Виталий Калгин - Виктор Цой. Последний герой современного мифа
Сергей Жегло:
Я не в курсе знакомства Литвиновой и Цоя. Рената в ту пору была какая-то совсем незаметная. Она ходила иногда следом за Ажар и ее интонации речи старательно копировала. Вряд ли она вообще была знакома с Виктором[546].
Георгий Гурьянов:
Цой из Питера уехал, да. Просто нет пророка в своем отечестве[547].
Человеку свойственно меняться, расти. Но не все воспринимают эти изменения как положительные. Многие люди консервативны и к прогрессу другого относятся как к регрессу. Цой и его друзья тому яркий пример: изменились условия их жизни, Виктор добился большего и хотел расширить свою аудиторию, хотел выйти за рамки андеграунда. А друзья юности привыкли воспринимать его как «своего парня» Витю, которого они постоянно опекали и учили. Они не восприняли состоявшегося, независимого, зрелого Виктора Цоя. Он ведь был моложе своих товарищей и только начинал, когда они период роста давно прошли. В результате питерские люди, которые раньше были милы Цою, стали ему совершенно неинтересны. Вряд ли будет ошибочно утверждение, что Цой из них вырос. И многие питерские тусовщики, близкие к «КИНО», этого попросту «не пережили».
Дмитрий Левковский:
В 1983 году Цой был просто замкнутый молодой человек, весьма закомплексованный из-за своей наружности… А в 1985-1986-м это уже был абсолютно уверенный в себе лидер группы, на топе[548].
Юрий Каспарян:
Конечно, Цой менялся с течением времени. Виктор остепенялся по мере того, как росла его популярность. Менялся статус, возраст, и менялись привычки. Одно дело – нам по восемнадцать – двадцать лет, а другое – уже по двадцать семь. Взрослые мужчины. Уже особо не подурачишься[549].
Представители андеграунда любое расширение аудитории воспринимают как нарушение кодекса чести рокера: «продался» и «рубит бабло».
Рашид Нугманов:
Действительно, бытовало мнение о группе «КИНО» как о заносчивых индивидуалистах, дистанцировавшихся от членов рок-клуба. Но, посудите сами, что такое был питерский рок-клуб? Организация, возникшая не от лучшей жизни. Музыканты собирались под ее крылом только потому, что она позволяла давать легальные концерты на легальных площадках. Реальным клубом, куда люди вступали бы по собственным увлечениям, эта организация никогда не была, даже если она носила приставку «рок». Отчего же Виктору и группе «КИНО» было относиться к ней с пиететом? Неудивительно, что «клуб» развалился при первых же дуновениях ветра свободы. И Виктор всегда это знал, понимал и относился с иронией ко всем, кто всерьез играл в эту чепуху[550].
Цой же изначально «принципиальным рокером» не был и всегда тяготел к новой музыке, поп-музыке, нежели к «классическому» ортодоксальному року. Творчество Цоя по другому пути развиваться и не могло, в противном случае оно действительно было бы нечестным. Как известно, к концу восьмидесятых андеграунд загубило слишком серьезное отношение к себе, а также социальная роль (учителей жизни), которую его заставили играть и на которую он явно не тянул. Именно поэтому музыканты «КИНО» стали говорить, что они играют поп-музыку.
Дмитрий Левковский:
Я не так хорошо знал Витю, чтобы давать тут какие-то подробные характеристики. Когда я его знал (в ранний домосковский период), то это был для меня просто лидер одной из рок-клубовских групп. Никто не считал в то время в клубе, что «КИНО» круче всех (кроме Вадика Шебашова, конечно). В рок-клубе в тот период была не одна группа, игравшая брит-поп, были и другие – «Петля Нестерова», «Дурное влияние», «Игры» и другие, это была ритмичная гитарная музыка, написанная под влиянием таких групп, как «The Cure», «Smiths», «Joy Division», «Siouxsie and The Banshees», etc. Это были группы, которыми клуб гордился. И в потенции «Петля Нестерова» и «Дурное влияние» могли бы стать супергруппами, но не повезло, не хватило (само) дисциплины, того, что у Цоя появилось в избытке, когда в группу пришла Марьяна. И удачи. К сожалению, в тот период вышло так, что в клубе стали снова заправлять и продвигать свой говнорок хиппи типа Гены Зайцева, со своим только что вылезшим из уфимской жопы Шевчуком. Или таких, как подмосковный соловей Кинчев, который полностью изменил имидж «Алисы» не в лучшую сторону и поставил дело рока на строгий поток – «Деньги в кассу, культурку в массы». Они же натащили потом в Питер и вообще продвинули в мир всяких волосатиков типа «Калинова моста», «Чайфа» и прочий говнорок. В результате всех этих хипанских маневров они сбили нам правильное направление развития клуба – на панк, брит-поп и «новую волну»[551].
Все близкие Цою люди единодушно сходятся на том, что он был интровертом и относился к той породе людей, которые доверяют только лучшим друзьям и самым дорогим людям, иными словами – единомышленникам. Поэтому многие из тех, кто знает о Викторе больше всего, стараются не быть на виду, редко или почти никогда не дают интервью, не пишут воспоминаний, зато общаются друг с другом. И сам Цой поступал так же.
Очень маловероятно, что он открывался по-настоящему абсолютно всем, кто о нем вспомнил. Среди его многочисленных знакомых настоящих единомышленников было немного, как в творчестве, так и по жизни, а от «чужаков» он закрывался. Что и вызывало отторжение и неприязнь. Возможно, это и коробит кого-то из знакомых Цоя до сих пор.
Алексей Вишня:
Про Цоя как-то сказали: «Он никогда не стал бы смеяться над теми, кто его искренне любит». Это довольно смелое предположение. При жизни его искренне любило количество человек, которое можно пересчитать по пальцам двупалого существа. То есть никто не отрицал талантов и все любили продукт, но на финальном этапе близко к Виктору приблизиться было невозможно, и это сильно раздражало и проявлялось даже в быту. Ну например, спросишь его о чем-то, а он отвечает в сторону, под углом 90 градусов к тебе, и только мельком посматривает, как ты реагируешь, в глаза не смотрит. Некрасиво это, сильно раздражало, поверьте. Пренебрежительность к мнению, пренебрежение к личности, пренебрежение всем, даже собственной жизнью, – как оказалось, в этом часть Цоя, которого мы так любим. Он был чудовищный сноб и презирал простых людей. Но и я таким был, быть может, с меньшим на это правом. Я просто успел повзрослеть, а Витенька нет[552].
Вот противоположные мнения.
Алексей Рыбин:
Каким он может быть снобом, если учился в ПТУ и в школе рабочей молодежи? Каких «простых» людей он в грош не ставил? Он был не очень хорошо образованным рабочим парнем. А потом стал звездой – очень быстро. Ну, малость голову снесло, конечно. Но с «простыми» людьми тоже все было в порядке. Он сам был простой парень и вырос среди простых парней. Ну может, за бутылкой вина разорался пьяный – и пошло: «сноб», «сноб». Такое бывало. Точно не помню, но случалось что-то такое… Но в принципе он был очень, как бы это… осторожен. Почти до трусости. Но скорее осторожен все-таки. По пьяни мог что-нибудь ляпнуть не то. А так – нет[553].
Дмитрий Левковский:
Я помню, мы поехали в центр, в машине – Цой, Каспарян, я и один друг. Так вот, как только они вышли из машины на Невском, их сразу обступила толпа, да так и пошла вместе с ними. Как себя вести – два пути: или дружить со всеми, или подбородок вверх и вперед, никого не видя. А насчет того, чтобы «приблизиться к ним», – не знаю. А зачем? Это же не Будда, чтобы к нему «приблизиться». В мире полно интересных людей, кумиров. Зачем же заставлять их терпеть ненужные контакты и эмоции?[554]
Юрий Каспарян:
Цой не любил простых людей? Простых – это людей типа «Рыбы» и Вишни? Ну наверное, да, таких Цой терпеть не мог (улыбается). Вот видите, как Витя умел обидеть ловко, что люди не могут простить десятилетиями… А нужно же уметь прощать[555].
Георгий Гурьянов:
Цой не был снобом. Разумеется, таких простых ребят, как, например, Вишня, он презирал. Куда уж проще? (Смеется.) Отвращение, презрение – это хорошее качество, когда это самосохранение, самозащита[556].
Многим характер Цоя казался сложным, его часто упрекают в том, что он рационален и скуп на эмоции. Но тут, скорее всего, происходит как бы смешение двухразных вещей – отсутствие эмоций и сдержанность в их проявлении. Многие эмоциональные люди производят на окружающих впечатление холодных за счет дисциплины в чувствах. Цой, вероятно, был очень эмоционален, но и очень сдержан. Творческие люди всегда эмоциональны, иначе не бывает. Это банкиры и политики рациональны, у них другая структура личности. Отнюдь не творческая. Если верить науке, то эмоции всегда во что-то реализуются – в любовь, искусство, конфликты с окружающим миром и т. д. Кому как повезет. А «эмоциональная тупость» (есть такой психологический термин) с творчеством слабосовместима. Творческие люди бывают эгоистичными и жестокими, но эмоций в них всегда много.
