Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…
В первую секунду после скоротечной схватки, очнувшись от своих мыслей, Йоля решил было смыться поскорей. Но сомнения – всё ли он сделал правильно на этот раз – вынудили его немного задержаться.
– Йоля! – с некоторой хрипотцой в голосе уже привычно отрекомендовался он местному обитателю и, как положено, ткнул себя в грудь.
– Оля? – переспросил ошарашенный Алексей. Йоля утвердительно кивнул и ещё сильнее хлопнул могучей пятернёй. Прозвучал вздох облегчения – молодой человек наконец-то смог расслабиться. Конечно, сомнения оставались – так ли уж безобиден и дружелюбен этот гигант? Но оптимизм и юмор возобладали, и Алексей ради хохмы тоже решил представиться:
– Лёша!
«Какой такой «Йооша»?», – недоумевал про себя Йоля.
– Йоошка? – переспросил он.
– Можно и так, Лёшка, – согласился Алексей.
Ну вот, теперь всё стало на свои места. Ведь именно так его называл в прошлый раз этот старый охотник. Кстати, а вот и он сам…
Дед Ёшка, когда ему немного полегчало, опять заспешил к Чёртовым воротам, невзирая на опасность рецидива. И что же он увидел? О, боже! Бедный Лёшка стоит почти на краю обрыва, а над ним (эх, какая несправедливость) – десница божья – сам Ээзи возвышается.
«Неужто прогневил чем?» – запаниковал дед Ёшка.
– Нет, нет! Это я во всём виноват, меня покарай! – заголосил он и упал на колени, продолжая то ли молиться, то ли просто причитать.
«Эх, опять он за своё…», – подумал Йоля, а потом вспомнил, что в этом «дубле» они ещё не были знакомы. Он растерянно посмотрел на Алексея, и тот всё понял.
– Дедуль, погоди ты, успокойся. Я вне опасности. Мы тут даже познакомились немного…
Дед Ёшка попричитал ещё для порядку и, подглядывая исподлобья, замолк. Тут он лишний раз убедился «в чудодейственной силе молитвы праведной» и, конечно, в который раз беззастенчиво смешал православную атрибутику с языческими пережитками. Потом выпрямился, увидел, что с парнем действительно всё в порядке, и отошёл на почтительное расстояние, стараясь не смотреть на Йолю.
Алексей заметил, что дед Ёшка совсем плох. Таким измождённым он его ещё никогда не видел. Не смотря на присутствие своего спасителя с таким необычным именем (впрочем, тут всё было необычно), которого хотелось получше рассмотреть, а может, и пообщаться, он поспешил к деду Ёшке, чтобы как-то поддержать старика:
– Дед, да на тебе лица нет. Что случилось?
– Случилось-случилось… У вас тут что случилось?
– Да, сам толком не пойму. Много чего… Последнее чудо – вон стоит, сам видишь…
– Вижу-вижу, не слепой… Ээзи прогневался, но тебе великую милость оказал. Ладно, я вовремя подоспел, ёшь меня ети, а то лежал бы сейчас на дне ущелья…
– Постой, дедуль, его вроде как бы Олей зовут.
Дед пропустил это уточнение мимо ушей, а Алексей продолжил:
– Да и не собирался он меня сбрасывать. Тут, представляешь, такое творилось! Прихожу я на поляну – никого. Даже этот чёрт-инспектор куда-то смылся. Только рядом с его джипом насос тарахтел… И тут, как с неба, этот свалился… А может и правда – с неба? Вон лежит, не дышит…
Дед только теперь увидел тело Семёна:
– Тьфу ты, ёшь его не так! И этот здесь. Допрыгался…
– Ты его знаешь? Ну, дела… Я уж было собрался в посёлок бежать за подмогой, а тут полковник появляется…
– Как полковник? Вот бестия! Как он вперёд меня успел? А, впрочем, понятно… Поплохело мне тут…
– А ты представляешь? Он-то и пытался от меня избавиться… И догадайся, из-за чего? Все как с ума посходили! Из-за этой лотереи чёртовой. А этот Оля ему такого пендаля дал, что наш полковник с обрыва так и спикировал… Теперь не представляю, что с ними делать.
Дед озадаченно смотрел то на Алексея, то на Йолю. Потом его взгляд просветлел, и он изрёк многозначительно:
– А я тебе о чём твержу? Ээзи всё видит. Ээзи всё знает…. Я чувствовал, что добром это не кончится. Предупреждал же он – наслал хляби небесные. Не одумались! Вот Ээзи вкрай и осерчал…
«Ээзи», он же Оля, он же Йоля тихо стоял в сторонке и деликатно ждал, когда эти двое наговорятся. Судя по всему, ситуация окончательно разрядилась, а миссия его выполнена. Йолин подопечный, с которым были связаны все его последние приключения и переживания, ради которого он превзошёл самого себя, если не сказать больше, теперь был не один, а с надёжным товарищем из местных. И уж теперь точно целехонький вернётся к своей «Йооле». А сейчас время подумать о том, как без особого шума убраться восвояси.
Режиссер на его месте гордо произнёс бы: «Стоп! Снято! Всем спасибо!». А Йоля на своём месте скромно подумал: «Пора, однако. Мен, небось, совсем заждалась…».
Пора-пора… но только вот загвоздка какая образовалась: эти двое топтались в точке перехода, рассматривая тело какого-то мужика (где-то он его видел…). Шокировать их своим оригинальным исчезновением как-то не очень хотелось, да и «Правила перехода» не рекомендовали так поступать. А тащиться к другой точке старта не хотелось тоже. Хватит, набегался сегодня…
– Смотри, – продолжал дед Ёшка, – все, кто пытался супротив природы, супротив естества, плохо кончили. Этого Семёна я давненько заприметил. Видать, не первый раз этим промышлял, ёшь его в качель. И полковник со своей мамзель, выходит, – туда же… Виданное ли дело, повадились к верхним людям шастать. И что там им – мёдом намазано?
– Намазано, – в сердцах передразнил Алексей, – Да, по-видимому, из-за лотереи всё это. Безумие какое-то. Вон там билет тот проклятый должен лежать, если только полковник его не смёл, когда летел.
– Да, чёрт с ним – с билетом. Давай лучше посмотрим, пока не стемнело, куда он свалился.
Но тут дед Ёшка замер, опять заметив Йолю.
– Ёлки, Ээзи здесь ещё… Не гоже так смотреть на него. Он ждёт поди, что б мы ниц пали, а то разгневается… Ой, здесь не с руки – Семён тут рядом лежит. Давай в сторонку отойдём.
– Дед, хорош ты. Пережитки всё это. Книжки умные читаешь, а сам… Гоминид это реликтовый, и вполне коммуникабельный.
– Кому может и кабельный, а по мне так: Ээзи он самый и есть. Поздно меня перевербовавать. Не перечь старику! Делай, чего говорю…
Алексей нехотя подчинился, отошёл с дедом на край поляны и опустился, как и он, на колени. Но блюститель традиций и ритуалов, вместо того, чтобы истово молиться, упёршись лбом в землю, продолжил свои пространные рассуждения, а Алексей в той же позе терпеливо слушал:
– Реликтовый, говоришь? Так ещё не известно, кто из нас реликтовый – он или мы… И не смотри, что он без порток. Просто, они ему без надобности. И вообще…
Йоля понял, что ему освободили площадку. Не теряя времени, он проворно прошелестел к месту старта и был таков…
40. Глава – насколько короткая, настолько для кого-то печальная …
Дед Ёшка, по-прежнему находясь в ритуальной позиции, продолжал свои рассуждения на предмет мироустройства вообще, а также роли и значения в нём «верхних людей» в частности. Насколько тема была многоплановой, настолько поза была неудобной. Как долго это могло продолжаться, одному «Ээзи» известно. Алексей порядком заскучал, не смея ослушаться и не желая обижать старого охотника. Но тут дед Ёшка замолк на полуслове.
– Кажись, Ээзи покинул нас. И на том спасибо, – подытожил он. Затем, как ни в чём не бывало, кряхтя и чертыхаясь, поднялся с колен и отряхнулся, – Ну, Лёшка, пошли смотреть на твоего полковника, ёшь его в ту щель…, в каньон энтот.
А билет лежал на прежнем месте, добросовестно прижатый камнем и слегка трепетавший на ветру. Проходя мимо, Алексей поднял его и теперь внимательнее рассмотрел. На пёстром бланке, изрядно помятом, бросались в глаза числа, неаккуратно зачёркнутые шариковой ручкой.
– Выкинь ты его, – не глядя на Алексея произнёс дед Ёшка, – От лукавого всё это. И вообще…
Алексей повертел билет в руках и, как бы украдкой, сунул его в карман. Дед Ёшка, идущий впереди, повёл чутким ухом, тяжело вздохнул, и тут они подошли к краю обрыва.
– Вон он, супостат, не далеко укатился. Видать, шею свернул, – сделал заключение дед Ёшка, – Но самим нам не осилить. Надо за мужиками в посёлок идти. Да, и сообщить куда следует. А то два новопреставленных никак.
– Ладно, давай я схожу, – предложил Алексей, – а ты здесь присмотришь. Я постараюсь по-быстрому.
Он похлопал деда по плечу и спешно удалился.
Эмма Петровна заметно подустала, а до хутора оставалось ещё с полчаса ходьбы. Но, собственно, не это её беспокоило. С каждым шагом убавлялись не только силы, но и уверенность в своей правоте. Правильно ли она поступила, кода уговорила Эдуарда Викентиевича в одиночку отправиться к Чёртовым воротам? И действительно, зачем нужны эти сигары, если, не дай бог, с ним что-нибудь случится. Стоп! Эта мысль окончательно убедила Эмму Петровну остановиться и повернуть назад. Она решила, что в первую очередь доберётся до той самой развилки, где они договорились встретиться. А дальше видно будет.
