Лестер Саламон - Финансовый рычаг добра: Новые горизонты благотворительности и социального инвестирования
Лидером на этом направлении стало микрокредитование: ведь многих социальных предпринимателей вдохновил быстрый рост именно этой отрасли, за 35 лет достигшей объема в $35 млрд (2010 г.) и создавшей собственную сеть микрофинансовых инвестиционных фондов. И действительно, по всему миру возник этот подлинный «четвертый сектор», состоящий из социально ответственных индивидуумов, которые нашли новые пути создания социальной ценности на базе имеющихся ресурсов, с тем чтобы реально изменить жизни обездоленных людей{146}. В этих целях они обеспечивают поставки по низким ценам питьевой воды, очков, гигиенических прокладок, солнечных панелей, мобильных телефонов, предоставление жилья, медицинской помощи, начального образования и десятков других товаров и услуг, в которых либо нуждаются обездоленные потребители, либо которые они производят для продажи на других рынках.
Для того чтобы бизнес социальных предпринимателей рос, они нуждаются в капитале, и капитале значительном. По одной из оценок, из 365–445 млн микро-, малых и средних компаний в развивающихся странах 70 % нуждаются во внешнем финансировании, но не имеют к нему доступа{147}. Неудовлетворенный спрос этих компаний, на долю которых приходится треть ВВП и 45 % занятости в развивающихся странах, оценивается в $2,1–2,5 трлн. Эта оценка согласуется с приведенной ранее оценкой потенциального спроса на капитал в диапазоне от $400 млрд до $1 трлн со стороны компаний, обслуживающих «основание пирамиды» в пяти выбранных для анализа областях (жилищное строительство, водоснабжение, охрана материнства, начальное образование и микрофинансирование){148}.
Социальные предприниматели выявляют неудовлетворенные социальные потребности и нерешенные социальные проблемы и превращают их в конкретные проекты.
Резюмируя вышесказанное, можно констатировать: осознание того, что огромное количество людей живет на грани экономической, экологической, физической и социальной катастрофы, привлекает все большее внимание инновационных социальных предпринимателей, которые находят новые способы объединения имеющихся ресурсов для производства дешевых продуктов и услуг, но сталкиваются с недостатком средств, выделяемых и государством, и традиционными частными благотворителями, что приводит к огромному спросу на новые инструменты и новых акторов, появляющихся на новых горизонтах благотворительности и социального инвестирования.
Факторы предложения
Само по себе наличие большого и растущего спроса на инвестиционный капитал и другие формы филантропических инноваций не является гарантией того, что этот спрос будет удовлетворен. Напротив, нынешний разрыв между потребностями и доступными ресурсами, хоть он и особенно увеличился в последние годы, нельзя назвать новым явлением. Поэтому сам по себе он вряд ли может быть причиной отмеченного нами поразительного явления новых участников и инструментов. В лучшем случае он представляет собой необходимое условие для такого развития событий. Но и явно недостаточное. Для этого нужны факторы предложения. Особенно уникальной современную ситуацию делает то, что данные факторы не только проявились, но и росли последние десять лет как грибы. Почему же так произошло?
Инициаторы и мотиваторы
Очевидно, что важным фактором стало появление инициативных людей, отреагировавших на потребности ранних социальных предпринимателей в капитале, – вначале они появились в промышленно развитом Северном полушарии, потом в Южном. Их первоначальная деятельность подкрепила осознание того, что вполне реально найти вдохновляющие и работающие идеи для решения массы проблем, связанных с нехваткой жилья, отставанием сферы услуг и отсутствием возможностей для трудоустройства, и при этом как минимум обеспечить возврат основной суммы предоставленных инвестиций, а во многих случаях и предложить разумную финансовую доходность. Это открыло двери для привлечения к такой деятельности не только благотворительного, но и частного коммерческого инвестиционного капитала.
Первые примеры привлечения такого рода капитала в подобные венчурные проекты были отмечены в США в районах жилой застройки. Важнейшей составляющей здесь стала серия инициатив, предложенных директивными органами. К ним относятся нормы, введенные законом о налоговой реформе 1969 г. в отношении расходов благотворительных фондов. Закон разрешил фондам осуществлять программно ориентированные инвестиции в коммерческие предприятия и причислять их к обязательным расходам по выдаче грантов, если инвестиции отвечают заявленным уставным целям фонда. Затем последовали и другие меры: закон «О реинвестировании местных сообществ» 1977 г. (Community Reinvestment Act – CRA), поощривший коммерческие банки выдавать больше кредитов в социально незащищенных районах, откуда банки привлекали значительные депозиты; закон «О налоговом кредите при строительстве жилья для малообеспеченных слоев населения» 1986 г. (Low Income Housing Tax Credit – LIHTC), предоставлявший налоговые льготы частным инвесторам в строительство такого жилья; закон «О развитии местных сообществ и совершенствовании регулирования» 1994 г. (Riegle Community Development and Regulatory Improvement Act), способствовавший развитию сети финансовых институтов развития местных сообществ с целью направления средств, привлеченных от банков, страховых компаний и других институтов, в жизнеспособные местные проекты жилищного строительства и развития инфраструктуры.
В совокупности эти благоразумные меры помогли стимулировать значительный приток частных инвестиций в строительство жилья экономкласса и развитие местных сообществ в социально не защищенных районах по всей стране, а также подтолкнуть индивидуальных и институциональных инвесторов с соответствующим опытом к инвестициям в социально ориентированную деятельность{149}.
Возникли такие институты, как Корпорация поддержки малоимущих (Low Income Support Corporation) и фонд Enterprise Foundation, связывающие лиц, обеспечивающих финансирование, с девелоперами проектов по строительству жилья экономкласса и развития местных сообществ.
К числу ранних инициаторов относятся также два фонда – Calvert Foundation, созданный в 1988 г. консорциумом, включавшим взаимный фонд социально ответственных инвестиций Calvert Investment и фонды Ford, MacArthur и Mott; и Acumen Fund, основанный в 2001 г. при поддержке фонда Rockefeller Foundation. Оба этих института являют собой первые примеры того, что мы прежде называли социально преобразующими агрегаторами капитала, привлекавшими ресурсы индивидуальных и институциональных социальных инвесторов и переправлявшими их в перспективные социальные венчурные проекты в США и за рубежом. К настоящему времени Calvert Foundation инвестировал почти $200 млн в 250 местных общественных организаций во всех 50 штатах США и в более чем 100 других странах, а Acumen привлек $69 млн инвестиционного капитала, вложенного в 63 социальных венчурных проекта в восьми странах, создавших примерно 55 000 рабочих мест{150}.
Совместно с сетью финансовых институтов развития местных сообществ, созданной в США, и аналогичными механизмами инвестиций в развитие местных сообществ других стран, эти ранние инициаторы сформировали не только капитал для финансирования развивающихся социальных предприятий, но и нечто не менее важное: первоначальную совокупность перспективных инноваций и круг квалифицированных организаторов, проложивших новый путь, ведущий из бедности и лишений, и предложивших, по определению Acumen Fund, «оригинальные бизнес-решения», разработанные «предпринимателями-новаторами» при поддержке «инвесторов, согласных принять профиль риска/доходности, неприемлемый для традиционных финансирующих организаций»{151}. Более того, данные инициативы послужили прототипами для аналогичных законодательных новаций в других странах, таких как принятая в Великобритании в 2002 г. схема налоговых льгот для инвестиций в местные сообщества (Community Investment Tax Relief), содействовавшая появлению в этой стране похожего набора инвестиционных механизмов развития местных сообществ.
Новые концепции: благосостояние у «основания пирамиды»
Импульс работе этих первых инициаторов придала, однако, вторая тенденция со стороны предложения, причем возникшая, что интересно, в области идей, тем самым в очередной раз доказав правоту изречения Платона: «Идеи правят миром». Ведь одной из наиболее важных причин революции в финансировании социально ориентированной деятельности в последние годы стало переосмысление причин бедности и способов ее преодоления. Это переосмысление было инициировано отраслью микрофинансирования, внимание широкой общественности к нему привлек нобелевский лауреат Мохаммад Юнус, а превратил его в мощное интеллектуальное течение Коимбатур Прахалад.
«Идеи правят миром» (Платон).
Во многих отношениях микрофинансирование не представляет собой ничего нового, но о нем неоднократно забывали с момента его первого появления в XVIII в., когда Джонатаном Свифтом был создан Ирландский ссудный фонд (Irish Loan Fund). В очередной раз возникнув в ходе ограниченных по масштабам экспериментов с кредитованием в Бангладеш и других странах в 1970-е гг., микрофинансирование совершило настоящий концептуальный прорыв: оно показало, что малоимущие – скорее ресурс, чем обуза, причем ресурс, способный обеспечить поступательное развитие и благосостояние, если обращаться с ним правильно. В случае с микрофинансами такой подход требует получить признание среди групп необразованных, придавленных бедностью деревенских женщин, жаждущих улучшить свои жизненные обстоятельства; требуется и ресурс в форме давления со стороны коллектива, способного заменить отсутствие у женщин материального или финансового обеспечения, – это надо, чтобы обезопасить небольшие фонды возобновляемых кредитов, с чьей помощью каждая женщина в группе может со временем учредить доходное микропредприятие, способное вывести учредителя на дорогу к экономической самодостаточности, что позволит выплачивать кредит вместе с процентами по нему.
