой стороны, именно это противостояние научило крестьянина приспосабливаться и неофициально реализовывать свои интересы в рамках навязанных государством отношений. Так, опросы в Псковской области показали, что три четверти крестьян попросту боятся фермерского статуса, так как не верят властям, не уверены в прочности современной власти и слишком хорошо помнят раскулачивание (Прауст 1998:55).Географические факторы и ограничения
Активность и пассивность населения имеют свое географическое измерение. Они зависят от природных ограничений, удаленности от городов, депопуляции населения и его национального состава, наконец, от обустроенности территории.
Наши примеры показывают, что есть районы, где большая часть населения давно перешла на товарное хозяйство. Это, прежде всего, пригороды (за исключением московского и петербургского), где, помимо благоприятных общих экономических условий, ключевым является тот факт, что доля более активного населения там выше. Есть целые районы специализированного товарного индивидуального хозяйства, сложившиеся исторически, примеры некоторых из них приводились в разделе 2.7. В таких районах, несмотря на конкуренцию, людям все же легче вести товарное хозяйство, там они не выделяются среди других.
Но даже там население избегает фермерского статуса и предпочитает вести свое хозяйство как «личное подсобное».
Именно географические факторы раскрывают разные условия для развития товарного фермерского хозяйства, как внешние (условия разных территорий), так и внутренние (географические различия в человеческом факторе). Перечислим эти факторы.
1. Природные ограничения и агроспециализация. Природные условия ограничивают возможности произрастания определенных культур.
В современных условиях России наиболее выгодно производство зерна и подсолнуха. Поскольку большая часть фермеров занимается именно этими культурами, они тяготеют к районам с благоприятными условиями для зерновых культур.
2. Различия в депопуляции и национальном составе населения в сельской местности. Длительная депопуляция сельской местности привела к тому, что активных предприимчивых людей в деревне, особенно на периферии нечерноземных регионов, почти не осталось. Но даже те, кто остался, часто не в состоянии вести хозяйство, ориентированное на продажу продукции. В районах, потерявших население, складываются условия, непригодные для любого бизнеса: надежных работников не найдешь, сбыта нет, фермеры живут в атмосфере недоброжелательства. Поэтому значительная часть фермеров там становится неудачниками и часто спивается. Лучше сохранившийся социально-демографический потенциал сельских территорий с преобладанием нерусского населения часто обусловливает повышенную его активность – если не в форме фермерских хозяйств, то в разных формах предпринимательской деятельности и мощного индивидуального хозяйства.
3. Инфраструктурная необустроенностъ России. Для того чтобы продать продукцию, ее надо как минимум вывезти с места производства. В России же чем дальше от крупных городов, тем хуже дороги. Очень часто окраины нечерноземных регионов просто отрезаны от цивилизации.
